Какое счастье быть красивой женщиной
Чужое счастье не украсть
Чужое счастье не украсть —
не яблоко, не снимешь с ветки,
деля с любимым сласть и страсть,
не надо ожидать ответки:
не судит нас, счастливых, Бог —
мы рождены, чтоб былью сказку
создать себе… А он – помог:
где наказанием, где – лаской.
И если на пути земном
нам встретилась любовь – то надо
сказать «спасибо» и вдвоём
свой Рай вылепливать из Ада…
Бог так долго беду откладывал
Бог так долго беду откладывал —то ли некогда, то ли – лень,ты зачем, мне скажи, загадывалумереть со мной в тот же день?И теперь мы летим на встречную —дальний свет чей-то слепит нас,ну приехали, что ж, конечная.Были вместе мы. Ровно час.Вот такая судьбы ирония —всё дословно же, под заказ,только жаль, что потом не вспомню ясчастья нашего целый час.Непонятные, бестелесные —растерявшись, висим и ждём:вдруг помогут/спасут, воскреснем мы,чтобы всё же пожить вдвоём?Но Небесная Бухгалтерия,папки наших судеб подшив,ставит номер текущий, сериюи сдаёт нас с тобой в архив.Бог так долго беду откладывал —то ли некогда, то ли – лень,ты зачем, мне скажи, загадывалумереть со мной в тот же день?Ты будешь дальше пить, и пить, и пить…
Ты будешь дальше
пить,
и пить,
и пить,
вернувшись из далёкого похода,
я – что-то мило щебетать/бубнить
про глупости – про моду, про погоду…
И криком не кричать – молчать. Молчать!
Про то, как я дышать боялась даже,
и новости – не слышать, не включать
старалась, становясь мудрей и старше,
пока ты океан пересекал
в своей подлодке – ядерной, огромной…
Не приключений вроде бы искал —
работа: океан, опасность, войны,
а мне, как бабе —
ждать,
и ждать,
и ждать,
ходить на пирс, молиться горизонту…
Не плакать – только мило щебетать…
Кивать: всё понимаю, да – работа…
Иногда ты звонишь мне из прошлого
Иногда ты звонишь мне из прошлого:Как дела у тебя? – Хорошо,у тебя что случилось хорошего?[Режет вены кухонным ножом.Нож ползёт от запястья к предплечью икрасным ртом раскрывается плоть.Просто мяса кусок. Человечина.Зря ты душу вдохнул в нас, Господь…]И в ответ – тишина мне зловещая,я кричу в тишину: Не дури!Я – не Бог, я лишь слабая женщина,грех такой на себя не бери —уходить, пока сверху не вызвали,и меня не тащи за собой —вдруг и я не успею, не вызволю,не спасу?!! Ладно. Еду. Отбой.Опять запахло в небе февралём
Опять запахло в небе февралёми, вместо вьюг январских завываний,предчувствие весны кричит: «Приём!Приём-приём, а вот и я! Не ждали?!»И пусть нам сыплет щедрая метельперо и пух на снежные перины —в душе уже апрельская капельнастукивает ритм нетерпеливо.И блеск в глазах – безудержный, шальной,и сердце ледяной сосулькой тает,и воздух – самогонный и хмельноймне неба синь над головой качает.Пузырит в венах кровь окситоцин —весь мир большой так хочется обнять,ни водка не поможет, ни глицин —весну в душе не нейтрализовать…Благодарить…
Благодарить – и Ангелов, и Бога —
за эту встречу нашу. За тебя.
За то, что получила я так много:
я вспомнила, как это – жить, любя,
Когда сочнее краски, вкусы – глубже,
и каждый звук – оргазменной волной,
когда ты мне – как воздух – просто нужен:
дышать тобой, чтоб просто быть живой.
И в мире, где покой ни по запросу,
ни просто так – никак! – не выдают,
мне как-то удалось, уткнувшись носом,
вдруг на твоём плече найти приют.
Мне это чувство было не знакомо,
и я его смакую терпкий вкус:
в твоих руках я, наконец-то – дома.
Люблю. И в том признаться не боюсь.
За то, что получила я так много:
любить тебя. Тобой любимой быть.
