Полное собрание сочинений. Том 1

– Ничего. По-моему гораздо лучше спокойно полежать месяцок-другой, чем стать идиотом.

– Сдаться на милость Абрамычу и Эдуардычу?

– Ну не растерзают же они тебя.

– Если я сдамся, я сам растерзаю себя.

– Ну и дурак ты значит.

– Уж какой есть.

– Пойми, ты всё равно ничего не напишешь.

– А я сказал – напишу.

– Когда? Где? В конце концов, на чём? Ты думаешь, теперь тебе будут давать бумагу?

– В сортире её рулоны, на туалетной попишусь. Уберут её, на газетах буду писать, не будет газет…

– Ну а когда ты писать будешь? С тебя ж глаз не спустят.

– Ну не приставят же ко мне сиделку, правильно? Ночью буду писать.

– Настольную лампу принесёшь?– Славик усмехнулся.

– Как будто нельзя писать в темноте. Коряво конечно, но при желании разобрать можно. Я так в детдоме писал.

– Опытный ты у нас.

– А то.

– Ну ладно, а в издательстве как это всё окажется?

– Как и письмо. Да, кстати, не забыть бы написать, чтобы сразу готовили книгу.

– Ну, ты даёшь! Ты думаешь, если очередная твоя рукопись опять окажется там, Эдуардыч снова ничего не предпримет? Да ему узнать, кто и кому это передал– это раз плюнуть.

Игорь Сергеевич отмахнулся.

– Там видно будет.

– Нет уж…

– Да ладно тебе, Славик, тебе-то он что сделает? Не ты же это пишешь.

– Не я, зато мне всё это передавать, аминазин назначат, вот красота будет.

– Я тебя не заставляю.

– Ну не такая уж я скотина, чтобы кинуть тебя в трудную минуту. Если ты всё-таки будешь писать, я, конечно же, помогу, куда я денусь, но нам обоим было бы гораздо лучше, если бы ты бросил эту затею.

– Я не сдамся, и ты это прекрасно знаешь.

– Ты сдашься хотя бы потому, что через неделю-другую мне отрежут связь с миром, и ты ничего не сможешь передать.

– Я найду другие пути.

– И где же ты их найдёшь? Через медсестёр и санитаров тебе путь заказан, только через больных. А ты много знаешь здесь нормальных людей? Человек пять более или менее соображающих, и те вряд ли помогут.

Игорь Сергеевич снова махнул рукой.

– Об этом ещё рано думать.

– Не рано, вот когда ты начнёшь, будет уже поздно.

– И что ты меня отговариваешь? Ты же знаешь, что это бесполезно.

– О-ой.

– Ну а что мне ещё остаётся?– не выдержал Игорь Сергеевич.– Заткнуться и ждать? Простить им всё? Хрен они этого дождутся. Я скорее сдохну, чем прощу их. Я этого Эдуардыча ещё достану, помяни моё слово.

– Но ты же…

– Да! Я знаю, что писать мне не дадут; я знаю, что вряд ли что у меня вообще выйдет, но вот так просто я свою свободу не отдам, я буду бороться за неё до конца, до последнего вздоха.

– Скорее уж до последней мысли.

– Пусть я стану полным идиотом, но я буду свободным идиотом.

– Ты и правда…

– Пойми, если я сдамся, я просто перестану считать себя за человека, я не смогу жить, я должен бороться, я не могу не бороться.

– Всё, как хочешь, но мои мозги будут на твоей совести,– Славик сам улыбнулся такой метафоре.

Игорь Сергеевич тоже изобразил подобие улыбки.

– Или я выиграю жизнь, или я проиграю всё. Всё до конца, ничего наполовину. Хватит сомневаться, настало время действовать.

Почти всю ночь Игорь Сергеевич писал.

