Клариса. По ту сторону холста
– Вот только сама и прими. Я доверяю тебе Себ, но это на всякий случай, –
продолжил он уже Себу.
Тот кивнул, соглашаясь со словами, и я выпила противоядие. Для профилактики.
– Теперь отправляй вестника Его Сиятельству герцогу. Сообщи о похищение бриллианта «Цветущий». И что ты в данный момент находишься внутри зала аукционов. Действуй Клари, – продолжил командовать Свен.
– Но…
– Никаких «но». Отправляй. Твоя задача поставить его в известность. А уж какие шаги он предпримет после этого, вот это не твоя забота, – поддержал Свена брат.
Я быстро писала и, уже скручивая птичку, спросила:
– А откуда вы знаете, что бриллиант «Цветущий» похищен? Не видно же ничего?
– Ну а зачем, по-твоему, они газ пускали и врывались в масках в аукционный зал? Просто всех попугать? Думаю, что они даже уже и ушли. Но трогаться с места и рисковать напороться на воров я не хочу. Так что стоим и ждем подмогу, – все так же невозмутимо и спокойно ответил мне Свен.
– Интересно, что они сделают с камнем? – спросил Себ.
– Думаю, что камень ждет переогранка, возможно, изменение формы. Или вообще распилят, – пожал плечами Свен. – Непонятно, где была охрана, почему все произошло так стремительно, и почему они вообще проникли в здание. Все это подозрительно. И наверняка тщательно спланированно. Так что и на камень уже есть планы или заказчик.
Не могу точно сказать, сколько мы так простояли, пока внезапно, с громким хлопком не открылись все окна, и мощным потоком холодного ветра не выдуло весь газ. Нашим глазам предстали перевернутые стулья, диваны, опрокинутые вазы с цветами, стоявшие по бокам аукционной сцены. Хаос и разрушение после бежавших в панике людей. В зале не было никого, только мы трое. Если бы с нами не было Себа, слову которого мы доверяли, то Свен наверняка тоже попытался покинуть зал и меня утащил. И не известно, что там в этой толчее бы произошло.
На аукционной сцене царил хаос. Все было опрокинуто и перевернуто. Сиротливо валялся молоточек аукциониста, так звонко стучавший совсем недавно. И, разумеется, не было и главного лота – бриллианта «Великий герцог Цветущей Флории». Воры утащили и комплект драгоценностей. А вот картину они не взяли. Она стояла здесь же перевёрнутая. Кто-то, убегая, её задел, она слетела с постамента, но видимых повреждений не было. Я решительно вышла из-за спины Свена и пошла к ней. Воры ворами, но я тут по делу. И у меня есть шанс его сделать. Я хотела поднять её, но ребята меня решительно оттеснили и сами вдвоем водрузили ее на место. А потом я аккуратно дотронулась до холста. Она была очень большая. И я водила подушечками пальцев по зеленым складкам платья, по золотой чаше и цветку анютиных глазок.
Мужчина выглядел изнуренным и измученным. Глаза ввалились, а руки, держащие стакан, немного тряслись. А еще он щурился, пытаясь разглядеть меня. Его борода тоже не выглядела слишком опрятно. И еще запах стоял очень сильный. Краски, растворитель смешались с лекарствами и чем-то горьковатым.
– Ты все равно не справишься. Зачем пришла? – его голос был надтреснутым и ломким.
– Почему не справлюсь? Я могу попробовать? – спросила я в ответ.
– Потому что твои мысли сейчас не об этом. Ты думаешь о ребенке, что носишь. Его судьба занимает тебя. Поиски Грааля ушли на второй план. А потом уйдут и на третий. И вот уже тебе будет не до него. Так что и начинать не стоит, – и он закашлялся.
– Выглядите вы не очень, – посетовала я.
– Чувствую себя тоже отвратительно. Друзья уговаривают меня поехать на побережье. К морю. Собираются нанять сиделку, – и он печально улыбнулся и продолжил, – там я и умру.
– Вы вошли в историю как «Последние романтики». Рыцари уходящего века. Прерафаэлиты и воспеватели прекрасной эпохи. Ваши картины в крупнейших музеях.
– Сумерки. Начни свой путь в сумерках, и тогда ты увидишь сокрытое. Именно на стыке ночи и дня можно увидеть. На моей картине нет солнца или луны. У меня тоже сумерки.
– Спасибо, что все же сказали, даже если вы в меня и не верите, – поблагодарила я.
– Всегда есть шанс все изменить. Может быть, и ты им воспользуешься. Кто знает. Прощай девочка. Найди и ты свой путь. И выйди из сумерек к солнцу.
