Девочка Севера

– Место займи своё, – рявкает на неё полицейский, осаживая строгим взглядом. – Как там тебя, Софья! На выход! – Открывает дверь, и я послушно поднимаюсь со своего места.

– Не дрейфь там! – Несётся мне в след, я на секунду оборачиваюсь, шепча «спасибо».

Пока мой конвойный закрывает дверь в камеру, разглядываю его. Не старый, не молодой. Примерно лет сорок. Форма натянута на пивном животе, рост небольшой для мужчины, лысеющие виски. Он тихо материться, потому что ключ проворачивается в замке не сразу.

– Давай иди, – переводит на меня свой оценивающий, тяжелый взгляд.

– Куда? – Я от охватывающей меня паники откровенно туплю.

– Прямо, иди, – он повышает голос.

Мысли о том, как здесь принято «пить чай» запускают по моим нервным окончаниям мандраж.

«Но ведь если я не захочу? Ничего же не будет? Ну конечно,» – я пытаюсь успокоить себя. – «Они же не насильники. Найдут сговорчивее.»

– Проходи, – мужчина распахивает передо мной дверь небольшого кабинета и кивает на стул возле стола. – Садись.

За столом сидит ещё один полицейский. Тот, который принимал меня и забирал личные вещи. Кстати, как раз они сейчас и лежат перед ним на столешнице среди чашек и упаковок с печеньем.

– Ну чего так робко, – вдруг расплывается, он в улыбке. – Сама ж выйти просилась. Вот, чайку с тобой попьём и отпустим.

Мой конвойный захлопывает дверь, обходит меня и, стягивая со стола кусок тигрового рулета из пластиковой подложки, плюхается за стол.

– Я не хочу кушать, – мотаю головой, чувствуя, как паника нарастает. – Я хотела бы сразу уйти.

– Сразу не получится, – делает глоток чая из кружки полицейский. Я скольжу взглядом по его погонам, пытаясь определить звание. Кажется, капитан. – Документов то у тебя попрежнему нет. Поэтому, до выяснения личности, отпустить не имеем права.

– Тогда зачем вы меня позвали? – Спрашиваю с опаской.

– Мы можем отпустить тебя под залог, например, – ухмыляется конвойный. – Ты же телефон просила, чтобы кому-то позвонить?

– Да, – киваю. – Маме. Только она на ночь отключает телефон. Увидит и перезвонит вам.

– Нет, – цокает языком капитан. – Зачем волновать маму. Нужно кого-то понадёжнее.

– Кого? – непонимающе жму плечами.

–Тарас, сам давай, сгоняй, набери номерок. – Капитан придвигается поближе к моему конвойному. – Может она из кармана бумажки сперла, а мы ее на поляну привели.

– Понял… – кивает Тарас. Резко подрываясь, делает из кружки глоток чая, запивая рулет, и выходит из кабинета.

Я зависаю взглядом на руках капитана. Такие потные, толстые сосиски, перепачканные с тыльной стороны шоколадом. На безымянном тонкая полоска золотого кольца. «Значит, он тут сначала развлекается с женщинами, в потом домой идёт? Брр! Какой ужас!» – От этой мысли у меня начинает неприятно сосать под ложечкой.

Скольжу глазами вверх до его лица. Этот мужчина чуть старше и тяжелее первого. Лицо лоснится. На скулах небрежная щетина. Глаза заплывшие. Выглядит, как сердечник или алкоголик со стажем, только в форме. Неужели тут кто-то с ними по доброй воле?

– Нравлюсь? – он оскаливается, расценивая мой взгляд по-своему.

– Вы мне в отцы годитесь, – внутренне сжимаясь, напоминаю ему.

– Это ерунда, – он ухмыляется. – Опыт!

В их кабинете тепло. Видимо, где-то работает обогреватель, но я не решаюсь даже расстегнуть куртку. Пусть одежды будет как можно больше!

В кабинет возвращается Тарас и плюхается на стул, откидывая от себя по столешнице телефон.

– Ну? – Кивает ему капитан.

– Он послал на три веселых и сбросил.

– Как интересно, – тяжелеет тон капитана, и я каким-то шестым чувством понимаю, что мое положение изменилось в худшую сторону. Кому он звонил? – Вот Соня сейчас хорошо подумает, – он откидывается на спинку стула и складывает на груди руки, – и все-все нам расскажет. Правда?

– Что расскажу? – отзываюсь эхом, ощущая, как трясутся коленки и холодеет в желудке.

– Кого ограбила сегодня. – Открывает верхний ящик стола и достаёт оттуда стопку бумаг. – Смотри. Это все на тебя заявления. Говорят, девка была светловолосая в красной куртке.

– У меня же чёрная, – лепечу, уплывая в состоянии шока.

– Так ее и переодеть можно… – вступает в наш разговор Тарас, но фразу не договаривает, потому что его телефон начинает звонить каким-то шансонным мотивом. Мужчина резво вылетает за дверь кабинета, а я обхватываю себя руками, пытаясь защититься от неприличного взгляда капитана.

– Садись, – он кладёт на стол ручку и бумагу. – Пиши, как все было…

Глава 9. Горячие сны.

Сергей

Дверь в прихожей хлопает. По моим плечам прокатывается непроизвольная дрожь.

Все правильно.

Опираюсь руками на раковину и смотрю на свою помятую рожу в отражении. Видок – просто жесть.

Глаза воспалённые, торчащая в разные стороны щетина… делаю резкий выдох изо рта. Да, ещё и перегар имеется.

И вот этим самым ртом ты пытался целовать девчонку? Сам себе и то противен…

Залезаю в душевую кабину и наливаю на голову побольше шампуня с ментолом. Ощущение холода бодрит. Пока чищу зубы, наношу пасту ещё и под глаза. Слезятся, зудят, но когда, наконец, смываю, картинка становится яснее. Армейские фишки не теряют актуальности даже спустя годы. Стираю с запотевшего зеркала воду и сбриваю «ежа» с лица. В отражении мелькает уже кто-то более-менее похожий на человека.

Настроение немного ползёт вверх, но усталость тормозит его, вдавливая к нулю. Ладно, уже не все так плохо.

Выхожу из душа и обматываюсь полотенцем.

Спать! Просто упасть, и до утра. Завтра нужно будет что-то решать с пробирной. Нехорошо скидывать все дела на Леху.

В коридоре ноги путаются в какой-то шерстяной ерунде. Поднимаю ее, определяя, что моя гостья забыла шарф. Машинально подношу его к носу и вдыхаю. Земляника. Усмехаюсь. Очень яркий, специфический запах, как от мыла в детстве. Кажется, на упаковке был нарисован ушастый грызун, кусающий ягоду.

Кстати, я уже совсем не помню, как пахнет женское тело по-настоящему. Без букетов от дорогих парфюмерных домов. Но знаю, что этот запах всегда узнаёшь подсознательно, если женщина «твоя». Он возбуждает, топит любого мужика в желание присваивать. Смешать ее запах со своим. Стать целым. И он усиливается, отключает голову, когда спускаешься поцелуями по животу вниз к резинке трусиков…

Падаю лицом в подушку, сокращаяясь от подкатившего в пах возбуждения. Мышцы крутит. Раздразненное тело требует женщину. И не какую-нибудь. Образ чёток.