Спать совсем не хотелось, какая-то неумолимая сила не давала уснуть, заставляя творить, не обращая внимания ни на что, даже на себя. Так он не писал ещё ни разу: четыре часа на одном дыхании, без перерывов, без обдумываний сюжета, стиля, ритмики; он просто изливал на бумагу всё, что накопилось в нём за это время.

Почти ничего не было видно, лишь где-то на улице тускло горел фонарь, благодаря которому можно было различать хотя бы строки. Но это было даже лучше: он не мог прочесть написанное, а потому писать приходилось без оглядки, только вперёд, что не только не отвлекало, но ещё и подчёркивало его состояние.

Писать он перестал только потому, что закончилась бумага. Брать слишком много было рискованно, так как это могли заметить, а это Игорю Сергеевичу было ни к чему. «Тише едешь, дальше будешь»– думал он. Уснул он глубокой ночью, чтобы через три часа снова проснуться и целый день ждать следующей ночи.

Встал он совершенно разбитым, но счастливым как никогда.

Славик, Митяй и Василёк уже одевались.

– Что лежишь? Все давно уже на ногах.

– Ща.

– Не выспался?

– Часа три, наверное, спал, не больше.

– Ну, ты даёшь.

– Если бы бумага не закончилась, я бы, наверное, до сих пор писал.

– Ты её спрятал?

– Что?

– Бумагу, что же ещё?

– А-а, да. В матрац.

– А ручку?

– Вон на тумбочке лежит. Да кто на неё обратит внимания?

– И то верно.

Славик закончил убирать постель и сел на край койки.

– Дай посмотрю,– прошептал он.

Игорь Сергеевич посмотрел на дверь. Никого не было.

Он приподнял край одеяла и показал небольшую дырку в матраце.

Славик увидел довольно-таки большой свёрток туалетной бумаги, которая вся была исписана неровными строчками. Синего на ней было больше чем белого.

Он отошёл.

– Да-а.

– Вот так то,– Игорь Сергеевич поправил одеяло.

Они пошли в столовую, в которой уже сидело почти всё отделение.

– Значит, творил ты сегодня.

– Да-а.

– Как хоть ты только писал?

– Да чего тут особенного?

– Писать стержнем на куске туалетной бумаги, да ещё и в полной темноте…

– А что поделать?– Игорь Сергеевич отставил тарелку и принялся за чай.– Не с фонариком же мне…

– Но ты бы хоть буквы покрупнее писал, ни черта ж непонятно.

– А где я столько бумаги наберусь? Я вчера и так чуть ли не половину рулона отмотал.

– Да там оставалось-то…

– Но всё равно, заметно же.

– Я вот теперь боюсь, что твой почерк хрен кто разберёт, так всё и останется в рукописи.

– Кому надо, тот разберётся.

– Осталось только переправить этому «кому надо».

Игорь Сергеевич закончил завтрак и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Я ещё завтра и послезавтра попишу, чтобы уж главу закончить, а потом, как и с письмом. Кстати, сколько время?

– Я не взял часы.

– Надо бы Евгению Алексеевичу позвонить, пока он на работу не ушёл.

– Звони.

– Ты передашь?

– Ну не бросать же тебя, дурака этакого, на произвол судьбы. Конечно, передам.

– Добрейшей ты души человек.

– Видимо я и правда, чокнулся здесь.

– Наоборот, ты…

– Кому как.

Они встали из-за стола и, убрав посуду, направились в палату.

– Я сейчас.

Славик кивнул, а Игорь Сергеевич пошёл мыть руки.

На посту сидела уже знакомая медсестра.

– Я могу позвонить?

Медсестра оторвала взгляд от бумаг и посмотрела на Игоря Сергеевича.

– Нет.

– Почему? Сейчас же уже можно, десятый час всё-таки.

– Нет.

– Что это такое?– начинал возмущаться Игорь Сергеевич.– Какое вы имеете право запрещать мне звонить?

– Антон Эдуардович сказал, что вам нужен полный покой, и поэтому вам нельзя никуда звонить.

– Что за чушь?

