Таусерт – цветок лотоса в царской короне

Глава восьмая

Всю дорогу заброшенный храм не давал ей покоя. Она уже злилась на появившеюся девушку так не во время. Но кто мог бы сказать больше о той, которая была запечатлена в камне? А ведь она бросила вызов самому царю, к тому же, унизив его непозволительным способом.

Не мудрено, что последующие династии никоем образом не желали такого повторения.

Как правило, после подобной прогулки Сети спал в своих покоях, как убитый. Жара истощала все его силы и он проваливался в сон едва переступал порог собственной спальни.

Вымытое тело и умащенное маслами из базилика принесло блаженство. Девушка тут же отклонила предложение нанести новый макияж на лицо и когда ей служанка расчесала волосы – Таусерт осталась одна.

Она уже хотела прилечь на ложе и задремать, когда неожиданно в её саду раздалась колыбельная её матери, которую она завсегда напевала маленькому Сети……

Девушка вздрогнула и тут же быстро последовала в сад, там находился Ирсу и невзначай мурлыкал себе под нос песенку. Он облокотился на ступени, откинул голову назад, и вытянув ноги, нежился под солнышком, подобно его коту.

Таусерт с удивлением захлопала глазами и присев на ступени рядом с ним задумчиво произнесла:

– Твои повадки очень напоминают твоего любимого кота Хищника ……. или же он копирует все твои повадки?

Ирсу притворно приоткрыл один глаз и тут же засмеялся.

– А ты уже знаешь, как зовут и моего кота и даже то, что он у меня есть. Восхищён! Я уже поди стал бояться чего ты не знаешь.

Таусерт многозначительно посмотрела на него.

– Теперь понимаю лучше: ты знаешь всё, ну и или почти всё.

– Откуда тебе известна эта песня и что ты делаешь в моих покоях?

Ирсу лукаво посмотрел на неё:

– Это бывшие покои Сетнахта и твой голос всегда раздаётся среди ночи так, что его невозможно не услышать.

– А ты ещё помнишь его, это означает, что тебе не достаёт этого шакала. И вот странная вещь – твои покои довольно далеко от моих, поэтому как мой голос может доноситься до твоего слуха – просто загадка.

– Под этот голос всегда засыпает Сети? Или я что-то напутал? – вопрос повис в воздухе.

Таусерт пытливо посмотрела на него и Ирсу почувствовал, что от этого взгляда ему стало не доставать воздуха.

– До меня доходят слухи о Сетнахте. Он очень успешен в военном деле, и более того, кто-то настойчиво пытается убить его…………

Таусерт встрепенулась, подобно от удара и с изумлением посмотрела на Ирсу в упор:

– Я к этому не причастна. – Холодно возразила девушка.

– Я знаю, всего лишь хотел увидеть твою реакцию. Каждый раз угроза идёт всего лишь от одной стороны – Персии…

– Бент-Анат. Я слышала, она занимает сейчас довольно высокое положение и к ней прислушивается муж.

– Высокое положение всё же не даёт ей забыть о том, кто причинил ей так много страданий. Тогда пусть она и расплатиться за все унижения, которое он причинил всем нам.

– Однако Сетнахт не был причиной твоего визита и даже не колыбельная песня. Мы уже давно шпионим друг за другом. Говори, что привело тебя ко мне? – Она опять в упор посмотрела на него.

– Если ты пытаешься держать в своих руках многое и контролируешь опять таки многое, то я всё пытался понять что живёт внутри тебя? Твою суть? Почему он, а не я? Почему не мне ты поёшь каждую ночь колыбельные? Почему не обо мне ты заботишься более чем с материнской нежностью? Разве можно сравнить его и меня? – Он стал медленно расхаживать вокруг оторопевшей Таусерт.

– Сначала ты не мог найти покоя, почему на месте Сетнахта не ты, а он, а теперь почему ты не на месте Сети, если ты считаешь, что сам достойный этого места.

