Черный Орден Христианских Карателей. Абсолютное Истребление

– «Нет времени выяснять что именно. Соблюдаем тишину и аккуратность. Выдвигаемся!»

Согласно плану, крестоносцы продолжили неблизкий и опасный путь к центру города, выбежав на улицу Фрунзе, на которой почти не осталось целых строений.

Христианские Каратели побежали по разрушенному Московскому проспекту, похожему теперь на каменные джунгли. Только вместо гущи деревьев стояли неравномерно разрушенные дома. А вместо частых кустов – небрежные обломки прежнего мира, кривые останки сгинувшей человеческой цивилизации.

Глава IV. Живое сердце

«Кто ни разумом, ни состраданием не склоняется к подаянию помощи другим, тот справедливо называется бесчеловечным».

    (c) Бенедикт Спиноза

Сон

Бескрайние зелёные просторы северо-восточной Галии, словно море, не имеют края за горизонтом. Прекрасное тёплое Солнце приятно ласкает всё, до чего может дотронуться своим взором. Даже трава, деревья и реки приветствуют лучи небесного светила радостным шелестом и журчанием. Но эти звуки становились всё тише, по мере приближения к небольшому городу, в котором собирались в поход на битву войска сразу нескольких народов:

Франки точили топоры и мечи на окраине города. Римляне ближе к полям отрабатывали удары мечами и тактику построения. Аланы стреляли из луков возле леса по тренировочным мишеням. Бургунды в гуще леса ловко и сильно били топорами по изготовленным манекенам для тренировок, отрабатывая тактику командного боя. А ближе к лугам во владении мечом и защите в спаррингах упражнялись друг с другом вестготы.

Один из них наносит удар Сергию прочным деревянным мечом, но Александров наклоняется, и удар златовласого германца проходит мимо. Сергий ударил в ответ промахнувшегося вестгота щитом по правому плечу и правому боку так сильно, что воин не удержал равновесие и упал на спину. Александров тут же приложил свой деревянный меч к горлу лежащего на земле германца. Вестгот смотрел на Сергия с удивлением, мучаясь тяжёлой отдышкой. Александров убрал свой тренировочный меч и помог уставшему вестготу подняться с земли.

– Смотрите! Реккаред всё же одолел Витимера! – прозвучало со стороны на древнегерманском языке, где находились примерно десять отдыхающих вестготских воинов. После послышался небольшой смех от них же.

– Да! Минут десять, должно быть, танцевали! Вспотели, как медведи на охоте! – донеслось, с другой стороны, от троих вестготских конников, снаряжающих своих лошадей. Смех стал слышен с обеих сторон, а Витимер и Сергий сами рассмеялись, по-братски обняв друг друга.

– «Хм. А ведь и вправду взмок, будто кросс бежал» – сказал про себя Александров, сняв с себя шлем и вытерев свой вспотевший лоб рукавом правой руки.

Сергий медленным шагом направился через тренировочный лагерь вестготов. Кто-то тренировался в команде, кто-то в одиночку, кто-то уже отдыхал от тренировок и общался с соратниками.

Повсюду царила братская и дружественная обстановка. Александров пошёл в город, минуя римский тренировочный лагерь. Странно, но недружелюбных взглядов со стороны римлян Сергий на себе не ощутил. Даже наоборот: некоторые римские солдаты и офицеры узнавали его, с искренней улыбкой обращались к нему по имени «Реккаред», и приветствовали своего друга. Сергий отвечал им тем же.

Такой настоящий запах свежей травы, чистых рек и дивных лесов непривычно ласкал ноздри Александрова. Райское место. Даже в самом городке эти запахи были повсюду, лишь изредка смешиваясь с запахом костров, еды и свежих напитков.

Люди приветливо смотрели на Сергия. Некоторые кланялись ему, некоторые римляне, вестготы, франки, аланы и бургунды подходили, жали ему руку и улыбались. Молодые девушки стеснительно опускали свои взгляды перед взором вестготского воина. А затем, с упоением и улыбками, о чём-то перешёптывались, стеснительно смотря в его сторону.

Александров уже почти подошёл к рынку на центральной площади, как вдруг сзади услышал невероятно знакомый голос:

– Реккаред!

Нет. Скорее всего – показалось. Потому что это невозможно. Но оглянувшись на голос Сергий понял, что ему не померещилось: к нему бежала, широко улыбаясь белоснежной улыбкой… Натали! Её голубовато-синее длинное платье сияло на лучах Солнца. Белая ткань, надетая по бокам платья, казалась белее снега. А белая фата из шёлка на её голове развивалась по ветру, вместе с её светлыми волосами.

Сергий оцепенел и от удивления открыл рот. Это же была она! Его любимая Наташа! Она подбежала к Александрову, обняла своего возлюбленного и нежно поцеловала его в губы.

Сергий помнил вкус её губ. Он никогда его не забудет. И вот он почувствовал его снова. Такой настоящий. Такой живой. Такой нежный.

После поцелуя Натали улыбнулась и посмотрела своими небесно-голубыми глазами в серо-голубые светящиеся от счастья глаза Сергия. Её тёплая гладкая левая ладонь коснулась вспотевшей щеки Александрова. Сергий немного прикрыл глаза, но не полностью, чтобы не упускать из виду свою любимую. Нежно глядя в яркие очи Александрова, Наташа произнесла:

– Для всех здесь ты военачальник, Реккаред. Но я знаю, что для меня ты мой любимый Серёжа.

Сергий улыбнулся и сказал своей возлюбленной:

– Я так скучаю по тебе. И не хочу уходить отсюда без тебя.