– Игорь Сергеевич, возвращайтесь в палату.

– Что это…

– Может мне позвать санитаров?

Игорь Сергеевич окинул её ненавистным взглядом, но больше ничего не сказал и, развернувшись, пошёл в палату.

– Что это ты такой злой?

– Эта стерва не дала позвонить!

– Я не удивлён, этого следовало ожидать.

– Вот сука! Да мало ли куда я позвонить хочу? Антон Эдуардович сказал ей, видите ли.

– Я же говорил.

– Уроды.

– Не материл бы медсестёр, спокойно бы сейчас позвонил.

– Они все заодно, они все враги.

– Ну, началось.

– А разве не так?

Славик знал всю бесперспективность таких споров.

– Думают так просто меня возьмут. Да хрен там был!

– Да не нервничай ты так, ничего ж особенного, в общем-то, и не произошло.

– Скоты.

Игорь Сергеевич задумался и сел на койку.

– Славик.

– Ага.

– У меня к тебе будет просьба.

– Почему-то я не удивляюсь.

– После обеда сам позвони Евгению Алексеевичу и скажи, чтобы пришёл в воскресенье в то же время. На встрече скажешь, чтобы приходил каждую неделю.

– Наивный человек, думаешь, через неделю его пустят?

– Если не пустят, пусть пошлёт кого-нибудь вместо себя, это не проблема.

– Ну а как я буду звонить? Меня ж наверняка теперь будут подслушивать.

– Звонишь, говоришь кто ты, а потом несёшь какую-нибудь чушь, вроде «Кать, привет… В воскресенье, как обычно, да? Хорошо… Жду…» и тому подобное.

Славик засмеялся.

– Во, ты…

– Это не смешно. Кстати, если он не поймёт и положит трубку, перезванивай, пока он всё не выслушает.

– Партизаны,– усмехнулся Славик.

– Сделаешь?

– Вот смогу ли я сыграть?

– Сыграешь, я же сыграл, и ты сможешь, это проще, чем ты думаешь.

– Спасибо за оказанное доверие.

– Пойми, это очень важно, отнесись к этому серьёзно.

– Ладно, ладно, всё будет нормально.

– Вот и хорошо.

– И куда я лезу?

Славик лёг и, ещё раз улыбнувшись происходящему, раскрыл недочитанную книгу

Игорь Сергеевич тоже лёг и почти мгновенно уснул.

Глава 5

Первая глава вышла в среду. Напечатана она в одной небезызвестной газете, хоть и далёкой от литературы. Глава сопровождалась обширным комментарием на тему её написания с весьма нелестными отзывами о государстве в общем, и Антоне Эдуардовиче в частности. Игорь Сергеевич и Славик эту газету, конечно же, не видели, однако по разговорам в среде медперсонала было ясно, что она вышла, и что она им, мягко говоря, не понравилась.

После обеда Антон Эдуардович пригласил Игоря Сергеевича в свой кабинет.

– Проходите, Игорь Сергеевич, присаживайтесь.

Игорь Сергеевич вольготно расселся.

– Прочитал я вашу…

– Ну и как?

– Слишком много преувеличений, какие-то совсем сюрреалистические абстракции. Вы нас выставили прямо-таки нелюдями какими-то.

– А разве я не прав?

– Вы так нехорошо о нас думаете. Такие вещи обо мне понаписали.

– О них и о вас там нет ни слова.

– Там ясно, о ком идёт речь.

– Ясно? Вы просто выросли в моих глазах.

Антон Эдуардович улыбнулся своей стандартной, добродушной улыбкой, спокойствие и непринуждённость которой так раздражали Игоря Сергеевича.

– Вижу, вам понравилось.

– Очень. Но речь не обо мне, а о вас. Вы должны находиться в покое, иначе никакого толка от лечения не будет…

– Какое ещё лечение?– усмехнулся Игорь Сергеевич.

– …и моя обязанность, как вашего лечащего врача, обеспечить вам этот покой.

