Стервец

Они прошли на лестницу и поднялись в просторный зал на втором этаже. Там, в центре, стоял красивый белый рояль, на котором играла Диа.

– Вовремя вы! – не оборачиваясь, крикнула она. – Сейчас будет самое интересное!

Мелодия ускорилась, усложнилась. Пальцы девушки танцевали по клавишам так ловко и грациозно, что Корд, сам того не сознавая, залюбовался ими.

Финальные три аккорда – и Диа повернулась к мужчинам.

– Ну как? – озорно улыбнулась она Корду.

– Ничего себе! Ты не говорила, что умеешь играть на пианино!

– Ну-ну! Не называй благородный рояль плебейским пианином! – Диа погрозила пальчиком и рассмеялась. – Хотите ещё что-нибудь сыграю?

Ответа не требовалось.

Концерт продлился час, и чем дальше, тем спокойнее становились композиции. Впрочем, перед сном это было даже на руку.

Царь предложил Корду остаться у них, но тот отказался.

– Ну как хочешь. – Диа выглядела разочарованной. – А то у нас места много, мог бы и остаться.

– Тот мужик, что в нас врезался… Он вчера очнулся, и в понедельник я хочу с ним побеседовать. Нужно подготовиться, – извиняющимся тоном ответил Корд. – Так что… У вас здесь есть телефон?

– К сожалению, лишь односторонний во Дворец и внутренняя связь, – покачал головой Царь. – Но если вы хотели вызвать такси, то ни к чему: я попрошу водителя отвезти вас домой.

– Ого! Спасибо.

Мужчины пожали друг другу руки на прощание. Царь удалился – видимо, пошёл давать распоряжения.

– Кстати, – Корд посмотрел на Дию. – Ты завтра вернёшься?

– Ой нет, – покачала та головой. – Я решила посидеть тут недельку хотя бы. Пока нога совсем не пройдёт. Врачи сказали, так будет хорошо, да и личный доктор папы будет за мной присматривать. У меня сейчас вроде как каникулы, – улыбнулась она.

– Эх, жаль. Ну тогда выздоравливай!

– Я не болею! – Диа показала Корду язык.

– Хорошо, поправляйся!

– Э-эй! Нельзя такое девушке говорить!

– Почему?

– Поправится!

– Тогда, не знаю… Регенерируй?

– Я не ящерица, – хихикнула Диа. – Ну да ладно. Всё со мной в порядке будет!

Парочка обнялась и поцеловалась на прощание.

Глава 10. Неэффективный

Запах больницы никогда ему не нравился. Запах больничного сортира не нравился ему ещё больше.

Зато он любил тишину, а здесь её было предостаточно. Хотя в течение дня то тут, то там раздавался либо кашель, либо сдавленное «ох», либо шебуршание. Он надеялся, что ночью удастся не наткнуться на охранника, потому что лишних жертв не любил. Не то чтобы после его мучила совесть, но… зачем?

Перед тем как выйти из туалета он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Хорошо, что освещение есть, хоть и тусклое. Так ему будет проще не попасться. В отличие от многих, он не считал темноту полезной для тёмных дел, наоборот, предпочитал работать при свете. Внимательность, собранность – и ты можешь избежать любой проблемы, потому что видишь её. В темноте это затруднительно.

Итак, какая там палата? Триста десятая?

Он тихо шёл вдоль стены, ища нужный номер. Так, вот он. Палата не охранялась – что ж, здорово. Теперь главное, чтобы дверь не заскрипела.

Старенький телевизор опять зарябил. Ну вот. Такая интересная передача. Про белых журавлей. Как они живут, размножаются, как их когда-то почти полностью истребили браконьеры, но теперь, под контролем природоохранных организаций, их популяция стала медленно восстанавливаться. Передача была снята как интереснейший драматический фильм, а некоторые журавли были поименованы.

Но теперь телек засбоил. Наверное, опять антенна сигнал не ловит. Блин.

Дежурный врач зевнул и подошёл к телевизору. Подвигал антенну, постучал по ящику. Не помогло. Ладно, неважно. Он всё равно собирался немного размять ноги.

Блин, здесь палата на двоих. Да, пациентов разделяла ширма, но если цель закричит, второй обязательно проснётся и придётся от него избавиться… Хотя, может, обойдётся.

Свет в палате не горел, поэтому пришлось чуть-чуть подождать, чтобы глаза привыкли к темноте. Так, вот и цель. Спит. Он сразу его узнал – ещё бы, столь долгая и неприятная беседа с пьянчугой так просто из памяти не выветрится.

Он прикрыл дверь, но не до конца. Не хватало ещё, чтобы замок щёлкнул и разбудил тут кого-нибудь. Крадучись, подошёл к койке и на второй раз удостоверился, что это тот, кто ему нужен. Ошибки нет.

Он вытащил из рукава нож. Забавно, эта мера предосторожности ему даже не потребовалась. Мог бы и в ножны на пояс повесить. Ладно уж.

Лениво шаркая сменными тапочками, врач брёл по коридору. Ему захотелось удостовериться, что в его отделении всё в порядке, а потом уже идти спать.

Вдруг он заметил нечто неправильное. Врач присмотрелся. Дверь не закрыта. Едва заметная щёлочка, но её здесь быть не должно. Как странно. Он точно помнил, что закрывал. И в палате были не те больные, которые могли выйти в туалет. Они вообще едва могли двигаться.

Врач подошёл к двери.

Он приставил к горлу неудавшегося убийцы нож.

Упс, неужели в палате стало светлей?

– Эй, что вы делаете!

От испуга его рука дёрнулась, и нож распорол сонную артерию. Кровь фонтаном брызнула из неё.

– Блядь!

В палате включился свет, ослепив его. Но он успел заметить убегающий силуэт.

– Ебать, – прохрипел убийца.

Вихрем вылетев из палаты, он понёсся за человеком в белом халате. Тот уже успел оторваться от него и сейчас почти достиг двери на лестничную клетку. Блядь!