Я не устану Ангелов и Бога
благодарить…
Не дотронусь ни сном, ни дыханием
Не дотронусь ни сном, ни дыханием,ни мечты эфемерным крылом,ни признанием, ни покаянием,и ни холодом, и ни теплом.Ни водой ключевою живительной,ни росой напоить-опоить —не хочу, и самой удивительно,как приятно свободу – дарить:колдовское тягучее красноеты и сам бы попробовать рад(Приворотное зелье. Опасное!По рецепту!), не пей его – яд!Ни волшебными чарами тёмными,ни молитвами – не зацеплю:мне так важно, что САМ ты влюблён в меня,ведь тебя я САМА же (?) люблю…Спрятать от всех глаза
Спрятать от всех глаза(Светятся слишком), душу —счастьем кричать нельзя,надо молчать и слушать.В небо шепнуть – «Спа-си-бо… ВОТ ТАКОЕ (!!!), правда…»,Прыгнуть вдвоём в такси,сдачу не взять – «Не надо!».В тёплый жилья животткнуться слепым котёнком,счастье моё живётв нашем с тобой ребёнке.Пусть за окном метельв танце морозном кружит —детская колыбельнаши спасает души…Ароматом хвои
Ароматом хвои,пузырьками в хрустальном бокале,и сияньем гирляндпомогаем себе (хоть раз в год)помечтать о любви(мы друг друга опять загадали!),оглянуться назад,чтобы дальше стремиться вперёд.И, как прежде любя,с каждым новым ударом курантов,нарушая опятьсамый строгий закон волшебства,я молюсь за тебя,хоть так делать нельзя и не надо —у судьбы вороватьна тебя эксклюзив и права.Не хозяйка судеб —ни твоей, ни своей, но покудавсе двенадцать пробьют,буду снова закон нарушать:мы бы ни были где б,лишь тебя я загадывать буду,пепел скидывать в брют,одним махом бокал осушать…Солнце мне даришь, на части разбитое
Солнце мне даришь, на части разбитое —странное чувство, давно позабытое:словно домой возвращаешься с улицы,где непогода плюётся и хмуритсяснегом, дождём и свинцовыми тучами.Если вдвоём мы – найдутся нас круче ли?Серые солнца хитрющие щурятся:видишь, какая погода на улице?Я – улыбаюсь, теплом разморённая,ласковой кошкой мурлычу влюблённо я,только что дикой была и опасною,раз – и ручной сразу стала, да ласковой.Лоб подставляю – целуй мол, наглаживай,дикую кошку балуй, обихаживай,и не предай ни любви, ни доверия:душу и сердце открой, но не двери мне.Будешь любить меня
Ты говоришь, что моей красотоюсмог насладиться б за маленький срок —да при условии, что я без боякошкой домашней легла бы у ног.Пары часов, говоришь, бы, хватило?Да я любого мурчанием такне на часок, а на жизнь усыпила б —кошке любой это сущий пустяк:лечь у груди, под дыханье подстроясь,вывести ритмы двух пульсов в синхрон —и ни о чём больше не беспокоясьты погрузишься в мой сказочный сон.Старые сказки плохому не учат:перед любым колдовством человек —слаб. Беззащитная кошка мяучит —волю твою забирает навек.Будешь, как раб, молоком и сметаной —самыми лучшими только! – кормить,холить, лелеять, считать самой-самой…Будешь любить меня – Слышишь? – любить…Бояться кошек – не ходить во двор
Бояться кошек – не ходить во двор(Опаснее домашних – дворовые),а у меня – серьёзный разговорк тебе сегодня, знаешь ли, впервые:я убираю когти и клыки,дозирую до миллиметра – силу,а ты удар (мол, в шутку же!) рукине хочешь ли ополовинить, милый?Мурлыкну снисходительно: терплю,и стукну мягкой лапой по ладони —лишь только потому, что я люблю,велик соблазн мне дать немного боли?Эй ты – венец творенья/человек —расслабился, не помнишь почему-то,что мне от милой кошечки разбегдо хищника опасного – минута.Женщина-воин – одна в безграничном мире
Женщина-воин – одна в безграничном мире,
страх ей как будто не ведом и не знаком,
плачет навзрыд, заперевшись одна в квартире,
и – никому, даже френдам и под замком…
А за окном – то ли гром, то ли взрывы «Града»,
рвётся в квартиру упрямо промозглый дождь
и барабанит в стекло – не грусти, не надо:
он же вернётся – он знает, как сильно ждёшь.
Женщина-воин опять соберётся с духом,
номер заветный в условленный час набрать:
«Ты там держись, дорогой, ни пера, ни пуха —
Я буду ждать, сколько надо.