– А я не хочу.

– Вы не понимаете всей тяжести вашего состояния.

– Может, хватит придуриваться? Вы и сами знаете, почему я здесь.

Голос Антона Эдуардовича не изменился.

– Если вы самому себе не хотите пойти на встречу, то придётся мне подтолкнуть вас на верный путь.

– И как же?

– Пока будем считать всё это недоразумением, внезапным помрачнением рассудка, а потому сейчас я никаких мер предпринимать не буду. Но вы, должно быть, и сами понимаете, что два помрачнения уже говорят о патологии, которую необходимо искоренять. Вы понимаете, о чём я?

– Я вас отлично понимаю. Но вы меня не запугаете.

– Что вы, я вас и не думал запугивать, я только хочу вам помочь.

Антон Эдуардович замолчал, сделав выразительное лицо. Игорь Сергеевич тоже не хотел ничего говорить.

– Это всё?

– Пока да.

Игорь Сергеевич встал и, не попрощавшись, вышел.

Антон Эдуардович задумался и решил позвонить Льву Абрамовичу.

– Алло.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, здравствуйте.

– Вы читали?

– Да, читал, по-моему, очень даже неплохо.

– Это отвратительно.

– Почему же?

– Этой своей писаниной он может испортить мне всю репутацию, а, следовательно, и карьеру, да и вам неужели не обидно, что он о вас написал?

– Это неважно. Вы не представляете, как теперь подскочит спрос на его книги. А все свои книги он издавал не у кого-нибудь, а у меня.

– Мне наплевать на этот спрос.

– Это «наплевать», я думаю, у вас с лихвой окупается.

– Да, но и карьера ведь тоже не последнее дело.

– И что же вы предлагаете?

– На следующей неделе я его выпишу.

– Да чем он вам испортит эту вашу карьеру? Мало ли какой псих, и что написал?

– Но этого психа читает полстраны.

– Не обращайте внимания.

– Ничего себе, не обращайте внимания!

– Мне нужно, чтобы он полежал хотя бы ещё пару месяцев, очень нужно.

– А мне это не нужно.

– Но … долларов за неделю, я думаю, вам тоже не помешают.

– …?

– Да. Я думаю, вы не откажете мне в услуге и подержите его ещё немного.

– Я даже не знаю…

– Ну что он вам сделает?

– Я же говорю, он может испортить мне репутацию.

– Не преувеличиваете, Антон Эдуардович.

Недолгое молчание.

– Ну ладно, только если он перестанет писать, вы всё равно должны будете выплатить мне положенное.

– Само собой. Я плачу только за его нахождение у вас.

– Хорошо, договорились.

– Вот и замечательно. До свидания.

– До свидания.

Антон Эдуардович положил трубку и откинулся на спинку кресла.

«Засранец, всю репутацию мне испортит, но ведь и деньги неплохие… Хм… Ладно, чёрт с ним, пусть лежит, писать я ему всё равно не дам».

Наступило воскресенье.

Время подходило к обеду, а Евгения Алексеевича всё не было.

– Ты уверен, что он всё понял?– Игорь Сергеевич начинал нервничать.

– Уверен.

– Ничего не напутал?

– Да ничего, ничего. Я, конечно, нёс полную чушь, но, в конце концов, он сказал, что всё понял.

– Что же тогда его ещё нет?

– А я откуда знаю?

– Ты ему сказал, чтобы он с утра пришёл?

– Достал ты меня уже.

– Ну, может, ты забыл.

– Ничего я не забыл, сказал всё, что надо.

– Странно.

– Может он утром не смог, воскресенье ж ещё не закончилось.

– Если только так.

Игорь Сергеевич в десятый раз за последние пять минут посмотрел на часы.

– Да перестань ты так беспокоится, придёт, куда он денется.

– Тебе хорошо говорить, ты не писал.

– Зато если что, мне тоже достанется.

– Не достанется.

