Когда небо было синим

Мне надоело воевать,

Не надо мне войны опять.

***

Песня была очень удобная, так как меняя только первую строку, её можно было исполнять бесконечно:

Я зарою сапоги у быстрой у реки…

Я зарою свои портянки там, на лесной полянке…

Я зарою свои погоны там, где стоят вагоны…

Я зарою свой ремень там, где цветёт сирень…

и так далее, сочиняли мы на ходу.

За пару часов под стук колёс и звон стаканов мы зарыли всё обмундирование, оружие и военную технику. Уже на вокзале, обнимаясь и роняя скупые офицерские слезы, мы понимали, что со многими расстаёмся навсегда.

ГЛАВА VIII

Прощание же с нашим курсом в целом состоялось ранее, преддипломной зимой. Ресторан, расположенный вблизи откоса с видом на стрелку – слияние Оки с Волгой, был оплачен заранее. Но разгулявшиеся студенты требовали продолжения банкета, что влекло за собой дополнительные капиталовложения. Однако ответственные за финансы Лера и Лена, последними покинувшие ресторан, не заморачивались калькуляцией затрат. Они понимающе переглянулись, дружно разместили задницы на откосе и умчались вниз в звенящую снежную даль. А волжский откос там метров восемьдесят с перерывами на пешеходные дорожки. Шум в ушах заглушал гневные вопли ресторанной администрации.

А перед отъездом, уже после лагерей, надо было попрощаться и со старыми школьными друзьями. Лёша Сим и я встретились в парке, уселись на скамейку и откупорили бутылочку винца. Стоял тёплый душевный вечер, и сидеть в кабаке не хотелось, хоть и находился он в двух шагах. Лёша оставался в аспирантуре, я уезжал неизвестно куда.

Нашу мирную беседу прервал выпрыгнувший откуда-то из-за скамейки молоденький милиционер и предложил: «Пройдёмте». Куда пройти, я отлично знал. Милицейский пункт соседствовал с рестораном «Дружба», где мы часто тусовались. Я зашёл первым, поприветствовал дежурного офицера и пояснил, что мы почти коллеги, обмываем с другом звёздочки и вообще видимся в последний раз. Было так приятно, когда дежурный выразил понимание и велел постовому проводить нас и отдать початую бутылку с просьбой допить её, но уже не в общественном месте, что и было исполнено.

Да, кстати, если вас напрягают мои постоянные упоминания о спиртном, вспомните «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева. Это же гимн пьянству. И в то же время классика жанра. Ну да ладно. Венедикт ехал из Москвы в Петушки, а я наоборот, в Москву и ещё дальше, в Вильнюс.

ГЛАВА IX

В столицу Литвы я прибыл субботним утром и сразу же, следуя инструкциям жены, пересел на поезд Вильнюс – Даугавпилс, по пути следования которого и находился пункт назначения. Вагоны и даже тамбуры были уже заполнены на 99,9%. Я с трудом впихнул туда оставшуюся одну десятую, состоящую из чемодана, гитары и меня. Спрессованность в очередях была для советского человека состоянием привычным, а в данном случае даже приятным, так как оказавшись в положении балтийских шпрот, мы с одной девушкой сблизились настолько, что практически пришли в соитие. Лиц друг друга мы не видели, поскольку они соприкасались ушами и смотрели в противоположные стороны, но зато остальные рельефности ощущались очень чётко. Вагон ритмично покачивало, и нас приятно почёсывало друг о друга. После подобных процедур порядочный человек обязан жениться, но одна жена у меня уже была. К ней я и ехал.

На нужной станции, держа гитару над головой, я со звуком вылетающей пробки выдернул зажатый телами чемодан. Выплеснуло и остальных пассажиров. Это были в основном молодые люди. Узнать среди них свою партнёршу я, понятно, не мог, так как знакомы мы были только на ощупь. Но это было уже не важно.

Поезд пошел дальше в сторону Латвии, а на месте остались рельсы, лес и одинокая кирпичная станция с табличкой Пасмальвес. Это пока не вязалось с названием Снечкус, но у меня были инструкции жены. Протоптанная перпендикулярно железной дороге тропа сквозь живописный сосновый лес вскоре вывела нас на открытое пространство. Это и был строящийся поселок Снечкус.

Мой школьный друг Славка долго не мог запомнить фамилию литовского партийного лидера Антанаса Снечкуса и обзывал наше поселение то Случкус, то вообще Сношачкус. Ну, у каждого свои ассоциации. Сам он плавал по Енисею, осваивая на практике свою институтскую специальность ЭОС (электрооборудование судов), которую я расшифровывал как электрооборудование сортиров (ведь у каждого свои ассоциации). Я поэтому и использовал глагол «плавал», а не «ходил». Потом он временно оказался где-то в Астраханской области, а после отработки там срока молодого специалиста вернулся на историческую родину. Я же остался в Литве навсегда.