– Потому, что я буду лучше их всех, и к тому же я знаю, чего на самом деле желает твоё сердце. Только я пытаюсь заглянуть в твои глаза и спросить, чего желает твоя душа, только я готов идти рядом с тобой и исполнять все твои желания и даже капризы. Только мимолётный взгляд меня сделал счастливым и знаешь почему, потому, что я разгадал твоё самое тайное желание………и это не Сети.

– Ты пришёл ко мне, когда я свергла твоего соперника, а ты только ждал исход битвы. Ты выбрал победителя, ты никогда не будешь для меня дороже Сети, запомни это. – Последние слова стали уже похожи на шёпот, которые были сильнее крика, и Ирсу только сцепил зубы, чтобы не взорваться.

– Ответ «никогда» не может длиться вечность. – Произнёс он твёрдо и спешно покинул сад.

Глава девятая

Таусерт тут же покинула сад в след за Ирсу и вскоре спешно бежала по галерее дворца, а потом скрылась между тенистых кустов ириса, которые тянулись до берега Нила.

Вот тут то и было её излюбленное место просто сесть у воды, когда её никто не видел и она могла так по долгу любоваться тишиной. Здесь она вспоминала своё прошлое детство, от которого и следа не осталось, зато теперь было настоящее, которое отчётливо представлялось перед ней. Она обняла колени и положив на них голову в задумчивости смотрела в никуда. Неподалёку в зарослях сидела её верная служанка, всегда будучи наготове, если царевне было бы что-то нужно.

Неожиданно на воде опять показалась нищая рыбацкая лодка, которая приплывала именно тогда, когда на берегу появлялась Таусерт. Это был более чем странный ритуал, так как какой-то бедняк всегда подплывал к ней на сколько было близко, как это было возможно, и бросал к берегу связанный пучок мяты или лотосов, а потом спешно уплывал.

Странно всё это было, она никогда не могла разглядеть его лицо. Он всегда был слишком ловким, чтоб сбежать так, чтобы она не могла понять кто он.

За спиной раздались осторожные шаги. Это приближалась её служанка Айрис, давая понять, что о ней уже спрашивали, и надо было возвращаться назад.

Таусерт тяжело вздохнула, и поднявшись на ноги уже следовала ко дворцу, когда перед ней вырос личный секретарь царицы Мескенет.

Менхеппер, мужчина, лет 45 высокий и худой, всегда предпочитающий носить белоснежную и длинную одежду, закрывающую его тело, полное многочисленных шрамов.

За всё время пребывания во дворце он так и не научился использовать подводку для глаз. Однако всегда носил парики и слыл самым незаметным во дворце, хотя ни один шорох не был упущен от его тонкого слуха. Он низко поклонился царевне и они вместе не спеша пошли ко дворцу. Менхеппер в прошлом был одним из военачальников в армии фараона, однако его последний поход повлёк за собой серьёзные ранения и это означало конец военной карьере, а дома его ждал пустой дом, где он не был приучен жить, как и что-либо делать, кроме как воевать, последнее что для него так жестоко оборвалось.

Вот тогда-то и заприметила его Таусерт, когда фараон наделил его хорошим жалованием и обратил свои взоры на других молодых и здоровых воинов.

Царевна тут же сблизилась с ним и в один день упросила свою мать принять его в качестве личного охранника и секретаря, чему последний оказался несказанно рад.

Итак, между ними завязалась крепкая дружба, если не сказать собачья преданность, которую Менхеппер проявлял как к матери Таусерт, так и к самой царевне. Он был отменным слугой, а ещё то понимание, что он в вихре событий, интриг и заговоров – просто возносило его на седьмое небо от счастья. Это была настоящая жизнь, и он в ней просто купался.

– Кто—то слишком настойчив в своих ухаживаниях к моей принцессе. – Его голова в парике склонилась на сколько могла ниже, когда он поднял упавшую неожиданно из её рук мяту.

– Не могу понять, почему он посылает именно эту траву?

