Призраки

Это третья книга Чака Паланика которую я читаю. Первые две были "Бойцовский клуб" и "Уцелевший". После "Уцелевшего" я немного разочаровался в творчестве автора и подумал, что возможно то что он пишет, это не совсем мое. Но "Призраки" уже были куплены и стояли на полке. И я все таки решился их прочесть... После первых двух историй у меня было только одно желание, закрыть книгу и больше к ней не возвращаться, но в одной из рецензий я прочитал, что дальше будет лучше и я продолжил... и меня не обманули. С каждой новой историей и с каждым новым событием, книга затягивала меня все больше и больше. Я уже не мог вырваться из этой паутины ужаса и отвращения. Семнадцать человек (если их можно так назвать) соглашаются принять участие в некой затее. Суть этой затеи в том, что их полностью изолируют на 3 месяца от внешнего мира и они должны будут написать свои литературные шедевры. Вместе с ними будет находится организатор этого всего и его помощница. Все вроде бы просто, но это смотря с какой сто…Далее

Мы любим трагедию. Мы обожаем конфликты. Нам нужен Дьявол, а если Дьявола нет, мы создаем его сами.Писать рецензию на роман Паланика - это как пытаться передать словами какой-нибудь потрясающий, но вместе с тем горький и терпкий вкус. Его ведь просто невозможно передать. Невозможно объяснить всю его прелесть тому, кто сам не почувствовал этого вкуса на губах. Это как лимон без сахара кушать: чертовски кисло, аж передергивает, но не оторваться же, не оторваться! Но уйдем в сторону от гастрономических сравнений, негоже ими чрезмерно увлекаться. Вернемся к литературе, а именно - к Паланику. Его книгами я всегда наслаждаюсь. Между прочтениями его романов я стараюсь делать немаленькие перерывы, чтобы не получить передозировки, но хотя бы одна книга в год - это для меня, пожалуй, обязательная норма. Ведь романы Паланика - это хлесткие пощечины, это глотки задымленного воздуха, прожигающего легкие. Это то, в чем иногда невыносимо нуждается мозг. Время от времени хочется почитать книжки с хоро…Далее

Вроде распорол тряпичную куклу, а внутри: Настоящие потроха, настоящие лёгкие, живое сердце и кровь. Много горячей и липкой крови.Сколько же мне было лет, когда я впервые прочитала "Призраков"? Восемнадцать, девятнадцать? С тех пор перечитывала три или четыре раза, и хотя первое впечатление было всё-таки самым сильным, и с каждым разом я всё меньше подхожу по возрасту на роль идеального читателя, "Призраки" так и остались одной из любимых книг. Таких, которые с первой страницы каким-то образом дают понять: это - целиком и полностью твоё.Судя по "Призракам", щедрость - отличительная черта Паланика. Книга состоит из 23 самостоятельных рассказов, почти такого же количества прилагающихся к ним стихотворений (которые в русском переводе тоже можно считать рассказами) и одной большой истории, которая связывает всё воедино и извивается между этими многочисленными вставками. В сущности, более прижимистый писатель чуть не из каждого такого рассказа мог бы сотворить затянутый нудный роман, выжать…Далее

Эта книга заставила меня испытывать к ней отвращение после нескольких десятков прочтенных страниц. Потом я стал ее ненавидеть. Интересоваться и умирать от любопытства (moar stories, moar!). Где-то после двухсот листов я уже начал ругать ее. Да-да, Паланик незаметно для меня самого вытягивал из меня обращенные к книге слова. Я уже говорил с ней, беседовал и спорил. Истории людей, которые негласно договорились рассказывать кое-что из своей жизни. Это не просто кофейный треп, это те самые потаенные кусочки жизни, которые каждый из нас пытается изо всех сил забыть, но память (подлая вещь!) постоянно воссоздает перед внутренним взором картинки из прошлого. И чем нелепее, причудливей и отвратительнее история, тем автор больше и больше заставляет в нее верить. Позднее ты уже не задаешься вопросом, где выдумка и действительность, ты принимаешь каждую историю как свершившееся, как бывшее, потому что твои воспоминания, некогда загнанные очень глубоко, начинают копошиться в своих темных углах …Далее

Смерти нет. После нас остаются совершенные некогда поступки и записанные слова. Истории, сплетенные из десятка или тысячи слов. Забавные, трагикомические, страшные: какая жизнь, такие и истории. Истории, рассказанные не единожды близким и родным, истории-анекдоты; истории, которыми делимся со случайными попутчиками, просто чтобы выговориться и быть услышанными, занять время или паузу в беседе. Истории, которые, возможно, тронут чье-то сердце или даже чему-то научат. Все может быть... Истории никогда не исчезают просто так...Удивительно, но одна из самых прекрасных книг о писательстве для меня отныне паланиковская. Да, это книга с кучей мерзких деталей, вывернутыми кишками, отрезанными частями телами, интимными процессами, выставленными напоказ, но вместе с тем это еще и красивое философское полотно о том, как рождается настоящая литература. Не от счастья ведь, не от удовольствия, не от изобилия - от драматизма жизни, внутренней неудовлетворенности и печали, от страшного пережитого. Не…Далее

Все-таки Паланик навсегда останется для меня лучшим подростковым автором. Нет, автором не для хороших мальчиков и девочек, верящих в волшебство - для таких пишет Роулинг. Нет, не для мечтательных подростков, ищущих любовь и мистику в каждом новом одокласснике - эту нишу уже заняла Майер. Не для интенсивно рефлексирующих тихонь, плачущих под The Smiths, и мучающихся от собственной уникальности - такое уже накропал Чбоски. Не для вечно несвободных бунтарей, желающих все разрушить и изменить, но в конце почему-то так и остающихся на собственных диванах в своем доме, продолжая невыносимо мучиться от фальши - тут уже всех поражал Сэлинджер.Нет, для других. Для не очень хороших мальчиков и девочек. Для мальчиков и девочек, которым Санта не прятал в рождественские чулки желанные подарки. Потому что они плохо себя вели. Потому что они расстраивали родителей и учителей. Поэтому год за годом они находили в чулках угольки. И каждый из них однажды сложил такой уголек себе в грудь в виде медленно …Далее