ГЛАВА X

Когда мы приехали, шёл уже четвёртый год строительства ИАЭС и посёлка городского типа Снечкус. Домов, главным образом пятиэтажных, было ещё не так много, и отыскать женскую общагу оказалось несложно. Начало октября радовало тёплым солнышком. Ещё больше радовала встреча с Наташкой и перспективы новой жизни.

Я написал коменданту женского корпуса заявление с требованием переспать две ночи с собственной женой, после чего надеялся уже легализовать свой статус, и мы отправились на берег озера. Своё красивое название Висагинас оно впоследствии дало и городу, но в Славкиной транскрипции это опять звучало как Вагинас. Хорошо ещё, что он не знал о существовании таких географических пунктов, как Бездонис, Лобиняй или Герконис. Это ж такая пища для фантазии.

Первое, что меня удивило, это почти безлюдный берег. Это в субботу, да в хорошую погоду. А где же то, что было в поезде?

Второе – это вкусное литовское пиво, которое не шло в сравнение ни с нашим стандартным жигулёвским, ни даже с дефицитами из стран Европы, которые мне приходилось пробовать. Наше положение в тот момент почему-то вытащило из памяти сказку про Кощея Бессменного, конец которого был в яйце. Там ещё была утка в зайце и т. д. Поясню: вот Литва, в Литве лес, в лесу город, в городе озеро, на озере я, во мне пиво. Такая вот матрёшка.

По возвращении в общагу Наташка стала знакомить меня с сожительницами. Все девчонки были, как и мы молодые, но в отличии от нас, незамужние. К вечеру они ожидали кто женихов, кто просто парней из мужской общаги.

Пятиэтажные корпуса – тройняшки располагались в логическом соответствии: первый женский, третий мужской, а между ними второй, объединяющий, семейный.

Стали подходить ребята, знакомились пивком, закрепляли отношения уже чем покрепче. Я не буду подобно Венедикту Ерофееву описывать тонкости этого процесса. Так профессионально всё равно не получится. Скажу только, что гуляния с песнями собрали столько участников, что на следующий день на улице я не мог вспомнить всех, кто со мной здоровался, а значит, вчера мы познакомились. В воскресенье веселье продолжилось.

Молодые специалисты съехались со всех строительных ВУЗов большой страны. А если совокупить всех строителей, монтажников, да ещё и стройбатовцев, набранных из далёких кишлаков и аулов, то этнический букет стройки составлял тогда порядка полусотни национальностей.

ГЛАВА XI

Утро понедельника было совсем не добрым. Солнце скрылось в облачках и, как рифмуется, пробудился хрен в очках. Ему было хреново. Но надо было ехать устраиваться на работу. Наташка представила меня населению служебного автобуса, который очень скоро доставил нас на БСИ, то есть базу строительной индустрии, где располагалось множество всяческих СМУ и МСУ, а также ОРС, УПП, УПТК, УМ, УАТ, УМАТ, УМиАТ, УЖДТ, МСТ и т. д. Неискушённому мозгу этот набор символов усвоить было непросто. Вот пример. Молодой шофёр пишет домой: «Мама, я живу хорошо. Работаю в умат». Она ему: «Сынок, ты уж очень-то не пей». А парень просто работал в управлении механизации и автотранспорта.

Но главной аббревиатурой была ВУКС. У Владимира Войновича в бессмертном произведении про солдата Ивана Чонкина селекционер Кузьма Гладышев выращивал ПУКС (путь к социализму) – гибрид картофеля с помидором, а что за фрукт ВУКС, я понял при подъезде к атомной станции, где на бетонной стеле вертикальное ВУКС переходило в горизонтальное Всесоюзная Ударная Комсомольская Стройка.

В центре Снечкуса тоже присутствовала стела с аналогичной направленностью. Она была полностью горизонтальной и потому длинной. Бетонными буквами было выстроено то, что я постеснялся отобразить в названии повести, а именно: «Не всем дано так щедро жить – на память людям города дарить». Два слова несколько разнились с оригинальным текстом песни, но смысла не меняли. Короче, всё вокруг вдохновляло на трудовые подвиги.

ГЛАВА XII

Местное представительство огромного треста «Гидромонтаж» состояло пока из нескольких вагончиков, но рядом уже строилось трёхэтажное здание конторы. Производственная база включала в себя два крупных цеха, склады и стенды сварки и изоляции труб. Наше МСУ имело чёткую специфическую направленность – прокладка магистральных трубопроводов. Наташка работала инженером ПТО, а меня назначили, как и всех молодых специалистов, мастером. Мне был выделен поджопный самосвал ЗИЛ-555, на котором я должен был объезжать объекты, где копошились бульдозеры и чавкали ковшами экскаваторы, извлекая глинистый грунт из траншей, а трубоукладчики погружали туда сваренные плети трубопроводов.

По понедельникам я записывал своим механизаторам в бортовые журналы задания, а по пятницам в их сменные рапорта вписывал кубатуру разработанного грунта. Мой начальник участка заранее обозначил мне цифры, которые надо было вписывать, чтобы обеспечить им нормальный заработок, независимо от того, сколько они выкопали фактически.