– Она хорошо пахнет. Увы, нищенское существование не позволяет ему подарить что-то более изысканное, однако это от всего сердца. Вы всё-таки отказываетесь узнать его имя?

– Скорее всего его имя слишком простое. А его сущность совершенно обыденна и пресна, как еда которую он поедает каждый день.

– Не стоит недооценивать простоту, так как за ней часто скрывается хитрость и коварство. Никто не знает, возможно от делает для того, чтобы приспать вашу бдительность.

– Ну, в его поступках даже с сонной бдительностью всё очевидно.

Менхеппер только смиренно кивнул головой и они медленно пошли ко дворцу.

– У вас совершенно не горят глаза, друг мой. Это может означать, что вы заскучали. – Лукаво подмигнула ему Таусерт.

– Как вы сами понимаете – новостей много, но все они под стать тому нищему незнакомцу, тебе легко предугадать все его поступки до последнего жеста. Подобная ситуация – сродни этой. Интриги, сплетни и вечная борьба. Смотря с небес, боги, поди, подустали наблюдать за этим праздным жалким собранием, живущим во дворце, проку от которых, подобно проку от жаркой пустыни, которая не в состоянии возродить ни одного живого ростка.

– Тогда я поспешу возразить вашими же словами. Никогда не нужно терять бдительности, друг мой. Итак, у меня есть нечто, возможно я даже смогу зажечь искру в ваших глазах.

Секретарь остановился и с удивлением приподнял бровь.

– Вы меня интригуете.

– Кто знает, возможно вы сейчас молниеносно развеете эту интригу, однако для меня это стало целым событием.

– И что же это? – Менхеппер оставался озадачен.

– Это находиться в пустыне, в близи гор, заброшенный храм, сегодня была изменена наша дорога и я была там внутри. Его стена была разобрана, но то, что я увидела…..

Глаза Менхепера округлились толи от ужаса то ли от удивления, однако это не оставило его равнодушным. Скорее всего, он был испуган… по крайне мере Таусерт так показалось.

– Порой здесь можно встретить заброшенные храмы, которые почему то не удостоились чести служить в будущем. В этом и вправду нет ничего такого необычного. – Вся сущность Менхеппера говорила о том, что он всячески пытается не развивать этот разговор.

– Поэтому этот храм остался на естественное забвение, которого беспощадно поглотили бы пески, а тем временем возвели новый храм, дорога к которому слишком утомительна и далека. Пески не справились со своей задачей и не предали полному поглощению это место. Я была внутри и видела то, из за чего его оградили от жизни.

В глазах секретаря было столько изумления, которыми он никогда не смотрел на неё ранее.

– Ничего особенного, кто-то предан забвению, а кто – то полон славы и поощрения. Это жизнь, моя принцесса.

Разговор о храме больше не был предметом для дальнейшего обсуждения.

– В этом и вправду нет ничего особенного, моя маленькая богиня Хатхор. Мне жаль разочаровывать, но это так. Интрига не посетила этот храм.

Таусерт насторожилась, однако решила не устраивать секретарю пыток с пристрастием, однако было очевидно, что последний притворялся уж слишком плохо для той ситуацией, которая не обрела статуса «не посетила интрига».

Глава десятая

Ночь казалась самой длинной из всех предыдущих ночей, так как Таусерт никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок и понимала, что пока она не узнает всё об этой женщине – вряд ли обретёт покой.

Наконец она поднялась с ложа и поплелась в сад, прохлада в это время года не опускалась благоговейно на эту землю и оставляла каждого живущего среди этих песков запастись мужеством и терпеливо ждать более приемлемого часа.

Девушка села на ступенях и уронила голову на руки.

Она не помнила сколько так просидела, а мысли о тайне всё роились в голове на прочь отгоняя сон.

На ложе рядом мирно сопел Сети. Несмотря на крепкое здоровье он плохо переносил жару, поэтому едва переступив порог комнаты Таусерт он тут же последовал к кровати и сразу же уснул. До позднего утра разбудить его было бы бесполезно.

