Ужасы Фазбера. Подойди ближе

– Привет, есть кто дома? – послышался громкий знакомый голос.

Пит раздражённо посмотрел на маму.

– Ты позвонила папе?

– Конечно, я позвонила твоему отцу, – ответила она. – Иди сюда, Билл! Мы в комнате Пита. – Она быстро начала собирать грязную одежду, разбросанную по полу. – Я не могу не звонить ему в таких случаях. Господи, Пит, ну и беспорядок у тебя.

Как будто он только вчера образовался.

В дверях появился папа – в широких брюках, футболке, жилете с карманами и брезентовой шляпе. Из-под всклокоченной бороды виднелась вымученная улыбка.

– Вот и ты, мальчик мой.

– Ты что, с рыбалки? – удивлённо спросила мама.

– Нет, пока ещё нет. Я взял полдня на работе, чтобы выходные начались пораньше, и приехал сюда, чтобы взять моего первенца с собой на озеро. Как у тебя дела, Пит? Покажи руку.

Папа подошёл к кровати, оттолкнув ногой бутылку с водой. Его челюсть напряглась, но он не сказал о беспорядке ни слова.

Пит протянул отцу руку, раздумывая, что же значит его визит. Он не видел папу уже пару месяцев, только пару раз по телефону говорил. И тут он вдруг пришёл домой – ну, действительно зашёл в дом. Он не заходил вовнутрь почти полгода. Раньше, когда мама с папой были мужем и женой, это было, конечно, совершенно нормальным, а сейчас нахлынуло ощущение… какое-то очень неловкое.

Папа хмыкнул.

– Да вроде всё не очень плохо. Скоро будешь как новенький.

– Ну, э-э-э, да. Мне кажется, я сегодня не смогу порыбачить, пап.

На самом деле Пит точно знал, что не хочет на рыбалку. У него всё болело, он хотел просто лечь и поспать. Пит бросил умоляющий взгляд на маму. Помоги.

Мама сомневалась.

– Он устал, Билл. Может, в другой раз? Утро вышло безумное.

Папа лишь отмахнулся.

– Глупости. Всё с ним нормально. Рыбалка успокаивает нервы и расслабляет ум. Пойдём собираться, Пит. Я уже захватил с собой бутерброды. Всё будет здорово, вот увидишь.

Солнце жарило немилосердно даже через облака. Пит лежал в шезлонге на старом пирсе; рядом, в таком же шезлонге, лежал папа. Между ними стоял маленький переносной холодильник, а в ногах папиного кресла – старый ящик со снастями. У Пита болела рука, так что он практически не забрасывал удочку. Он просто наслаждался видом. На озере покачивалось несколько лодок, с которых рыбачили какие-то старики. Каждые несколько минут налетал порыв ветра, поднимая волны и принося с собой запах гниющей рыбы и растений. Пит не помнил, чтобы папа хоть раз поймал рыбу на этом озере. Вообще хоть кто-нибудь когда-нибудь здесь что-нибудь ловил?

Рыбачить с папой казалось так странно. Они в последний раз были на озере, пожалуй, пару лет назад, и тогда с ними увязался Чак, заполняя тишину бесконечными вопросами к папе. Чаку обязательно надо было что-то знать. Почему эта штука работает, как она работает, как её делают. Пит не знал, чего больше хотел Чак – ответов или просто внимания, – но, так или иначе, уже привык и к этому. Чак любил задавать вопросы, а Пит вообще не любил говорить.

– Пит, расскажи мне, как у тебя дела, – сказал папа.

Пит приподнял бейсболку, почесал в затылке и надел её обратно.

– Всё нормально, пап.

– Мама сказала, что ты перестал играть в футбол и не можешь ужиться с братом.

Папа говорил спокойно, без обвинений, но Пит чувствовал неодобрение во всём его виде – как и пару часов назад из-за беспорядка в комнате. Если что-то шло не так, папа всегда считал, что виноват Пит. Внешние факторы – например, действия родителей – не учитывались вообще никак.

«Круто, наверное, быть взрослым и всегда правым», – подумал Пит.

Пит пожал плечами, хотя папа на него даже не смотрел.

– Я бросил футбол. Этот спорт больше не подходит мне.

Подул ветер, и мимо лица Пита пролетела чья-то леска. Он вздрогнул, повернулся и увидел, как какой-то тип проплывает буквально в паре ярдов от них, вообще не смотря, куда закидывает удочку.

Папа тем временем ответил:

– Ладно, хорошо. Футбол – это твой выбор. Но ты – старший брат Чака, и здесь у тебя выбора нет никакого.

Питу не требовалось лишний раз это напоминать, но папа продолжил:

– И раз ты старший брат, ты несёшь за него ответственность. В детстве я был старшим братом для тёти Люси. И до сих пор им остаюсь, когда ей это нужно. Сейчас она замужем, так что уже не зависит от меня так сильно…

Папа вдруг осёкся. Ему стало неловко от упоминания замужества.

Пит заскрипел зубами и пожалел, что не взял из дома жвачку. Лекции – всегда пустая и скучная трата времени, но, по крайней мере, жвачка отвлекла бы его. Он посмотрел на другой берег озера, надеясь, что хоть что-нибудь разрушит этот неловкий момент.

– Но, знаешь… иногда на ребёнка взваливают слишком большую ответственность, – прокашлявшись, сказал папа. – Ну, знаешь, школа там, оценки, ещё из-за девчонок как-то странно себя чувствуешь. – Папа заговорщицки покосился на него. – Есть вопросы насчёт девчонок?

Пит густо покраснел и энергично замотал головой.

– Ладно, ну, я что хотел сказать – если тебе надо с кем-то поговорить, я всегда рядом, сынок.

Папа повернулся к нему, словно ожидая от Пита очень важного ответа.

Пит нахмурился.

– Э-э, хорошо.

Папа погладил бороду.

– Но если тебе легче говорить с незнакомцами, я могу найти психолога.

– Что? Мне не нужен психолог.

– Ну, твоё запястье… – Он глянул на забинтованную руку Пита.

– А что с ним? Это несчастный случай.

Папа пристально посмотрел на него.

– Точно, Пит?

Пита передёрнуло.