Если бы тогда анализировали экономическую ситуацию, то, судя по сменным рапортам, экскаваторщики уже давно докопались до центра Земли, а бульдозеристы распланировали на хрен Джомолунгму. Ну, а мне бы дали как минимум два пожизненных за приписки. Но все привыкли работать на энтузиазме, не щадя ни сил, ни государственного бюджета. Экономика ещё не была экономной.

Руководители производства всех рангов имели служебные машины и персональных водителей. Причём, чем мельче начальник, тем больше машина. Мастера, как правило, перемещались на КрАЗах и МАЗах, прорабы на ЗИЛах, начальники участков на ГАЗах, начальники управлений на УАЗиках и только руководство трестов имело «Волги». В УМАТе одно время был даже ракетоносец «Ураган», правда без ракет. Зачем на мирной стройке четырехосный многоколёсный военный тягач с бешеным расходом топлива? Такой наедет – мама, не балуй.

А ведь был случай. Водитель грузовика с двумя солдатами – узбеками в кабине спросил на повороте, что там справа. «Большой ветер», – залопотали чурки, мало знакомые с русским языком. Водитель смело повернул и получил «Ураган» в бочину.

А сколько невыработанного топлива сливалось из бензобаков в конце каждой смены, потому что лимит надо расходовать полностью… А сколько лишнего бетона вываливалось куда попало… Но атомная станция планировалась как крупнейшая в мире, и на такие мелочи внимания не обращали.

ГЛАВА XIII

Закончился первый ознакомительно-трудовой день, и мы с Наташкой, как молодые супруги и столь же молодые специалисты, причём первые в нашем МСУ, переехали в семейную общагу. Вся наша мебель и домашняя утварь уместились в двух чемоданах. Здания общежитий, как я уже отметил, были похожи друг на друга. Молодёжь часто путала мужской и женский корпуса, а также этажи, комнаты и кровати, в результате чего происходили новые знакомства.

Из холла на втором этаже у нас выходили четыре двери в жилые комнаты, а остальные на кухню, в туалет и ванную. В этой коммуналке временно проживали сотрудники нашей же фирмы.

Статная, красивая и никогда не смывающая макияж секретарша Виолетта, жившая с мужем в соседней комнате, пригласила нас вечером за стол. Утром, оформляя меня на работу, она профессиональным взглядом определила моё постпраздничное состояние, и на столе уже стояла бутылочка своего, самодельного и вкусного. За дружеской неслужебной беседой мы были информированы о нашем предприятии и его работниках. Почти все они приехали с других строек Минсредмаша, академий не заканчивали, но имели практический опыт работ, который у меня почему-то никак не увязывался с тем, чему нас учили в институте.

К примеру, сдаётся трубопроводная магистраль, а чугунных люков для закрытия колодцев и камер недопоставка. Начальник даёт задание, выделяет автокран с прицепом, и люки с объектов, уже принятых в эксплуатацию, быстро перестанавливаются на новую трассу, которая успешно сдаётся.

Мне как-то для монтажа подземных ёмкостей понадобилось несколько кубов бетонных фундаментных блоков, но я, уже извращённый дурным опытом, не стал дожидаться централизованной поставки, а выписал их у прораба соседнего СМУ, где они были временно не нужны. Когда же в конце рабочего дня я стал их вывозить, второй мой рейс уже сопровождал эскорт из УАЗиков, милицейского и начальника управления, которое я, по их мнению, нагло разворовывал. Однако в руках у меня была официальная накладная, которая в наручники не пролезала. Я был законом защищён, а вот своему прорабу, отписавшему мне эти материалы, начальник СМУ потом долго что-то откручивал.

ГЛАВА XIV

Как я уже упоминал, молодёжи в нашей монтажной фирме было мало. Все молодые спецы сконцентрировались в различных строительных организациях с нумерацией от СМУ-1 до СМУ-15. С ними-то мы и поддерживали дружеские отношения, особенно по выходным дням. Под чутким руководством комитета ВЛКСМ ВУКС, если кто понимает, что это за сообщество, организовывались всяческие походы, слёты, экскурсии, соревнования, конкурсы, концерты, фестивали и другие затеи. Первая поездка нашего комсомольско-молодежного коллектива, в объёме где-то железнодорожного вагона, изначальное направление имела в Вильнюсский театр оперы и балета.

В первом отделении мы оживленно вычисляли, на каком языке исполняются арии, а в антракте решили, что тема закрыта и расположились в баре. Нас было человек шесть молодых парней. До конца оперы наше внимание сосредоточилось на двух миловидных барменшах, которые старались нам почаще подносить, так как каждый раз при этом получали порцию комплиментов сначала в устной форме, а потом и с записями в книге отзывов. Отзывы с приглашениями к нам в Снечкус и обещаниями жениться были скреплены подписями с указанием наших должностей, имён и фамилий.

И тут внезапно меня осенило. Мой отец по специфике своей работы часто бывал в командировках в Вильнюсе, откуда всегда привозил то невиданные сигареты, то иноземные шмотки. С особым восторгом он рассказывал о вильнюсских подземных пивных барах, вкусном пиве и незнакомых нам закусках.