Неожиданно кто-то осторожно коснулся её плеча и сразу же покрыл её лицо каким-то полотном, тщательно пропитанным терпким снадобьем…….дальше она уже ничего не помнила…….

Первое чувство от пробуждения было наполнено чувством страха, который сковал всё тело. Её голова бережно покоилась на чьём-то плече, при этом кто-то осторожно поддерживал её за плечо, чтобы она не упала.

Она находилась в каком-то очень просторном помещении, а когда сознание вернулось, то Таусерт поняла, что она находиться ….в храме, полностью залитом лунным светом…..он хорошо освещался…….

Она не обратила внимания на того, кто был рядом и только поднялась, немного пошатываясь и пошла опять к статуе, так произведши на неё внимание. Самое странное теперь было то, что даже при лунном свете царица была в лучах света. Как и в своё время в зените славы. Тем временем, как лежащий царь и днём и ночью был в тени своей царицы………

Неожиданно в зале вспыхнули сразу несколько факелов и всё вокруг засияло ярким светом, больно режущим глаз………

Таусерт встрепенулась и замерла от изумления……в храме зала никого не было….кто тогда зажёг свет?

– Этот храм был предан забвению сразу же после смерти великой Хатшепсут. Она была из 18 династии. Смелая, сильная, непоколебимая и опережающая своё время всегда на несколько шагов вперёд, полная противоположность своему слабому и безвольному супругу. – Громкий голос Ирсу прервал тишину, как и множество огней разрушили мягкий и лунный свет……..

Девушка тут же призвала на помощь всё своё мужество.

– Откуда ты всё это знаешь? – изумилась царевна.

– Ты же это хотела знать. Впервые ты встретила ту, на которую хотела бы быть похожа. Не правда ли? Признай это………… – Голос Ирсу заставил девушку затрепетать, а в душе бушевал ураган. Этот молодой сириец таки разгадал её……

– Ты не удивилась, как здесь зажглось сразу десятки факелов? Это всё желание царицы, когда входишь в храм – мрак должен исчезнуть, уступив место свету и истинному правителю верхнего и нижнего Египта.

– Как ты это всё узнал? – Таусерт не могла поверить в то, что сейчас слышала.

– У меня могут тоже быть свои секреты. Однако до селе только ты заинтересовалась этих храмом после меня и больше никто, более того, ты последний человек, который проявился огромным интересом к той, кого сын этого же царя приказал стереть память, а памятники разрушить. Его звали Тутмос 3. Он не сразу узнал об этом храме, хотя он был построен в слишком отдалённом месте и ещё при жизни Тутмоса 2, к слову сказать, в тайне от него его супругой. Последний уже больше мешал Хатшепсут чем вообще мог что-то делать стоящее. Тогда царица приказала верным слугам провести её мужа в этот храм и открыть глаза на истинное положение дел. Последующие события не заставили себя ждать. Несчастный не смог пережить подобного унижения………..

Это случилось уже на закате правления его сына, когда между своими походами он случайно наткнулся на это упоминание и …….когда увидел всё это – не мог поверить своим глазам. Ещё бы, его мачеха была слишком умной и даже после смерти могла приводить в дикую ярость Тутмоса 3. Тогда он решил не разрушать храм, а просто убрать оборонительные стены, позволив песку быстро похоронить его и скрыть с глаз навсегда. По его мнению облик ненавистной умной женщины должен бы был кануть среди пустыни и сравняться с ней, как и её имя навсегда.

Удивительная вещь, что он не учёл то, что учла хитроумная Хатшепсут, храм построен таким образом, что преградой служат горы, благодаря чему мы сейчас любуемся храмом, что создала женщина.

– А фараон знает о нём?

– Знает, только сюда строго на строго запрещено переступать порог и вообще появляться возле него даже поблизости, видано ли это, чтобы землями правила женщина. Охрана сделала оплошность, выбрав путь возле храма, на который наложена печать запрета.

– Поэтому ты меня выкрал ночью. – Проронила Таусерт.

