В глуши

И довольно симпатичный.

Но Дон редко думает об Уордене. Она полностью поглощена Лукасом.

А Лукас забавный. Он рассказывает Дон смешные истории о прежней жизни дома, в Форт-Коллинсе. Ему нравится музыка кантри, и он поет ковбойские песни кошмарным йодлем, пока у Дон из ушей не начинает литься кровь и она не умоляет его замолчать. Но она все равно смеется, ведь вообще-то у него выходит и правда неплохо. Дон никогда ему не скажет, что он на самом деле хорошо поет, когда прекращает придуриваться.

(Даже когда он придуривается, его ужасные завывания отвлекают ее от мозолей, боли в мышцах и урчания в животе, к тому же так здорово хоть иногда посмеяться.)

Среди талантов Лукаса – довольно точно подражать голосу садиста Кристиана.

– Медвежонок, – обращается он к Дон, когда она еле тащится. – Шире шаг, ты отстаешь.

Именно это и именно так и сказал бы Кристиан. Лукас даже напускает на себя точно такой же вид: будто ему в задницу воткнули палку, которая поддерживает его голову.

Дон не прибавляет шаг, зато начинает смеяться.

И чувствует себя почти нормально.

19

На второй неделе к Дон и Лукасу подходит Эмбер.

– Лукас, – говорит она, – не возражаешь, если я поболтаю с Дон наедине?

Лукас как раз рассказывает какую-то историю голосом Кристиана.

– Да не вопрос, – отвечает он случайно тоже голосом Кристиана, тут же краснеет и начинает паниковать. – Вот черт. Извини.

Эмбер смеется.

– Да ничего. Это же Кристиан, да? Очень похоже.

Лукас опускает взгляд.

– Пожалуйста, не понижай меня.

– И не собиралась, – закатывает глаза Эмбер. – Не парься. Только постарайся, чтобы Кристиан тебя не услышал, иначе ходить тебе в Медвежатах всю жизнь.

Лукас вздыхает с облегчением.

– А теперь я могу остаться наедине с Дон? – просит она еще раз.

Лукас кивает.

– Да, конечно. Я правда искренне извиняюсь.

Он слегка прибавляет шаг, чтобы догнать впередиидущих. Подходит к Кайле. Дон видит, как он заводит с ней разговор, и чувствует невероятную ревность.

Тут ее плеча касается Эмбер.

– Ну что, Дон, как у тебя дела?

Глупый вопрос. Ответ очевиден.

Как у меня дела? Меня изгнали в леса, чтобы я ходила по ним, пока не умру, Эмбер. Я ненавижу весь мир.

Дон понимает, что Эмбер не устроит фраза «Я ненавижу весь мир» в качестве ответа на вопрос. Она пожимает плечами.

– У меня болят ноги. Я дико хочу есть.

Эмбер смотрит на Дон внимательно.

– Ясно.

Словно она ждала услышать нечто большее, чем просто жалобы.

Наконец Дон вздыхает.

– Пожалуй, все нормально. Я хочу домой, но сомневаюсь, что вы меня так просто отпустите, так что пофиг.

– Да ладно тебе! Ты же не хочешь уехать прямо сейчас? Разве тут не здорово?

В этот раз Дон смотрит в упор на Эмбер, и та в конце концов качает головой.

– Да, ты права, мы не можем тебя отпустить. Пока ты не станешь Гризли. Но ты обязательно станешь. Я обещаю.

– Ладно, как скажешь. Ты об этом хотела поговорить?

Есть и другая сторона «Второго шанса», о которой я еще не упоминал. Это тот момент, когда тебя пытаются вывести НА РАЗГОВОР о твоих ЧУВСТВАХ.

Тот момент, когда ты ВЫЯСНЯЕШЬ, почему ты так ЗОЛ и почему эта злость ВЫВОДИТ ТЕБЯ ИЗ РАВНОВЕСИЯ.

Иногда разговор происходит СО ВСЕЙ ГРУППОЙ, а иногда ОДИН НА ОДИН.

Прямо сейчас между Дон и Эмбер как раз и происходил разговор ОДИН НА ОДИН.

– В твоем досье сказано, что ты сбежала из дома, – начинает Эмбер, когда они идут по узкому и каменистому берегу реки. – Хочешь об этом поговорить?

– Не очень, – отвечает Дон. Она надеется избегать этой темы или вообще менять ее, пока не придет время обедать, ужинать, разбивать лагерь, пополнять припасы или возвращаться домой.

– Еще я знаю, что порой ты принимаешь наркотики, – продолжает Эмбер. – Не расскажешь об этом?

– Нет, спасибо, – отвечает ей Дон.

– У тебя вроде и парень был. Намного старше тебя? Твои родители беспокоятся, что он плохо на тебя влияет.

– Ты имеешь в виду мою маму, – выпалила Дон, не подумав. – Нет никаких «родители». Мой папа умер.

Такое точно не следует говорить человеку вроде Эмбер. Дон тут же это понимает. Она видит, как Эмбер немедленно преображается.