Я буду ждать»…
Тихо мобильник
в солдатской ладони пискнет —
пальцы сжимают непрочную связи нить:
«Слышишь? Вернусь!
Только, знаешь, не надо письма —
Долго идут…
Постарайся, роднуль, звонить…»
Женщине-воину сложно остаться дома
Женщине-воину сложно остаться дома
хоть ненадолго – на день хоть один/на час,
если любимый
(да что там – и незнакомый)
в этот момент от врага охраняет нас.
Дома остались трусливо чужие дяди —
женщина-воин по минному полю в ночь
едет к своим, что врагу не сдадут ни пяди —
страшно, конечно, но надо же им помочь.
Каждому воину вручит она подарки:
тёплые вещи, обувку, конфеты, чай,
доброго слова ей ни для кого не жалко,
каждому скажет – вернусь ещё, не скучай.
В этих глазах навсегда поселились смерти —
близких ли, дальних ли – чёрной стоят стеной,
но перед женщиной-воином вдруг как дети
светятся, свёрток к груди прижимая свой.
Женщина-воин устала, но, слёзы пряча,
по бездорожью везёт драгоценный груз.
Гуманитарку. Солдатикам. Это значит —
мы победим. Даже если нескоро – пусть.
Я хочу, чтоб точно знал и верил ты в любом бою
Я хочу, чтоб точно знал и верилты в любом бою, в любой дороге:я тебе всегда открою двери,не заставив мяться у порога,не пытая, где ты был так долго —жив и слава Богу, будешь ужин? —я хочу, чтоб ты в любой дорогесвято верил в то, что ты мне – нужен.Я тебе секрет шепну – ты слушай:ту, кого не называют всуе,наши, Богом связанные душине особенно интересуют,Дан ей сверху план – она и коситвсех подряд почти, не разбирая,«Есть дела несделанные?» – спросит —«Много!» – говори ей, умирая, —«Важных много дел на этом свете —будут и на том меня тревожить»…Чёрт с тобой, – она тебе ответит, —делай, за тобой приду попозже…Женщина-воин устало сложила латы
Женщина-воин устало сложила латы,
в землю воткнула вдруг ставший ненужным меч:
и для себя хоть немного пожить когда-то
надо – не только границы свои стеречь.
Спать – не в землянке, а в чистой сухой постели,
платье – из шёлка, не робу из грубых кож
следует дамам —
устала, и неужели
мир этот странный лишь только для войн и гож?
Все надоели и поводы и причины
междоусобицам глупым, и наплевать:
если война, пусть воюют теперь мужчины —
женщинам надо любить, а не воевать.
Женщина-воин у бога немного просит:
мира недолгого – чтоб о войне забыть,
волосы длинные – чтоб на подушку бросить,
друга сердечного рядышком, чтоб любить.
Женщина-воин устало сложила латы…
Ты прости – я жизнь твою ворую
Ты прости —
я жизнь твою ворую:
каждый день звоню минут на пять,
и экран мобильника целую —
жив же,
как же тут не целовать?
Мне не очень важно – с кем ты, где ты…
«Как ты там?» – единственно спрошу,
и почти не слушаю ответы:
дышишь ты – и, значит, я дышу.
Пусть другие нас хоть на запчасти
разбирают —
им не повезло
испытать, какое это счастье,
если дома ждут всему назло,
если беспокоятся и верят,
если в день любой и час любой
для тебя всегда откроют двери —
«Господи, вот счастье-то, живой!»
Дома
А многим ли в самом-то деле знакомо,
иль просто банально играют словами,
что значит привычная фраза «как дома»,
и что же за «дом» мы построили сами?
Спешат ли домой к вам любимые? Или
вам стало давно одиночество другом?
Ведь чувства, что были когда-то – остыли,
быть вместе не тёплая радость, а – мука,
и связи, ненужными ставшие – душат,
и каждый запрос на внимание – лишний,
но всё же зачем-то приходится слушать
и видимость делать натужно, что – слышим.
А может быть проще решиться однажды
принять, что друг друга вы – не половины,
свой дом в новой жизни чтоб строил бы каждый,
и в нём не постылым бы был, а – любимым?
И пусть в вашем доме вас ждут и скучают,
веками замки не меняя на двери,
ведь вы же вернётесь, своими ключами
откроете. Ждут ведь. Надеются. Верят.
