Приключения северянина. Сборник рассказов

– Тогда скажите ему, чтобы он больше не приходил.

– Хорошо. Петр, чтобы больше ты ко мне не приходил. Кстати, на ужин сегодня будут голубцы, жду ровно в восемь.

На ней халатик с преобладанием желтого цвета, с темными крупными цветами. В нем она выглядит очень мило, как-то подомашнему. Его основная прелесть в том, что он сам по себе зеленый, цвета светофора.

– Голубцы на столе, мой руки. У меня есть вино, очень хорошее. Будешь?

– Нет, спасибо, желательно без него.

– Оно вкусное.

– Охотно верю, но не хочу даже вкусного.

– Ты странный человек.

– А странному человеку можно ложку?

– Голубцы положено есть вилкой.

– Тогда самое вкусное останется в тарелке.

Не будешь же спорить с хозяйкой. Но минут через пять она пересмат ривает свои позиции.

– Да, пожалуй, ты прав. – И достает две ложки из ящика стола.

– Что будет дальше?

– Чай с вишневым вареньем и фигурное катание.

– На чем мы остановимся после фигурного катания?

Она оседает, представив, что будет дальше.

– Не знаю, я не могу.

– По правде говоря, я ничего не понимаю в твоем поведении.

– Понимаешь, я не могу.

– Кажется, понял. Тормоза не дают?

– Мне даже с мужем было тяжело, а к тебе я еще не привыкла.

Вроде дошло. Когда в голову с детства вбито табу, от него трудно избавиться даже в тридцать. Ей надо помочь через это табу перешагнуть.

Идет показательное выступление фигуристов. Роднина и Пахомова – звезды семидесятых. Людмила замирает перед стартом, сосредоточенная, уверенная и сильная, ждет музыки. Вот она зазвучала, и прежде чем войти в танец-песню, она делает неуловимое движение плечами.

– Ты знаешь, я не столько жду ее танца, сколько этого движения. Оно меня всегда приводит в восторг.

– А я без ума от Овчинникова.

Развеиваются слова и их образы. Остаются в комнате двое – женщина и мужчина. Теперь известно, что купальный костюм – это очень серьезная проблема.

Целует она жадно и резко. В разгар поцелуя мои руки медленно идут по спине и, словно невзначай, прикасаются к застежке лифчика. На этот раз она пластмассовая с фигурным выступом. Оля вздрагивает и хмурится. Как же тяжело укрощать женщину в тридцать. И какой недотепа ее обкатывал?

– Лифчик ужасно мешает. Давай его снимем.

– Да ты что? Я не могу.

– Тебе и не надо, я сам. Ты только зажмурься.

– Я не могу.

– Тогда я зажмурюсь.

Она молчит, и это молчание колебания. Застежка расстегнута.

– Только закрой глаза.

Все равно темно. Сосок пойман губами, ну теперь тебе будет трудно устоять. Она вся затрепетала и обхватила мою голову руками. С каждой секундой теряет контроль над собой, все больше расслабляясь, но как только руки прикасаются к бедрам, она резко отталкивается и садится, откинувшись на спинку дивана и тяжело дыша.

– Давай выпьем что-нибудь успокаивающее.

– У меня ничего нет.

– Есть.

– Что?

– Пойдем, покажу.

Кефир – самое то для настоящего момента.

– Петр, ты ужасный человек.

– Ужасный и странный.

Напряжение снято, можно возобновить попытки.

От возбуждения она начинает покусывать кончики пальцев.

Когда страсти поулеглись, Оля вдруг становится серьезной.

– Скажи, ну почему Слава не может быть таким, как ты? Он выходил из себя, когда я о ком-то из мужчин отзывалась хорошо.

– Это и было причиной развода?

– Да, он чуть ли не с кулаками кидался на меня, когда я задерживалась на работе или любовалась кем-то из артистов.