Ясения

– Черт, – буркнул Елисей, зажимая большой палец указательным. – Ну где же они?

– Ромео, как жаль, что ты Ромео, – пропела сестра и пошатнулась, когда сильная ладонь брата чуть толкнула её. – Отринь отца и имя измени!

– Тише ты! Если не угомонишься, расскажу мадам Изи, как ты прекрасно читаешь Шекспира.

– Ты – изверг.

– Не только же мне читать часами подряд стихи бабушке, – ехидная улыбка сползла, когда на горизонте показались две худые фигуры. – Они идут.

Спешно натягивая зимние ботинки и куртку, Елисей забыл, как дышать. Его мысли были заняты любимой, и он даже не обратив внимание, что его сестра-проныра уже стояла рядом с матерью.

– Тормоз, – бросила она брату, видя его удивлённое лицо.

– Розочка! – Екатерина Петровна помахала рукой, подзывая к себе.

Елисей встретился взглядом с Ясенией. Девушка плыла к нему навстречу, не замечая никого вокруг. Стоило её яхте найти пристанище возле порта Елисея, одно легкое прикосновение рук заставили молодую особу вздрогнуть. Её охватывали смущение вперемежку с трогательным волнением. Как забавно, что такие ощущения одолевали её каждый раз, как Смирнов оказывался рядом. Как жаль, что спустя некоторое время оно могло прекратится.

Быть чьей-то первой любовью прекрасно. Ты вселяешь в человека веру в нечто неизведанное, заставляешь прочувствовать его всеми фибрами души любовь. Не спать ночами, слушая тихий голос любимого человека, ревновать, караулить у подъезда, сбегать с уроков, чтобы пару лишних часов побыть вдвоем, дарить дешевые подарки, которые будут ценнее алмазов. Детская, невинная и такая открытая первая любовь. Но куда прекраснее самому любить впервой. Кажется, будто бы ты способен свернуть горы, сломить стену Кремля. Не находить себе места вдали от предмета воздыхания, сильно волноваться в предвкушении встречи, безрезультатно заставлять себя не торопить события. Вокруг все принимает яркий розовый оттенок, зрачки прохожих превращаются в сердца. Весь мир принимает форму огромного бьющегося сердца. Прекрасные и обманчивые розовые очки.

– Добрый день! – Размытым взглядом Сенечка увидела перед собой невысокую женщину лет восьмидесяти. Её седые волосы были коротко подстрижены, руки сложены в замок за спиной. Зеленые глаза, подведенные черным карандашом, с легким прищуром наблюдали за гостями.

– Мадам, – Елисей взял вспотевшую ладонь девушки в свою, ловя её испуганный взгляд, – познакомься: Ясения Лукьянова – моя девушка, а это Роза Михайловна – её мама.

– Очень приятно, – запнувшись, улыбнулась Ясения, крепко сжимая ладонь парня.

– Не волнуйся ты так, детка, – Мадам Изи отцепила скрепленные руки ребят и повела девушку к камину. – Мы с тобой поболтаем, а Лиза и Елисей сейчас принесут нам чай.

Они уселись в мягкие плетеные кресла напротив камина. Огонь озоровал внутри него, заставляя обуглевший соления трещать. Ясения засмотрелась на огонь и почему-то подумала о Стасе. Как он себя чувствует? Что произошло тогда в его номере? И неужели теперь она всегда будет вспоминать эту сложную ночь, глядя на камин?

– Дочка, о чем ты думаешь?

– А? – Ясения обернулась на звук, обнаружив, что бабушка коснулась своей дряхлой морщинистой ладонью плеча девушки.

– Ты долго смотрела на огонь, морщась. Что тебя беспокоит?

– Все в порядке, – неуверенная улыбка появилась на её лице. Мадам Изи настаивать не стала.

– Расскажи мне, деточка, ты учишься или работаешь?

На декоративный столик опустились две дымящиеся кружки с чаем. Елисей ласково погладил плечо Сенечки, присаживаясь на подлокотник подле неё. Бабушка внимательно наблюдала за ребятами.

– Я учусь. Буду дипломированным историком, – она отпила немного горячего напитка.

– Интересно, – кивнула женщина, откидываясь на спинку кресла. Взгляд она так и не отвела. – Вы с Лизой вместе учитесь?

– Да, мадам, – вместо Лукьяновой ответила Лиза. Она уперлась локтями на спинку её кресла.

– А как вы познакомились с Елисеем?

– Случайно как- то вышло, – пожала плечами Ясения. – Лиза уговорила сходить меня на праздник в честь начала учебного года, а там оказался Елисей.

– Не уж-то любовь с первого взгляда? – Снова хитрый прищур появился на её лице. Екатерины Петровны и Розы Михайловны не было видно, как и дяди Роберта.

– Она самая, – широко улыбнулся Елисей, легонько ущипнув за щеку Сенечку.

Её тело было натянутым, словно струна. Она впервые ощущала себя на допросе. И ей отчаянно не хотелось упасть в грязь лицом. Только Елисей был таким откровенным, совершенно не помогая ей в ситуации. Она покраснела с головы до пят.

– Вы такие разные, -указательный палец женщины поглаживал бортик фарфоровой чашки. – Что же вас могло столкнуть?

– Елисей меня защитил в тот день, потом мы разговорились и, оказалось, что разные профессии – не показатель.

– Мадам, ты же помнишь, что мама и папа тоже разного поля ягоды. – Вмешалась Лиза. – Но они же двадцать пять лет вместе.

– Помню, и я тогда была против. Вы, дети, должны плыть по одному течению, а не так, что одному все легко, а второй разгребает руками волны.

– Ваша философия мне ясна, – ответила Сенечка, снова делая глоток. – Но жизнь на то и удивительна, что позволяет столкнуться разным людям. К тому же, мы плывет вместе по течению.

– Хотелось бы в это верить. А что насчет твоих родителей?

– Отец – владелец сети гостиниц, мама – преподаватель. Может, слышали про отели «Лукоянофф».

– Да, пару раз останавливалась. – Мадам Изи любезно улыбнулась.

– Папа каждый отель называет по-разному. В нашем городе он «Лукоянофф», – его первое детище, в Москве «Ясения», в Санкт-Петербурге «Георгий», в Сочи «Роза». Остальные названия, признаюсь, не помню.

– Очень трогательно. Елисей, – женщина помассировала виски пальцами. – Достань из книжного шкафа Есенина. Хочу послушать пару стихотворений.

– Ну уж нет, – взвыл парень. – Сегодня не моя очередь.

– Мне нравиться слушать твой голос. Он напоминает мне Сашеньку.

– Пойдем, душа моя, – Лиза взяла под руку Ясению и повела в сторону своей комнаты. – Сейчас начнется долгое и нудное чтение.

Когда девушки расположились на большой двуспальной кровати, Сенечка оглядела убранство, замечая, что в каждой комнате стоял камин. Очевидно, для неё это будет бременем. Она снова подумала о Милославском и снова отогнала от себя эти мысли.

– Здесь нет центрального отопления? – Спросила Лукоянова.

– Есть. Но дом строился ещё в девятнадцатом веке. Когда началась реставрация, Джошуа решил оставить камины в качестве дизайна.

– А Джошуа – это…

– Друг дяди Роберта.

– У вас интересная бабушка.

– Смею заметить, что ты ей понравилась. Обычно так много вопросов она не задает.

– Вот же ж мне подфартило, – хмыкнула Ясения.