Мы были с другими помолвлены и повенчаны
Мы были с другими помолвлены и повенчаны,
когда наши взгляды встретились, но случайно ли,
жену называешь ты просто знакомой женщиной,
и дня не носил кольцо своё обручальное?
И я в соцсетях постоянно в активном поиске:
тебя ли ищу, иль просто никто не нужен, и
где мужества столько найти мне,
и слов, и голоса —
спросить у небес, не ты ли мне ими суженый?
Ведь через года, и века, и тысячелетия
сквозь разные формы жизни, планеты разные,
сквозь полные счастья дни или лихолетия —
твои лишь глаза я всегда узнаю и праздную…
Ни мёртвой водой, ни душою живою
Ни мёртвой водой, ни душою живою —
никак эту боль по тебе не заглушишь:
я тысячи жизней болею тобою —
из душ миллиардов ты – самый, ты – лучший.
И каждый мой стих – словно исповедь, только
никто не отпустит грехи (не покаюсь),
но не пожалею – ни капли, нисколько:
я снова и снова перевоплощаюсь
В надежде бессмертной на встречу с тобою,
на этой планете, другой ли – не важно.
Не это ли в мире зовётся – любовью?
Не это ли ищет здесь выживший каждый?
Млечным путём ли, дорогой ли звёздною
Млечным путём ли, дорогой ли звёздною —буду идти, пыль глотая дорожную,чтобы найти тебя – рано ли, поздно ли,веря всем сердцем почти в невозможное.Злая разлука мне чёрною меткоютихо легла на ладонь – огорошила,сказочный лес защищается ветками —нечего делать гостям тут непрошенным.Путают волосы, в платье цепляютсязлые колючки – розарии бывшие,мол, со свободы в тюрьму возвращаютсяразве к чудовищам страшным? Не слышали.Криком кричу: «Пропустите, пожалуйста!Я вас потом прополю, обихожу!» – нолупят сильней: виновата? Не жалуйся:алый цветок воровать не положено!Так и бреду – непролазными чащами,Не за богатствами, но – за сокровищем,Ведь моё счастье – одно, настоящее —Принц заколдованный. Пусть и в чудовище.Азарт
Азарт —и приключений ищем снова,и жизньопять наставит синяков,ты рад,что я с тобой на всё готова,держись —и сам, конечно, будь готов:тебяя заведу в такие дали —где нетлюдей, нехоженой тропой…любябабло, награды и медалипобед —прошу, возьми меня с собойназад.Мне в том лесу совсем не страшноодной —с тобой мне просто по пути,азарти приключений дух не важен —ты мой,и я должна тебя спастиот бед,от тяжкой непосильной ноши,ведь я —как кошка с жизнями семью,пусть бред,но верю я, что ты хороший…Да, зря —сама себя не узнаю.Как только завернёшь за поворот
Как только завернёшь за поворот,
ты мне перекрываешь кислород,
а если вдруг билет в один конец
из города – то мне совсем пиздец:
ведь каждый километр – тугой петлёй
на шее у меня: ты – воздух мой,
а я и так дышала через раз,
чтоб ты не истощился, не угас,
чтоб ты – дышал/сиял/горел/искрил,
чтоб самым-самым, как умеешь, был,
не уезжай, остановись – прошу,
я лишь тобой – одним тобой – дышу…
Опасной становится наша игра
Опасной становится наша игра,
но сделаны ставки последние, брошены кости,
мы будем азартно играть до утра,
забыв, что хозяева в том казино, а не гости.
И я даже там, у земли на краю,
на страшном обрыве,
куда приведёшь и оставишь —
пойму: и таким тебя тоже люблю,
ведь жизнь без тебя —
что игра на рояле без клавиш.
К обрыву лицом повернусь и спиной —
к тебе, и сейчас бесконечно тебе доверяя:
казни или милуй и делай со мной
что хочешь – я правда так чувствую, я не играю.
Ты очень мне нужен
Ты очень мне нужен —из рук твоих сильных кольцо,и голос – простуженкак будто, слегка с хрипотцой.Пронзительно-острый,внимательный взгляд – ты без словчитал меня просто,такая вот сука-любовь.Терпения тонны —сносить миллионный каприз.Красивый, влюблённый —мой не завоёванный приз.И присно, и ныне,и дальше – во веки вековтвоё только имярифмую со словом «любовь»…Ночь, музыка, плед и цветаевский к чаю пирог
Ночь, музыка, плед
и цветаевский к чаю пирог —
и угол чужой уже сразу немножечко дом,
и можно забыть,
как был каждый из нас одинок,
но в горле застрял
из сомнений предательский ком.
