Райский плод

В отзыве на исковое заявление сообщалось, что женская консультация не видит в случившемся своей вины. Специально созванная врачебная комиссия пришла к выводу, что предъявленные претензии в части качества оказания медпомощи являются субъективным мнением родителей, которые к тому же не имеют специальных познаний в области медицины. По результатам анализа качества медпомощи, оказанной беременной врачом женской консультации, дефектов ее оказания комиссия не установила.

Судебно-медицинская экспертиза, которая проводилась в рамках подготовки к сегодняшнему судебному заседанию, напротив, пришла к выводу, что в ходе оказания медицинских услуг были допущены ошибки, в том числе дефекты снимков проведенного УЗИ-скрининга в первом триместре беременности не позволили достоверно определить толщину воротникового пространства и длины костей носа; при проведении УЗИ во втором триместре беременности не была измерена длина носовой кости, при отклонении показателей биохимического скрининга от нормы врачи не указали на необходимость исключения патологий развития.

Меня слегка затошнило, снова закружилась голова. И почему, получив это дело, я не попросила начальника расписать его другому судье? Хотя понятно почему. В тот момент я еще скрывала свою неожиданную беременность, а мой отказ рассматривать это дело обязательно вызвал бы ненужные вопросы. Вот теперь, Лена, расхлебывай. Получай удовольствие.

Я снова заставила себя сфокусироваться не на собственных переживаниях, а на материалах дела. Опираясь на выводы экспертов, суд указал, что были выявлены дефекты оказания медицинской помощи, повлиявшие на результат диагностики врожденных пороков развития ребенка.

Кроме того, женская консультация в ходе судебного заседания не доказала отсутствие своей вины в причинении морального вреда истцам в связи с рождением ребенка с генетическими аномалиями, при том что в ходе ведения беременности ответчик не сообщил истцам о наличии у их малыша признаков указанного заболевания, как того требовало правовое регулирование спорных отношений.

Из-за несоблюдения существующего медицинского стандарта ведения беременности аномалия развития плода не была выявлена до появления ребенка на свет, в результате чего истцы не имели возможности принять решение о необходимости дополнительного исследования, а по его итогам о возможном прерывании беременности по медицинским показаниям.

В этот момент я почувствовала странное ощущение. Как будто внутри моего живота проплыла маленькая рыбка, шевеля хвостиком из стороны в сторону. Ощущение было не болезненным, но внезапным. На мгновение я испугалась, но тут же поняла, что впервые почувствовала, как шевелится мой ребенок. Ну да, примерно на двадцатой неделе беременности это обычно и происходит.

Конечно, при второй беременности опытные матери чувствуют первое шевеление плода раньше, на шестнадцатой-восемнадцатой неделе, но с рождения Александры прошло уже девятнадцать лет, неудивительно, что я все позабыла. Для меня теперь все внове, словно впервые.

Я замерла, с дурацкой улыбкой прислушиваясь к собственным ощущениям. Мой взгляд упал на изумленное лицо адвоката истцов Марины Раковой, моей давней приятельницы, с которой мне всегда нравилось работать. Пришлось снова возвращать себя с небес на землю.

– Статья 22 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусматривает, что каждый имеет право получить в доступной для него форме имеющуюся в медицинской организации информацию о состоянии своего здоровья, в том числе сведения о результатах медицинского обследования, наличии заболевания, об установленном диагнозе и о прогнозе развития заболевания, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных видах медицинского вмешательства, его последствиях и результатах оказания медицинской помощи, – продолжала я зачитывать резолютивную часть судебного решения по рассмотренному делу. – Наступившие для истцов последствия являются угнетающими как с моральной точки зрения, так и с позиции дальнейшего режима существования этой семьи, в которой родился тяжело больной и требующий постоянного ухода ребенок.

Итогом судебного заседания стало решение судьи Кузнецовой о том, что женская консультация обязана выплатить истцам один миллион рублей за некачественно проведенные скрининги первого и второго триместра беременности. Уже огласив приговор, я вдруг осознала, что это именно та женская консультация, в которой я сама встала на учет.

Интересно, как быстро они поймут, что вынесшая приговор судья Кузнецова Е. С. и их старородящая безалаберная пациентка Кузнецова Е. С. – это один и тот же человек? И какими неприятностями мне это грозит? Нет, все-таки надо выбрать другую клинику, где наблюдаться, провести предродовую диагностику, а потом рожать. Я не могу доверить жизнь и здоровье своего малыша врачам, которых только что обвинила в недобросовестности.