– Другого выхода не было. – Развёл руками Ирсу. – Теперь, когда ты знаешь правду о той, кем бы в тайне хотела бы стать, что ты чувствуешь сейчас? – Он подошёл к ней в притык и девушка ощутила его жар, исходящей от его тела, она вдыхала его запах чистой и умащенной ароматом плоти, а горящие глаза заставляли утонуть в них без остатка.

– Что ты хочешь услышать от меня? – Тут же отстранилась она от него, однако теперь понимала, что это было слишком тяжело, он притягивал к себе и в ней самой уже исчезало сопротивление так быстро, подобно песку освобождённому из руки.

– Ничего, твои губы могут лгать сколько угодно, но не твои глаза. Я всё понял. Я тебя разгадал полностью, только я подожду, когда ты сама придёшь ко мне, когда отпустишь на волю своё влечение ко мне, свою страсть, а это будет тогда, когда ты будешь любить меня. Я терпелив. В один день мы сядем на престол вместе и будем править. Я дам тебе неограниченную свободу, ты вольна делать всё, что угодно, но ты будешь любить меня. – Неожиданно он приложил палец к её губам. – Ничего не отвечай. Вообще не говори ничего. Не сейчас. Ответишь тогда, когда будешь готова сказать и сказать не в порыве гнева, а в понимании того, что я тебе нужен.

Неожиданно в дали храма что-то рухнуло и затрепетало.

Оба тут же бросились на шум и с удивлением обнаружили сокола со сломанным крылом. Птица отчаянно билась и пыталась взлететь, но крыло не слушалось его. Сокол не сдавался. Он продолжал делать новые и новые попытки и всё тщетно. Наконец его силы стали покидать его и когда он окончательно потерял их – то позволил чужим рукам бережно поднять его и даже погладить по голове.

– Он подобен мне. – Глухо проронил Ирсу,

– Я позабочусь о нём и вылечу крыло, а потом отпущу на волю.

– А я хотел забрать его себе, зачем он тебе? – Возмутился юноша…..

– У тебя кот. Или ты забыл о нём?

– Если хочешь, то можешь оставить его себе, только я хочу приходить навещать его, если ты позволишь.

– До это времени тебя не волновало был ли ты желанным гостем или нет. Приходи когда захочешь. – С сарказмом проронила девушка.

– Тогда я понесу его, даже если он ранен. То может быть ещё очень опасен.

– Тогда будь осторожен. – Последние слова заставили Ирсу слегка улыбнуться, а в душе тут же зазвучали свирели.

Глава одиннадцатая

Сокола как и полагалось назвали Гором. Теперь он важно восседал на своём месте внутри беседки покрытой толстым белоснежным полотном, на мягкой подушке, однако его лапка всё же для надёжности удерживалась длинной, хотя и не очень толстой цепью. С тех пор прошло несколько недель. Ирсу где-то раздобыл лекаря, который осмотрел крыло и помог восстановить его. Как юноша и обещал – он навещал их общего с Таусерт любимца довольно часто и в душе возносил хвалы сыну Осириса и Исиде за ту прекрасную возможность, когда у него есть причина переступить порог девушки, которая для него была на много больше, чем обыкновенной.

Казалось, и сама птица привыкла к заботе и уходу. Теперь её не приходилось летать под палящим солнцем, и искать всякую дрянь, когда возле него всегда стояло самое лучшее свежее мясо и отборное зерно.

Ирсу вернулся во дворец уже далеко за полдень. Он сопровождал фараона Мернептаха, когда тот посещал строительство нового храма. Властитель уже слыл довольно старым и силы покидали его день за днём. Не сегодня так завтра уже стоял вопрос о со правительстве, однако сына сирийской принцессы это никак не беспокоило.

По-настоящему он чувствовал себя счастливым, когда выпадала возможность наблюдать за строительной работой, когда из камня на камне рождалось чудо.

Он не помнил, когда это очаровало его в первый раз, однако теперь его это чувство уже не отпускало. Он был пленён этим раз и навсегда.