Да черт нас возьми, навсегда мы теперь или нет?
К утру не остынет ли с чаем весь этот уют?
Мы столько потратили зим друг без друга и лет,
а новую жизнь за порядочность не выдают!
А эта порядочность наша кому-то нужна?
Кому мы храним черепки от разбитых сердец?
Счастливее ль ТА,
что по паспорту – всё же – жена?
И ладно бы – я,
но ты счастлив ли сам, наконец?
Нет, эти вопросы
тебе никогда не задам —
ты рядом сейчас,
за проблемами заперта дверь,
я наш эфемерный уют и на миг не предам
и буду в нас верить,
ведь ты попросил меня: «Верь!»…
Нежность…
Ты не такой, как раньше, и я не та:
год друг без друга тяжко – за два – идёт,
эхом друг друга – гулкая пустота
(Кажется – только нежность не подведёт)…
Мы – друг без друга, только ни бог, ни чёрт
нам по заслугам, знаешь ли, не воздаст:
живы-здоровы, значит, оплачен счёт
(Верится – только нежность и не предаст)…
Тихо журчащей нежности бью ключом —
каждому дам напиться и наплевать,
другом ли был мне или же – палачом
(Главное – раны нежностью заливать)…
Может потом и я к роднику вот так
жадно прильну, на воду меняя кровь —
не разбирая, друг это мне иль враг
(Надо же: нежность – вовсе не про любовь)…
У тебя меня нет…
А меня у тебянет нигде – ни в каких закладках,абсолютный склероз —первый снег не настолько чист.Знаешь, не было дня,чтобы горькое стало сладким,чтоб обратно приросотлетевший однажды лист.И тебя у менянет нигде по причине той же —это в сказке Ассольждать могла б тебя много лет.Бесконечно любя,оба мы понимаем всё же —солнце, ветер и сольпарусам поменяют цвет.У меня тебя нет,у тебя меня тоже нету,только все кораблине устанем (что входят в порт)проверять на предмет,паруса там какого цвета —нашей вечной любви,или вовсе наоборот…У тебя меня нет…Ты меня не смей забывать, не смей
Ты меня не смей забывать,
не смей —
вычищать из памяти,
жать «Delete»,
эти мысли – словно
клубок из змей —
их опасно трогать и
шевелить.
Расползутся разом —
не соберёшь,
а без них не знаешь,
ступать куда
безопасно можно —
повсюду ложь
и для счастья горькое
«никогда».
Пусть у сердца греются —
там тепло,
там надежда каждому
даст приют,
и не скажет – кончилось,
истекло
ваше время,
что ж вы, дурные тут…
Наши змеи памяти —
пусть клубком,
не зажалят до смерти
может быть,
ты укусы памяти —
коньяком,
только не посмей меня
разлюбить.
Когда уже почти люблю другого
Когда мне анонимы пишут в личку —
«Люблю. Устал от этой пустоты…»,
я каждый раз надеюсь по привычке,
что это ТЫ мне пишешь… Это ты???
Когда уже почти люблю другого
и верю, что хочу быть только с ним —
ТВОЁ он вставит в разговоре слово…
Как душем вдруг окатит ледяным…
Когда на чьей-то флешке – песня наша,
ТА САМАЯ, тебя напомнит вдруг,
мне горько скажет: «Дура ты, Наташа…
Не разлюбила…» – кто-то из подруг.
***
Казалось бы – забыла и не помню
ни голоса, ни запаха, ни глаз,
и вдруг опять наказана любовью…
Скажи, Господь, за что на этот раз???
Сколько вместе, столько и не спать…
Сколько вместе, столько и не спать —даже час потратить жаль на сон:рядом дышит жизнь твоя. Опятьвремя замыкается кольцом.Не любившим так же – не понять:так сплелись корнями, что теперьрук, навек сплетённых, не разнять —сгинем оба от кровопотерь.Выйдешь [Очень надо!] – лишь на час,глянешь – а меня простыл и след,ведь не стало н е р а з л у ч н ы х – нас,значит и любви здесь места нет.Если сердце тронула тоска —дверь открыта – чемодан-вокзал.[Из любви не ходят в отпуска,и не говори, что ты не знал]…Пусть в желудках гулких – пустота,глупо тратить время на еду,выйдешь на минутку – «Где ты там?»,и в ответ счастливое – «Иду!».Зыбкая качается кровать,и сухие губы просят – «Пить!»…Сколько вместе, столько и не спать —на сто лет вперёд бы налюбить…Мы с вами, кажется, виделись где-то…
Мы с вами, кажется, виделись где-то —
может быть в мире другом, параллельном?