Я опять почувствовала страх. Накатившая волна паники заставила похолодеть руки и ноги. Шея стала липкой, по спине потекла отвратительная струйка пота, потянуло низ живота. Только этого всего не хватало. За оставшуюся до родов вторую половину беременности я этак невротиком стану. Никакие БАДы и витамины не помогут. Нужна платная клиника!

Вот только где взять на это денег? В задумчивости я вышла из зала заседаний, в своем кабинете сняла мантию, а потом, приняв решение, снова отправилась в кабинет к своему любимому шефу. Если одолжить у Плевакина денег, то он точно не откажет. Анатолий Эммануилович всегда был мне как второй отец, именно он научил меня всему, что я знаю и умею. Я одолжу необходимую сумму, а потом соберу ее и верну. Да, именно так и надо поступить.

У председателя Таганского районного суда шло совещание, поэтому секретарша предложила мне немного обождать. Возвращаться в свой кабинет не хотелось, в приемной было тепло, но свежо из-за приоткрытого окна, поэтому я предпочла остаться. Через пять минут весьма комфортного ожидания дверь из коридора открылась, и в приемной появилась жена Плевакина Тамара Тимофеевна.

– Здравствуй, Леночка, – обрадовалась она. – Сто лет тебя не видела. Как ты живешь?

Я с некоторой опаской посмотрела на нее. Знает или нет? Мне бы не хотелось обсуждать свою беременность при секретарше Аллочке, такой же известной сплетнице, как и моя подруга Машка.

– По-разному, Тамара Тимофеевна, – честно призналась я. – А у вас как дела?

– Все хорошо, насколько это возможно в моем возрасте, – засмеялась Плевакина. – Вот, заехала на Толей, чтобы сводить его на обед. Никак не могу заставить его нормально питаться. Приходится все брать в свои руки. Вот что, Лена, если ты не торопишься, то давай выйдем в коридор, есть разговор.

Значит, все-таки знает. Впрочем, было бы странно, если бы не имеющий секретов от своей жены Плевакин не передал ей содержание нашего разговора. Я могла быть уверена, что от Тамары Тимофеевны информация никуда не уйдет, от их семьи я ни разу не видела ничего, кроме добра.

Получив заверения от Аллочки, что она сообщит шефу о нас сразу, как только он освободится, мы вышли в коридор и устроились у подоконника.

– Леночка, где ты планируешь вести свою беременность? – благожелательно спросила Плевакина. – Ты извини, что я вмешиваюсь не в свое дело, но ты совсем одна, а это слишком важный вопрос, чтобы пускать его на самотек.

Я невольно расплакалась. Из-за гормонального шторма, в который так часто попадают беременные женщины, у меня все время глаза были немного на мокром месте. И тут я просто не смогла сдержаться, столкнувшись с такой искренней заботой. Я ведь и правда совершенно одна.

– Я не знаю, Тамара Тимофеевна, – призналась я сквозь слезы. – В женской консультации по месту жительства меня так напугали возможными осложнениями… Кроме того, я только что вынесла судебное решение, которое из-за врачебной ошибки привело к трагедии, и по стечению обстоятельств это произошло именно в той консультации, где я встала на учет. Из-за моего возраста стоило бы наблюдаться в хорошей частной клинике, но у меня просто нет таких денег. Я пришла к Анатолию Эммануиловичу с просьбой дать мне взаймы. Правда, я не знаю, о какой сумме может идти речь. Но на здоровье ребенка нельзя экономить, а потом я обязательно все отдам.

Плевакина всплеснула руками.

– Лена, о чем ты говоришь? Мы же тебе не чужие люди. Разумеется, мы дадим тебе всю необходимую сумму. И знаешь что, у меня есть на примете очень хорошая клиника. Она как раз специализируется на материнстве и детстве и расположена недалеко от нашего дома. Ты сможешь каждый раз после обследований отдыхать у нас. Хотя и там очень трепетно относятся к будущим мамочкам.

– Тамара Тимофеевна, откуда у вас связи в перинатальном центре? – удивилась я.

– Я же психолог, поэтому их директор иногда привлекает меня к консультированию будущих мамочек, – пояснила моя собеседница. – Он очень хороший человек и опытный специалист. Его зовут Илья Семенович Козловский. Я ему позвоню и обязательно обо всем договорюсь, дам твой телефон, и они позвонят и запишут тебя на прием.