Я стояла, переосмысливая только что услышанное. Все еще погруженная в свои мысли я не сразу поняла, что мы не одни.
В зал стали стекаться люди. Тут были полицейские, работники аукциона, возвратившиеся в зал, и еще непонятные люди в костюмах. Но тут все зашушукались и стремительно рванули от двери в коридор. А по коридору раздавались стремительные шаги. И судя по знакомому стуку каблуков, это шел Рихард. И мне, почему-то совсем не хотелось его видеть. Я чуть было не схватила Свена за рукав в нелепой попытке спрятаться, скрыться, исчезнуть от человека, которого люблю. Я с трудом себя удержала на месте и так и продолжила стоять и ждать его появления. Мы находились обособлено. К нам никто не подходил и ни о чем не спрашивал.
Рихард появился как всегда эффектно. Он был в своей обычной одежде, с перекинутым через руку плащом. Очень высокий, красивый и властный, как всегда. При его появлении все замерли и затихли. Он обвел всех изучающим взглядом и даже не задержался на нашей троице.
– Мне нужен отчет о произошедшем. Кратко и по существу. – Вот по опыту знаю, что этот тон, обманчиво легкий, не сулит ничего хорошего.
К нему поспешил полицейский, судя по количеству нашивок, самый главный в зале. Он стал действительно кратко пересказывать произошедшее преступление и уже принятые меры по задержанию воров. Но, к сожалению, пока результатов не было. Магическое сканирование тоже пока мало помогало.
– Вам хватает свидетелей? – когда полицейский закончил, спросил Рихард.
– Да, Ваше Сиятельство. Полный соседний зал потерпевших и очевидцев. Да еще и в больницу доставлено пять человек с травмами различной степени тяжести. Свидетелей много, – поспешил уверить полицейский.
– В таком случае этих троих я забираю с собой. Будет лучше умолчать об их присутствии при ограблении, – и Рихард, наконец, взглянул на нас.
– Да, разумеется, Ваше Сиятельство. Мы хотели сразу же отпустить неску Кларису Липринор с её братом и спутником, но решили дождаться вас, – закивал полицейский.
После моего освобождения из Бастиды и тотальной проверки полиции, каждый полицейский и тюремщик в Лютеции знал меня в лицо.
– Благодарю. Я полностью удовлетворен начальным этапом следствия. Надеюсь, что и его итог меня не разочарует. Если необходима моя помощь в расследовании, незамедлительно обращайтесь, – и он, кивнув полицейскому, подошел к нам.
Я стояла и смотрела, как приближается любимый мужчина и не понимала, почему меня совсем не тянет укрыться от всех бед у него в объятьях, как раньше. Почему мне так отчаянно хочется найти защиту от него?
– Себастьян, помогите сестре дойти до моей машины. Мы поговорим после.
В его голосе не было ласки или радости, что мы не пострадали. Мне слышалась одна бесконечная усталость. Усталость от меня, от нашей любви, от наших затянувшихся отношений.
И как я должна ему сказать о ребенке? Как?
Мы спустились к машине, и я думала, что я поеду одна. Но Себ и Свен сели с нами. Рихард не спорил, я удивилась, но не сказала ни слова. Ехали тоже в молчанье.
Когда мы зашли в кабинет Рихарда, Себ принялся пересказывать случившееся. Рассказал про картину, и о том, что план был просто посмотреть и ограбление никто предвидеть не мог. Рихард кивал, соглашаясь, а потом вдруг резко ударил кулаком по столу.
– Мне до смерти надоело вытаскивать тебя из переделок, в которые ты влипаешь с завидным постоянством, Клариса!
– Не смей повышать на меня голос! И хочу тебе напомнить, что разбойники, наемные убийцы, тюремное заключение и вот это ограбление не имеет ко мне никакого отношения. И случились не по моей вине! – заорала я в ответ.
– Не имеет? А почему ты в каждом из них тогда участвуешь?! Почему я постоянно нахожу тебя то в тюрьме, то в окружении воров, полицейских, разбойников и еще Бог Отец знает, кого! – и он снова ударил кулаком по столу и еще и магии добавил, потому что в разные стороны по столу побежали синие змейки.
– Ты приравниваешь полицейских к ворам и разбойникам?! – усмехнулась я.
– Клариса, хватит. Так не может больше продолжаться, – вдруг сказал он совершенно спокойно.
– Что не может продолжаться, Рихард? Договаривай! – я замерла.
– Я думаю, что сегодня тебе лучше переночевать у мэтра Липринора. Мы поговорим обо всем завтра. – И он посмотрел мне прямо в глаза.