– Хотелось бы верить.

– Неужели Эдуардыч тебя так запугал?

– Всё-таки я уже два раза передавал, третий, я думаю, он просто так не оставит.

– А что же тогда он не запретил тебе посещения?

– Я сделал такой напуганный и виноватый вид, что он наверняка подумал, что это лишнее.

– Экий ты хитрец, оказывается.

– Будешь тут хитрым. Аминазину-то никто не хочет.

– Само собой.

– И зачем я ввязался?

– Я тебя не заставляю, и хватит ныть.

– Я не ною, я констатирую факт.

– Сколько ж можно его констатировать?

– Столько, сколько нужно.

Игорь Сергеевич махнул рукой и снова посмотрел на часы.

– Да где же он?

– Успокойся, придёт.

– А может, Эдуардыч надавил на него?

– Может быть и так, по крайней мере, он знает, кому я всё это передавал.

– Может, санитарам сказали не пускать его?

– Послал бы кого-нибудь вместо себя, не велика проблема.

– Да, ты прав.

– Эдуардыч экстренных мер никогда сразу не предпринимает, так что разок-то он запросто мог послать кого-нибудь.

– Надеюсь.

Минут пять они лежали молча.

В палату скромно вошёл сморщенный старичок.

– Эй, ты чё?– ни с того ни с сего разозлился Митяй.– Куда прёшься?

– Митяй, успокойся.

Митяй замолчал.

Старичок кивнул в знак приветствия и достал из кармана какую-то бумажку.

– Игорь Сергеевич?– старичок говорил так тихо, что понять его было почти невозможно.

– Я.

– Это вам.

Игорь Сергеевич взял записку.

– Откуда это у вас?

– Какой-то мужчина передал это моему брату, а он мне.

– Спасибо.

Старичок снова кивнул и засеменил в свою палату.

– Что там?

Митяй и Василёк хотели было подсесть к Игорю Сергеевичу, но Славик показал, что это очень личное.

Игорь Сергеевич развернул листок.

«Уважаемый Игорь Сергеевич, извините, но приходить я больше не смогу, так как мне пригрозили выговором, а после второго раза вообще обещали уволить, а вы знаете, как я дорожу своей диссертацией. Постарайтесь найти другие пути, и ещё раз извините.

Е.А.»

– Ну, этого я от него не ожидал,– Игорь Сергеевич медленно смял записку.– Вот козёл, а говорил… Трус, карьерист…

– Что это ты?

– Да ничего!

– Игорёк, только не злись.

– Урод хренов! Я же ему доверял, как себе, а он…

– Да что хоть там такое?

– На, читай.– Игорь Сергеевич протянул Славику скомканную бумажку.

Славик разровнял её и быстренько прочёл.

– Из-за какого-то выговора?

– Ну и кто он после этого?– Игорь Сергеевич забрал записку и разорвал её.– И он меня кинул! Все меня предали! Сволочь, променял меня на свою долбанную диссертацию, да неужели он бы больше нигде её не напишет и нигде не устроился? Он же всё-таки без пяти минут доктор, а не хрен собачий. Просто не захотел менять свои привычки, испугался перемен, всё за свою спокойную жизнь боится, сволочь.

Игорь Сергеевич закрыл лицо руками и то ли простонал, то ли прорычал.

Славику захотелось его как-то успокоить.

– Ну, видимо, для него это важно, это ж тоже можно понять.

– Нельзя! Неужели нельзя философствовать просто в другом кабинете? Променял меня на привычки, на спокойствие… Тебе мозги, наверное, тоже нужны, но ты же не предаёшь меня?

– Я здесь, а он там.

– А там значит человеком быть не обязательно?

– Ну-у.

– Предатель хренов, а говорил…

– Да ладно тебе…

– Ну что ладно?– совсем вышел из себя Игорь Сергеевич– Я же его за лучшего друга считал, а он меня предал, в прямом смысле слова предал. Все предали, уроды. Я думал, они всегда поддержат меня в трудную минуту, а тут на тебе!