– А как называется клиника?

– «Райский плод».

Название показалось мне странным и претенциозным, но, в конце концов, я совсем ничего не понимаю в маркетинге. Если Тамара Тимофеевна считает тамошний персонал опытным, а клинику хорошей, значит, так оно и есть.

– И, разумеется, я все оплачу, – добавила моя спасительница. – Не думай о деньгах. Отдашь, когда сможешь. Ты же понимаешь, что мы с Толей не стеснены в средствах, так что можем себе позволить помочь хорошему человеку.

– Спасибо, Тамара Тимофеевна, – искренне поблагодарила я. – Мне сейчас действительно нужна помощь, но только в долг. Я обязательно все верну.

– Девочки, я освободился, – в коридор вышел мой шеф. – Мне сказали, что вы обе меня ждете. Лена, у тебя что-то срочное?

– А мы с Леночкой уже все решили, – ответила Тамара Тимофеевна. – Так что пошли обедать. Лена, может, и ты с нами?

После разговора с Плевакиной у меня словно свалилась гора с плеч. Решение мучившей меня проблемы оказалось простым и легким, а в том, что я смогу рассчитаться с долгами, я не сомневалась.

– Нет, спасибо за приглашение, – отказалась я. – Вы идите, а я перекушу на скорую руку и вернусь к работе.

– Хорошо, – не стала спорить Тамара Тимофеевна. – Я сегодня же свяжусь с Козловским. Лена, жди звонка.

С легким сердцем я вернулась к работе.

* * *

Если Наталья Кузнецова что-то решала, то дальше перла напролом как танк. Сейчас же главной ее целью стало сделать из Настеньки звезду фигурного катания. Начала Натка с малого: показала дочери несколько роликов в интернете и спросила, хочет ли та кататься, как эти девочки. Разумеется, Настя ответила согласием.

– Костя, ты представляешь, она хочет кататься, – взахлеб рассказывала Натка вечером вернувшемуся с работы Таганцеву.

– А если ей показать видео с чемпионата бальных танцев, она захочет танцевать? – уточнил Костя.

Сегодня он устал, и спорить с супругой совершенно не хотелось.

– При чем тут бальные танцы? – тут же взвилась Натка. – Мы же говорим о том, что ребенок должен заниматься спортом.

– Хорошо, – покладисто согласился муж. – Тогда почему не синхронное плавание? Покажи ей несколько записей, и ей наверняка понравится. Кроме того, секция синхронного плавания есть в том же бассейне, в который ходит Сенька, так что ко всему прочему это еще и удобно.

– Костя! – в голосе Натки послышались первые намеки приближающегося скандала. – Я решила, что Настя будет заниматься фигурным катанием. Так что сейчас основная наша задача – выбрать ей секцию, в которую она будет ходить. Это очень ответственное дело, от которого зависит вся будущая судьба и спортивная карьера.

– Ответственное, – согласился Таганцев. – На мой взгляд, для начала нужно соблюсти несколько самых важных условий. Во-первых, секция должна быть расположена неподалеку от нашего дома или, в крайнем случае, от места твоей работы. Мою в расчет не берем, потому что для меня переработки – нормальное дело. В любой момент могут дернуть, и я ребенка не смогу забрать. Кому это надо? Во-вторых, очень важен тренер. Чтобы с детьми хорошо ладил, тираном не был, жестокости не проявлял. В-третьих, школа фигурного катания должна принимать всех детей, вне зависимости от возраста и уровня подготовки. Насте скоро четыре, это мало, насколько я понимаю. Ну и в-последних, цена тоже имеет значение. Очень дорогую секцию мы сейчас не потянем.

Натка всплеснула руками.

– Костя, если так рассуждать, то можно допустить не просто серьезную, а роковую ошибку. Ты еще скажи, что нам надо отдать ребенка в секцию, которая работает в соседнем торговом комплексе. Сейчас таких, с позволения сказать, «школ фигурного катания» развелось столько, что сразу и не пересчитать. Но они даже лицензий на образовательную деятельность не имеют. А что? Тоже лед. Но ты же понимаешь, что если обучаться в местах, не предусмотренных именно для спортивных занятий, то Настю могут научить неправильной технике, с которой потом невозможно будет выполнить нормы спортивных разрядов, причем даже юношеских.