Напрасно я искала там ответы на вопросы. Там только холод и пустота.
– Рихард, что изменится завтра?
– Себастьян, отвезите сестру домой. Она устала. Моя машина ждет вас у ворот. Мы завершим этот разговор завтра.
Я молча развернулась и вышла. Не помню, как я доехала до дома. Помню, что Свен что-то говорил. Себ даже пытался шутить, но вывести меня из этого состояния полной прострации они не могли.
Дома нас встретила эмакум Альма и тут же потащила пить чай. Мне налили какие-то травки, которые, как это ни странно, подействовали. Я стала прислушиваться к разговору, к щебетанию эмакум Альмы и поддакиванием Свена и Себа. У них, после случившегося и услышанного разговора, тоже было дурное настроение. А обсуждали сегодняшний прием, на котором будет приехавший по делу в Лютецию один из членов совета Двенадцати. Герцог да Вильронд был сильным магом, имел огромное влияние в совете Двенадцати Магов, он очень богат и родовит. И вот по поводу его приезда в город и давали сегодняшний прием в официальной резиденции Городской Управы. Туда было приглашено половина города.
– И Рихард там будет? – очнулась я.
– Разумеется, дорогая моя. Как он может там не быть? Это официальное мероприятие. Ты разве не знала о нем? В газетах пишут об этом уже неделю. – И эмакум Альма протянула мне газету.
Я быстро пробежала глазами. Почему он не берет меня с собой? Что такого в этом приеме? И о чем мы поговорим после него? На нем что-то должно произойти?
Я должна там быть!
Глава 18. «Совет о мести» Франческо Айец
Ты небом клялся мне не раз,
Что будешь ты моим,
Что договор, связавший нас,
Навеки нерушим.
О небо, смерть мне подари.
Я вечным сном усну
У двери лорда Грегори,
Простив его вину.
Роберт Бернс «Лорд Грегори»
– Клари, давай уйдем? Тебе совершенно не зачем все это видеть и напрасно мучить себя. Ты ничего тут поделать не можешь. Идем отсюда? – в который раз спрашивал меня Свен.
– Нет. Мы останемся. Давай потанцуем?
Зал был великолепен. Сотни магических огней освещали бальную залу. Они отражались в многочисленных драгоценностях юных несок и дородных эмакум. Сверкало всё. И начищенные до блеска зеркала, и носки бальных туфель, золото потолка и подносы с шампанским и соком. Лепнина стен и колон соперничала по белизне с перьями на прическах и веерах. Пол из прекраснейшего паркета был так же натерт до блеска, и, если бы я уже не раз танцевала на нем, мне было бы страшно поскользнуться.
Произошедшее ограбление на аукционе никак не отразилось на нашем внешнем виде. А поэтому и я, и Свен легко вписались и ничем не выделялись на общем фоне. На аукцион я надела свое лучшее платье и украшения, поэтому и сейчас чувствовала себя уверенно. На нас не обращали внимания. Иногда я кивала знакомым, но если мое появление и вызвало удивление, то в скандал точно не переросло. Всем было всё равно. Приклеенные улыбки юных несок, занятых только своей персоной, их мамочек, обращающих внимание только на кавалеров дочерей. Прямые спины и несгибаемые корсеты, как будто они палку проглотили. Тут за собой бы уследить. При таком-то количестве народу.
После того, как я приняла решение прийти сюда, выбор спутника был очевиден. Себастьян точно не подходил. А вот Свен подошел идеально. Он кивнул, когда я, отозвав его в сторону, попросила меня сопровождать. Свен достал из кармана приглашения на две персоны. На мой округлившийся в вопросе рот он рассмеялся и сказал, что попросту утащил их со стола герцога в его кабинете. Мы так увлеченно орали друг на друга, и герцог бил кулаком по столу, что этого никто не заметил. Свен сказал, что предвидел необходимость этого воровства и ничуть не жалеет. Его сиятельство пустят и так.
Бальная зала была огромна. Тут легко было потеряться и не найти то, что ищешь. Но к герцогу Рихарду де Алеманьа это, разумеется, никак не относилось. Его было видно даже с другого конца бальной залы. Как только я вошла, и поискала его глазами, грудь просто пробило страшной болью.
Мне стала понятна и его отчужденность, и постоянная занятость в последнее время. Эта занятость выглядела великолепно. Если я была, в моем понимании, миловидна, то девушка, которую он придерживал за талию и чью руку то и дело подносил к губам, была очень красива. Густые черные волосы, вьющимися длинными локонами спадавшие до самой талии. Бархатные темные глаза, прекрасная кожа, тонкие и правильные черты лица. Одета девушка была изыскано и со вкусом.
