Будни

– Как? Разве вы не одной дорогой пойдете?

– Одной дорогой мы пойдем только до Паунвере.

– Ну и дела, чем дальше, тем заковыристее! – Хозяин Юлесоо обменивается со звонарем многозначительным взглядом. Затем говорит горожанам: – Нет, дорогие друзья, не заставляйте себя долго просить, порадуйте меня, зайдите в Юлесоо хотя бы на четверть часика. – И про себя добавляет: «Может, тогда все же нападу на след вашего секрета». Киппель и Лутс в свою очередь обмениваются взглядами – но уже вопросительными.

– Пошли! – произносит, наконец, Лутс.

– Но… – предприниматель пощипывает свою похожую на кисточку бородку, – но только на четверть часика, как сказал господин опман.

– Это уже мужской разговор! – восклицает Тоотс, и обоз вновь трогается.

По дороге Тоотс касается рукава отливающего рачьей синевой пальто Лутса и тихонько спрашивает:

– Скажите все же, мой друг, куда вы с Киппелем направляетесь?

– Лично я пойду на хутор Рая. Ты что, позабыл – Лийде, твоя свояченица, приглашала меня погостить? Теперь я об этом приглашении вспомнил и… Надеюсь, смогу там два-три дня спокойно поработать. Я как раз пишу вторую часть повести «Весна».

– Ах та-ак! – растягивая слова, произносит юлесооский хозяин. – Что же ты сразу не сказал?

– Это должно оставаться в тайне. Таково желание господина Киппеля. Пока он сам не заговорит об этом, я тоже обязан молчать.

– В таком случае, куда же он сам направляется?

– Этого я вроде бы не имею права сказать.

– Не валяй дурака! Говори скорее!

Но Лутс все же считает своим долгом еще немного повалять дурака, показать, что он человек чести, – мол, погляди, Тоотс, как тяжело мне открывать чужую тайну. Но именно в тот момент, когда устои его, Лутса, чести начинают шататься, то есть, когда ему и самому уже не терпится удивить школьного друга, время для этого уже упущено. Господин Киппель внезапно обращается к Тоотсу и начинает ему объяснять модные новшества строительного искусства. Это объяснение продолжается до самых ворот хутора Юлесоо. Продолжается даже и во дворе. Но тут Йоозеп Тоотс замечает вдруг нечто такое, что мгновенно заставляет его позабыть как свое любопытство, так и новшества строительного искусства: во дворе, возле ворот гумна стоит его свадебная лошадь и те самые расписанные цветами сани, в которых он вез Тээле. Сомнений быть не могло: в Юлесоо приехал кто-то с хутора Рая.

Йоозеп уже срывается с места, чтобы бежать в дом, но делает по направлению к крыльцу лишь три-четыре неуверенных шага и останавливается. «Время терпит, – бормочет он себе под нос, – незачем врываться в дом сломя голову!» Затем, обращаясь к Либле, произносит почти спокойно: – А теперь подъезжай аккуратненько к штабелю, чтобы сегодняшние бревна снова в снег как попало не вывалить.

– Хо! – Либле берет под уздцы первую лошадь, – промашка не каждый день бывает.

В этот момент дверь дома распахивается, и на пороге появляется юлесооский батрак Михкель, в руках у него плетеная дорожная корзина.

Из-за его спины выглядывает молодая, по-зимнему одетая женщина, увидев посторонних, она на мгновение исчезает, затем вновь появляется в поле зрения и твердым шагом идет во двор.

Киппель задирает вверх свою бородку-кисточку, внимательно смотрит на женщину, наконец сдергивает со своей головы шапку, щелкает каблуками «бахил», кланяется и учтиво произносит:

– Добрый вечер, госпожа Тоотс!

– Добрый вечер, добрый вечер! – с удивлением отвечает молодая женщина. – Господин Киппель… если не ошибаюсь?

– Точно, он, – подтверждает предприниматель и вновь отвешивает поклон. – Собственной персоной.

– Но откуда, но как вы тут очутились? – Тээле подходит ближе и протягивает Киппелю руку. – Ах, – восклицает она испуганно, – господин Лутс тоже здесь! Здравствуйте! Подумать только! Как вы…

– … опять тут оказались? – подхватывает Лутс.

– Нет, нет! Это было сказано вовсе не в смысле «опять»! Очень приятно увидеть старых знакомых! Такой сюрприз! Будьте…

Тээле делает жест, как бы приглашая гостей в дом, но – закусывает губу и смотрит на сани, куда Михкель тем временем уже поставил дорожную корзину. Воцаряется недолгое, но неловкое молчание. В наступающих сумерках видно, как щеки Тээле темнеют.

– Надеюсь, вы никуда не уезжаете, госпожа Тоотс? – спрашивает Лутс тихо и почему-то с некоторой грустью.

– Нет… нет… Только хотела поехать в Рая.

– В Рая?! Ну в таком случае…

Лутс умолкает и вопросительно смотрит на предпринимателя.

– Что вы хотели сказать, друг мой? – спрашивает Тээле.

– Хотел сказать, что… что в таком случае нам по пути.

– О-о, стало быть, вы тоже направляетесь в Рая?! Это же замечательно! Да, Лийде говорила мне, что пригласила вас погостить, но она была уверена, что вы не приедете. Так, так. Тогда, конечно, нам по пути. А вы, господин Киппель?

– Наши пути расходятся, госпожа Тоотс, – отвечает предприниматель и делает жест, долженствующий означать, что да, ничего не попишешь, расходятся, что было бы весьма приятно, если бы они не расходились, но…

– Стало быть, вы остаетесь в Юлесоо?

– Не совсем так, госпожа Тоотс! Мы с Лутсом оказались в Юлесоо совершенно случайно. Моя дорога на добрую версту длиннее.

– Так, так. В таком случае, если вы желаете, господин Лутс, мы можем отправиться в путь хоть сейчас.

– С радостью! Только позвольте мне пожелать своему другу Йоозепу доброй ночи.

С этими словами Лутс бежит к штабелю бревен, где все еще продолжают работать Тоотс и Либле.

– Доброй ночи, друг Тоотс!

– Да, да, доброй… – отвечает хозяин в растерянности. – Куда это ты спешишь?

– На хутор Рая. Твоя жена как раз туда едет, подвезет меня.

– Ну что же, так и быть, поезжай… Нет, послушай! Погоди! Тут такое дело… А впрочем, ты в Рая, небось, кое о чем услышишь. Надеюсь, ты не забудешь обо мне? Придешь проведать? Погоди, постой – ты же голодный!

– Не беспокойся, дорогой Йоозеп! – кричит Лутс, уже уходя, жмет руку Киппелю, подмигивает ему и спешит к саням, где его уже ждет Тээле.

И сразу же расписанные цветами сани стремительно выезжают из ворот хутора Юлесоо, никто из седоков даже не обернулся.

– Пошла-поехала, – бормочет Тоотс возле штабеля бревен. – А мне хоть бы слово! Хоть бы единое слово! Ну, хорошо! – И, обращаясь к Киппелю: – Проходите в дом, господин Киппель. Мы тоже сейчас придем, только вот закончим работу.

– Нет, – возражает делец, – сначала все же сбросим бревна с воза, а потому уж и пойдем все вместе.

Вскоре работа и впрямь заканчивается, Либле и Михкель начинают распрягать лошадей. Тоотс бросает последний взгляд на заметно выросший штабель бревен, затем идет вместе с гостем в дом.

Едва успевает Тоотс стащить с себя тулуп и валенки, как мать подает ему знак с порога задней комнаты: пусть он ненадолго туда зайдет.