Столько вопросов, и все – без ответа,
мучили долго, но – всё, отболели.
Вы мне пытались когда-то присниться,
я в ваши сны так стучалась – «Пустите!»,
осень опустит печально ресницы,
бросит увядшие листья – летите.
Залистопадит, завертит, закружит
осень, а мы далеки безнадёжно,
«Кто вы друг другу?» – нас спросят, —
«Мы дружим»,
хором ответим, а нам: «Невозможно!!!»
Нам не поверит никто, как обычно —
только плечами пожмём удивлённо,
стала игра в незнакомцев привычкой —
мы даже врём, что не любим – синхронно…
Весна… И сердце вновь полно
Весна… И сердце вновь полнотоской неясной и желаньями…категорически ононе хочет жить воспоминаньями!Оно волнуется, томится,и ждёт, тревожно замирая,готовое опять влюбитьсяв кого-нибудь! Не разбирая!!!Оно поглядывает нервно,оно оценивает вас,и скоро влюбится, наверно,в который раз – как в первый раз!Остановка
О боже, получилось как неловко —
надеялась твоей любовью стать,
а оказалась только – остановкой,
где ты, в аду от грешников устав,
для новых битв всего лишь копишь силы,
и разве вправе я тебя винить?
Оставь в углу рога, копыта, вилы
и прочий свой рабочий реквизит.
Пойдём, тебя отмою я от сажи
(подмешан в воду ковш воды святой),
что Чёрт – лишь падший ангел не расскажем,
об этом знаем только мы с тобой…
Очень больна я. Тобой. Навсегда
Очень больна я. Тобой. Навсегда.Залихорадило вдруг cгоряча.Ты говоришь, что постель и вода —с древних времён заменяют врача.Воздуха! – долго целуешь взасос,губы – солёные будто на вкус,все, целовавшие до – не всерьёз,я в том признаться тебе не боюсь.Выжить бы. Выстоять бы. Пережить —страсть без усталости до тошноты,губы обсохшие требуют – пить,только вода и еда мои – ты.Ты моя жизнь или смерть, моя боль,ты же – лекарство от серой хандры,быть твоей девочкой – лучшая роль,и не устать мне от этой игры.Не оглянуться бы…
В этом холодном и потном раю,
больше на ад, если честно, похожем,
у преисподней уже на краю
я балансирую где-то. Ты – тоже.
Думаю: мне бы туда, где покой,
где не штормит, не качает до дури —
ты, улыбаясь, хозяйской рукой
даришь минутку покоя: мы курим.
Думаю: мне бы поспать хоть чуток,
но не уснуть в этой влажной кровати —
остановить этой страсти поток
силы не хватит и жизни не хватит.
Думаю: мне бы домой на три дня —
это ведь, в сущности, очень немного,
дай мне того, вороного коня,
что и без всадника знает дорогу?
Только, уехав, уже никогда
в сказочный замок – увы – не вернуться:
выстудит сердце разлука-беда…
[Не оглянуться бы. Не оглянуться!…]
Солнце остывает понемножку
Солнце остывает понемножку,воздух все промозглей и сырей,сентября холодные ладошкилезут мне за пазуху – «Согрей!»…Ветер юбку путает в коленяхи плюётся каплями дождя,жёлтый лист танцует, как умеет,свой последний танец, уходя.Сколько их – таких прощальных танцев —мы танцуем в жизни для других,и одни кричат нам вслед – «Останься!»,и молчат другие – «Уходи…»…Но вернуть доверие не сможем,как бы ни хотели – вот беда:не вернётся лист осенний тожена родную ветку никогда,потому такую боль и мукумне приносит листьев хоровод:о непоправимости разлукион напоминает каждый год…Солнце остывает понемножку,липким страхом душу обожгло,я в твою ладонь – свою ладошку:для разлуки время не пришло…И если бы даже все бабочки в животе
И если бы даже все бабочки в животе,
