Я убил Бессмертного. Том 3

– Ты не знаешь моего отца… – пробормотал Август.

– Не знаю, – согласился я. – Для этого я сюда и пришёл.

Добравшись до конца коридора, Август постучался в большую дверь – и распахнул её. Выражение лица у него сейчас было… как у смертника, идущего на казнь. Как бы парень не перенервничал!..

– Всем доброго утра, – улыбнулся я, заходя внутрь. Говорить «всем» действительно имело смысл – кроме солидного типа под пятьдесят, в дорогом костюме, здесь сидела ещё какая-то брюнетка с видом человека, думающего, что он знает об этой жизни всё.

– А… госпожа Ланн? – удивился Август, входя за мной. – А что вы тут делаете… в такое время?

Я поглядел на часы. Тридцать шесть минут седьмого.

– Думаю, стоило бы спросить, что она делала тут получасом раньше, – хмыкнул я. Глаза брюнетки расширились, затем снова сощурились… Но она промолчала.

– Артур Готфрид, полагаю, – Флетчер-старший изучал меня испытующим взглядом. Если в глазах его молодой любовницы читались лишь брезгливость и презрение, то этот, кажется, и правда пытался меня изучить. – Красивое имя.

Я учтиво наклонил голову.

– Интересно, – заметил Флетчер, перемещаясь от окна к большому столу, – вас действительно так зовут? Или вы просто нашли в старых сводках красивое имя и решили назваться им?

– Вам паспорт показать? – уточнил я. Разумеется, никакого паспорта у меня не было, но блефовать я умел всегда.

– Да… в принципе, неважно, – пожал плечами миллионер. – Меня совершенно не интересует, как вас зовут на самом деле. У меня к вам, если вдуматься, только один важный вопрос: сколько?

– Сколько чего?

Разумеется, я сразу понял, о чём говорит Флетчер, но играть нужно было красиво.

– Сколько денег, – вздохнул делец, садясь за стол, – вы хотите получить, чтобы раз и навсегда исчезнуть из жизни моего сына, а также моей собственной?

– Папа! – искренне возмутился Август. Я же… картинно почесал подбородок.

– Дайте-ка подумать. Как насчёт пятнадцати миллионов долларов?

– Вы… – Флетчер даже привстал от возмущения.

– Что? – я поглядел на него с чувством полной справедливости. – Вы спрашиваете у меня, за сколько я готов предать человека, который мне доверяет. Я спрашиваю у вас, сколько вы готовы заплатить, лишь бы лишить сына того, что он хочет.

– Что хочет мой сын – его дело, моё дело, но уж точно не ваше, – вновь вернув себе самообладание, сообщил мне отец Августа.

– Папа, – вновь включился Август. – Ты это серьёзно? Ты правда думаешь, что…

– Помолчи! – вот теперь уже, встав, Флетчер грохнул рукой по столу. – Это ты думаешь невесть что. Думаешь, что можешь делать, что тебе взбредёт в голову, общаться с кем попало, позорить меня, не взирая на мою деловую репутацию…

Он не стеснялся ни меня, ни девицы, выливая на сына всё, что накипело.

– Репутацию? – Август волком глянул в ответ. – Тебя только она волнует?

– А ты о ней и думать не хочешь, – парировал его отец. – У тебя на уме только игрушки и приключения.

– Туман – это не игрушки, – я видел, что Августу морально тяжело противостоять властному отцу… но он справлялся. Кое-как, но всё-таки. – Это – то, чем я хочу заниматься в жизни.

– Заниматься ты будешь тем, чем я скажу!

Мои глаза, как два мячика для пинг-понга, курсировали между этими двумя; пока я предпочитал не вмешиваться в пикировку. Что до девушки, то она так и продолжала глядеть на меня с выражением презрения. Кажется, она тоже пыталась понять, кто я такой… вот только подходила к вопросу заранее предвзято.

– Ты поставил мне условия – вернуть кредит, отбить затраты, – Август всё ещё пытался бить логикой, – и я всё вернул…

– Случайность, – отмахнулся его отец.

– Может, и случайность, – кивнул парень. – Но это случайность, выбранная мной. Я хочу сам решать, что делать с моей жизнью, и не смей командовать мной!

– Если ты… – вдохнул было его отец – и осёкся. Взгляд остановился на мне; кажется, он понял, что всё-таки не стоит затевать такие сцены при посторонних. Видимо, когда я уйду, Августа ещё ждёт продолжение, а пока…

Флетчер прокашлялся, поправил галстук и поглядел на меня совершенно спокойным, уверенным взглядом.

– Господин Готфрид, – обратился он ко мне. – Вы уже обдумали мой вопрос? Готовы назвать сумму, настоящую, а не фантастическую?

– С чего вы взяли, что я продаюсь? – фыркнул я.

– Продаются все, – с непоколебимой уверенностью в своей правоте заявил Флетчер.

– Особенно те, кто гонится за дешёвой славой, – фыркнула брюнетка.

Ого. А кукла-то говорящая.

– Господин Флетчер, – не обращая на неё внимания, заметил я. – Как для человека, владеющего средствами массовой информации, вы судите очень поверхностно.

– Что, думаете удивить меня, Готфрид? – совершенно искренне и по-человечески вздохнул он, выходя из-за стола. – Думаете рассказать, какая вы загадочная личность, какие у вас тонкие душевные грани и огромный потенциал? Что ж, я расскажу вам всё сам.

– Сделайте милость, – кивнул я.

Флетчер скривился; видимо, учтивый слог он счёл рисованием, тем более, что это так и было.

– Вы – Плутающий, Готфрид, – начал он. – По всей видимости, неплохой, раз Август так вцепился в вас. Но звёзд с неба не хватающий, иначе я бы о вас знал. Увидев возможность в дружбе с сыном миллионера, вы специально устроили этот фокус с бургерами – видимо, при помощи какой-то способности, полученной в Тумане, но бесполезной для чего-то серьёзного.

– И зачем же мне это было нужно, как вы считаете? – протянул я.

– Чтобы весь город увидел вас вместе с Августом, – Флетчер пожал плечами. – Так моему сыну будет сложнее откреститься от вас, когда этот запал пройдёт, так вы сами привлечёте внимание к своей персоне…

– Внимание в основном привлекало другой обстоятельство, вы не находите? – хмыкнул я.

– Как бы там ни было. Моему сыну не место рядом с клоуном, выступающим на потеху толпе, – отрезал Флетчер.

Я злобно хмыкнул. Никогда не был особо сдержанным человеком… а этот сноб умудрился почти вывести меня из себя.

– Думаете, знаете меня? – заметил я. – Думаете, это всё?

– Плетите что хотите, – махнул рукой Флетчер. – Но я всё сказал. И раз вы отказываетесь от денег, то я просто позабочусь, чтобы вы не подошли к моему сыну, иным путём. Во всём прочем, даже если я ошибся в какой-то детали – меня это не волнует.