– Спокойнее.

– Будешь тут спокоен!

– Но это же не смертельно.

– Ты-то что об этом знаешь? Или тебя тоже предавали все, кого ты знал?

Славик замолчал. Василёк и Митяй не вмешивались.

Несколько минут они пролежали в противной тишине.

– Ну, неужели нельзя было прийти хотя бы ещё раз? Ну что бы ему было от этого несчастного выговора?– Игорь Сергеевич тяжело вздохнул.– В самый последний момент, вот что мне теперь делать? Неужели всё пропало? И всё из-за него, из-за этого…

Вошла медсестра.

– Вячеслав Иванович, к вам пришла сестра.

– Иду.

Славик стал собирать пустые банки и пакеты.

Медсестра ушла.

Игорь Сергеевич всё так же лежал, закрыв лицо руками.

– Ну как же так?..

Славик собрал пакет и сел на край койки. Он посмотрел на Игоря Сергеевича.

– Ладно, давай свою писанину, попробую уговорить сестру.

Следующая глава, как и положено, вышла в среду.

Шуму от неё было не меньше, а потому Антон Эдуардович решил принять серьёзные меры.

В четверг, ближе к вечеру, он сам пришёл к Игорю Сергеевичу.

– Добрый вечер.

Все поздоровались,

Славик тоже поздоровался, хотя и догадался, зачем он пришёл, и что сейчас будет.

Игорь Сергеевич поднял на него взгляд полный превосходства и ненависти.

– Ну, как вам новая глава?

Антон Эдуардович улыбнулся.

– Извините, вы не могли бы оставить нас на минуточку?– обратился он к Васильку и Митяю.

Они покорно вышли.

Антон Эдуардович сел на койку Василька.

– Ну что же, Игорь Сергеевич, скажу честно, вы меня разочаровали.

– Что вы говорите?

– Очень разочаровали.

– А не шли бы вы…

Славик жестом показал, что лучше не надо.

– Нехорошо, Игорь Сергеевич, получается, я вас уже два раза простил, а вы всё никак не успокоитесь.

– Я никогда не успокоюсь.

– Ну, вот опять. Вы не оставляете мне выбора. А вы, Вячеслав Иванович,– Антон Эдуардович расстроено посмотрел на Славика,– я же вас уже почти полгода знаю, а вы такие вещи делаете.

Славик виновато опустил голову, ещё надеясь, что всё обойдётся.

– Так что вы припёрлись-то? Мораль почитать захотелось?

– Не совсем.

– Ну, так переходите к делу.

– Игорь Сергеевич, по-моему, вы чем-то расстроены.

– Я расстроен вами.

– И в чём же моя ошибка?

– В том, что вы есть.

– Какие нехорошие у вас мысли.

– Не твоё собачье дело, какие у меня мысли.

– Почему же? Очень даже моё. Я же не кто-нибудь, а ваш…

– Надзиратель.

Антон Эдуардович покачал укоризненно головой.

– Вы слишком возбуждены, успокойтесь, пожалуйста.

– Не надо меня успокаивать, я всё равно не сдамся, и вы это знаете не хуже меня.

– Откуда же такая уверенность?– Антон Эдуардович изобразил очередную добродушную улыбку.

– Не лыбьтесь. Уж поверьте, я сам пробью себе дорогу отсюда.

– Вижу, разговор у нас опять не получается.

– Антон Эдуардович, просто он…

– Славик, не надо оправдываться, он того не стоит.

– Хорошо, очень хорошо.

Антон Эдуардович встал и медленным шагом направился к двери.

– Игорь Сергеевич, знайте, вы сами меня вынудили.

Он открыл дверь.

В палату вошли три санитара и медсестра с кюветкой, из которой виднелись два шприца.

– Ах ты…

Славик покрылся холодным потом.