– Но ты должен. Тебя ждёт очередная великая битва, там, в реальном мире. Ты нужен этим людям. Как и всем остальным людям, спасшимся от ужасных демонов в Святограде. Без тебя человеческому роду не справиться. Помоги им. Я буду ждать тебя. И я люблю тебя. Всегда буду любить.

– И я тебя – прошептал Сергий и взял левую ладонь своей любимой в свою правую длань. Александров нежно поцеловал Наташу в запястье, а затем и в саму ладонь, нежно касаясь её своими губами и лицом.

Со стороны римского лагеря Сергий услышал грубый и командный голос:

– Реккаред!

Александров и Натали посмотрели в сторону, откуда раздался голос. Там в сопровождении десятка с лишним военачальников и своего сына Торисмунда шёл сам Король Вестготов – Теодорих.

– Мы выступаем! Собирай своих воинов и командиров. Пора показать этим убийцам нашу силу! – приказным и отеческим тоном скомандовал Теодорих.

– Да, мой Король! – произнёс Сергий и слегка кивнул головой, в знак повиновения.

Но Александров не хотел покидать ту, по которой безумно скучал уже ни один год. Обняв Наташу левой рукой за талию и правой рукой за шею, Сергий проговорил:

– Когда же мы увидимся с тобой вновь? Так не хочу уходить от тебя опять.

Сергий вдыхал тот самый небесный запах кожи Наталии. И приятнейший запах её волос. С каждым вдохом Александров ощущал прилив жизни и счастья. Рядом с двумя влюблёнными всё оживлённее и оживлённее начинали суетиться и торопиться воины.

– Я всегда буду рядом с тобой. Но ты живи, как должен жить. Мне невыносимо видеть твои страдания здесь, в миру, Серёж – произнесла Натали, обнимая Сергия за шею обеими руками.

– Это потому, что я люблю тебя. И только тебя – сказал Сергий, ещё крепче обняв Наташу. Натали прислонилась губами вплотную к уху Александрова и нежно прошептала:

– Ты должен жить и радоваться. Любить и быть любимым. Будь счастлив. И попытайся построить своё счастье вновь. Я всё равно всегда буду любить тебя.

– Я уже пробовал, ты ведь знаешь. Но ты одна занимаешь моё сердце. Для других в нём места нет. И другого сердца мне тоже не дано – с этими словами, Сергий горячо поцеловал свою любимую Натали в губы, а затем в лоб. Толпы солдат уже оббегали двоих возлюбленных, стоявших на их проходе.

С тяжёлыми сердцами, Наташа и Сергий разомкнули объятия, Александров надел на голову свой шлем и отправился быстрым шагом в сторону спешащих на построение римлян, франков, бургундов, аланов и вестготов.

Сергий обернулся и увидел, как Натали грустно глядит ему вслед, а из её глаз текут свежие прозрачные, словно роса, дорожки слёз. Сердце Александрова плакало так же. Когда Сергий обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на свою любимую – её уже не оказалось на том месте. Повсюду бежали спешащие на бой солдаты, а в ушах всё громче и громче звучали боевые барабаны.

Уже совсем скоро начнётся самая великая битва, которую мог когда-либо знать свет. Битва народов, от которой будет зависеть будущее мира. Битва романо-германских войск против армии Атиллы – военачальника и вождя гуннов.

День прошёл. Миновала и очень неспокойная ночь. Для более, чем 15 тысяч воинов эта ночь оказалась последней в этом мире. Таков был итог битвы между отрядами франков со стороны романо-германского союза против племени гепидов, со стороны гуннов и их союзников. Обе армии отошли, назад, но франки смогли выбить для своих союзников удобную боевую позицию: высокий холм, на котором расположилась огромная объединённая армия вестготов, римлян, бургундов, франков и аланов.

К наступлению дня с выгодных позиций была видна армия Атиллы – вождя гуннов: бесчисленная чёрная туча грязных варваров с востока. Их называли «Безумные демоны, с лицами дьявола». Они славились своей свирепостью и беспощадностью. Их жестокость затмевала всю злость, которую мир знал до них.

Вырезая целые города, эти орды двинулись далее на запад, чтобы дальше сеять ужас, хаос и смерть. К гуннам примкнули также и остготы, гепиды и другие малые народы, которых покорили звери, состоявшие в армии Атиллы. Были и те, кто пошли с гуннами ради собственных интересов.

Александров и тысяча воинов, которыми он командовал, разместились на вершине холма и заняли оборонительную позицию.

– Возвести оборону! Вырыть рвы! Ставьте колья здесь и здесь! Вот тут – ямы ловушки, с кольями! Копейщики! Лучники! Ждать моих приказов! Быстрее! – отдавал приказы своим воинам Торисмунд, сын Короля Теодориха. Широкоплечий, светловолосый германец, с зелёными глазами и серьёзным гневным лицом контролировал возведение оборонительных сооружений, где-то давая советы, подсказки, а где-то и напрямую командуя некоторыми работами.

Римлянин Флавий Аэций также умело командовал своими солдатами, воздвигая оборону на верхушке этого же холма, но с левой стороны. Этот благородный кареглазый римский военачальник твёрдо стоял на земле спешившись, будто орёл на вершине скалы, возвышаясь над всеми. Офицеры и центурионы общались с ним, получая команды и распоряжения. Но по взгляду Аэция было заметно, что умом он был уже на поле битвы. И переживал за каждого своего солдата.

Сергий и его воины участвовали в обороне правой стороны холма, вместе с Торисмундом.