Санитары подошли к Игорю Сергеевичу. Один из них достал мягкие путы.

– Ублюдок,– протянул Игорь Сергеевич и сжал кулаки.

Антон Эдуардович ничего не ответил.

– Ну что, может по– хорошему?

– Да пошёл ты!

Игорь Сергеевич хотел вцепиться в одного из санитаров, но его тут же завалили и прижали к койке.

– Козлы! Сволочи!..

Игорь Сергеевич вырывался, что было сил, но санитары явно были покрепче, и через минуту он уже был привязан к койке.

– Этим вы всё равно ничего не добьётесь!– Игорь Сергеевич всё ещё пытался вырваться.– Да что б вы…

Медсестра взяла шприц и проверила иглу на проходимость. На Игоря Сергеевича брызнул весёлый фонтанчик.

– Сука!

Санитары повернули Игоря Сергеевича на бок, и медсестра сделала укол, не снимая штанов.

– Ах ты, стерва!

Игорь Сергеевич сжал зубы.

Теперь настала очередь Славика.

Он не сопротивлялся.

Санитары ещё раз проверили путы и вышли. Медсестра сложила шприцы в кюветку и тоже вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Что б вы сдохли, твари!– прошептал им вслед Игорь Сергеевич, но его уже никто не слышал.

К обеду следующего дня Игорь Сергеевич практически полностью отошёл. В теле ещё ощущалась разбитость, ныли все мышцы, но соображать уже можно было ясно.

Славик тоже отошёл, но с койки вставать не хотел, впрочем, Игорь Сергеевич ходить особого желания тоже не испытывал.

За весь этот день они первый раз заговорили.

– Ну как тебе?

– Замечательно.

– Неужели?

– Если бы ещё простынь сменили пораньше, было бы вообще отлично.

– А путы с нас во сколько сняли?

– Не помню, я спал, как убитый.

– Н-да, я что-то даже не помню, когда нам циклодол вкололи.

– Ух, как оказывается глубоко можно спать.

– Я бы удивился, если бы ты не спал,– Славик вздохнул.– Ещё раз я, наверное, не выдержу.

– Да уж.

– Вот сразу бы послушал меня, не кочевряжился бы полночи.

– Кстати, нужно главу сегодня дописать.

– Ты опять за своё?!

– А ты что хотел?

– Я что-то как подумаю, что можно ещё раз получить…

– Дух сильнее химии.

– Это тебе ещё поддерживающую терапию не назначали, а как периодически колоть начнут, так ты сразу изменишь точку зрения.

– Не посмеет.

Славик усмехнулся.

– Наивный человек. Если ты будешь и дальше писать, это тебе обеспечено.

– Это что же, каждый день так будет?

– Нет, конечно, не каждый же день передозировку делать? Но спать ты будешь как убитый.

– Хрен редьки не слаще.

– По-моему, уж лучше спать, чем вот так…

– Да, хуже этого ничего, наверное, и нет.

– Нормальные люди после таких процедур быстренько дурь из головы выкидывают.

– А я не нормальный.

– Да что ты говоришь? Ни за что бы не подумал,– Славик засмеялся.

– Ты это… Передашь?

– Во ты, садист!

– Ладно, я понимаю,– расстроился Игорь Сергеевич.

– Да не, я бы конечно передал, но если Эдуардыч не дурак, а он не дурак, то посещения мне теперь заказаны.

– А может, он не запретит?

– Не будь таким наивным. Лучше сразу придумывай другие ходы.

– Ты так думаешь?

– Я уверен. Если всё-таки не запретят, я передам, но я бы на это не надеялся.

– Н-да, тогда через кого?

Славик пожал плечами.

– Не знаю.

– Может через медсестру какую-нибудь попробовать?

– Ты что, издеваешься?

– Ну, если хорошо заплатить.

– Что же у них, совсем самоуважения нет? Для них это, наверное, равносильно предательству всех коллег и подруг, ты же такие вещи о них писал.