Герцог да Вильронд с дочерью неской Изабеллой да Вильронд были специальными и особыми гостями Лютеции и лично Его Сиятельства герцога Рихарда де Алеманьа. Это звучало буквально отовсюду. Это было новостью всех столичных газет. И только я, сосредоточенная на принятии своего нежданного материнства, ничего не заметила. Буквально всё мне об этом трубило. И газеты, и поведение Рихарда, и его отчуждение. А я не хотела видеть очевидных истин. То, что было у меня под самым носом.
Как же больно это было. Осознавать, что ты ничем не отличаешься от бесконечной череды его любовниц и содержанок. Что все, что ты принимала за проявление любви, было самой обычной похотью и ничем большим. Содержанка и дочка лавочника. Я была никем. Не обладала большим магическим потенциалом, как юная неска Изабелла да Вильронд. Не была так красива, богата и знатна. Не была дочерью могущественного герцога. И еще много него «не». А вот «да» было слишком мало.
А еще я понимала, что не могу его осуждать. Он всегда был предельно честен со мной. Он ничего мне толком и не обещал. А вот предостережения сыпались, как из рога изобилия. Все вокруг только и говорили, что я не могу быть ему парой. Что мы слишком из разных слоев общества. Что любовь предпочитает равных. И не бывает по-другому. Что хоть это и другой мир, но все же мир, а не волшебная сказка. И только в сказках принц женится на Золушке. А в реальной жизни такого не бывает.
Я протянула руку в ответ на поклон Свена и приглашение на танец. Он закружил меня по зале, и мы все ближе приближались к месту, где стоял Рихард со спутницей. При ближайшем рассмотрении она оказалась еще красивее. И вместе они смотрелись просто великолепно. Рихард в его парадном мундире со звездой мага и золотыми аксельбантами и яркая утонченная брюнетка.
Наши глаза встретились. В его появилось недоумение, а потом недовольство. А вот в моих глазах он мог прочесть только безграничное понимание и печаль.
– Свен, пойдем на выход. Я увидела, что хотела,– шепнула я партнеру.
– Клари, это было плохой идеей. Но я знал, что все равно не смогу тебя отговорить. Осталось только помочь. Идем. – Он, взяв меня за руку, повел в сторону выхода.
Спиной мне казалось, я просто чувствовала прожигающий насквозь взгляд Рихарда. Но мы смешались с толпой, и вскоре это ощущение пропало.
Мы сидели в машине и не трогались с места. Я попросила Свена об этом. В тени каменной кладки нашу машинку было не видно. Это была не самая удачная машина для поездки на бал. На карету она явно не тянула. Скорее на тыкву. Но это была единственная машина, которую Свен сумел раздобыть за такой короткий срок. Она была не просто маленькой, а очень маленькой. Мое платье еле влезло в нее. Заднее сидение отсутствовало как факт. Переднее пассажирское в принципе тоже, потому что назвать полноценным сидением то, на чем я уместилась, было проблематично. Свен с его ростом все же помещался на водительском сидении, но и только. Мы стояли около стены, окружающей замок Рихарда и ждали непонятно чего. Просто сидели в этой коробченке для лягушонки и молчали. Свен не сказал ни слова. Просто молча кивнул на мою просьбу. Всё понимающий и не нуждающийся в объяснениях Свен. За какие заслуги я получила его дружбу и привязанность?
И вот в темноте показалась большая машина Рихарда. При её приближении тут же осветились большие кованые ворота и, распахнувшись, гостеприимно впустили её. Я выскочила из машины и, оставаясь в тени стены, помчалась к воротам. Я бежала в шикарном платье и легких туфельках, и, казалось, даже ветер, не сможет меня перегнать. Подбежав, я увидела, как машина остановилась, подъехав к дверям. Лакей открыл дверцу, и Рихард вышел из машины. Но не прошел в дом, а подал руку спутнице, помогая ей выбраться из недр механического зверя. Неска Изабелла да Вильронд элегантно вышла из машины и, сверкая белоснежной улыбкой, что-то сказала Рихарду. Тот улыбнулся и, обняв её, повел в дом.
Они ушли, а я по-прежнему стояла, вцепившись в решётку. Он привел её в свой дом. До сегодняшнего дня это был наш дом. Меня обняли сзади теплые руки Свена и принялись отдирать от решетки мои ладони.
– Клари. Я отвезу тебя домой. Ты не можешь тут стоять. Мне жаль тебе это говорить, но неска Изабелла да Вильронд и Его Сиятельство будут сегодня ночевать в замке вместе. Смотри, машину отогнали в гараж и заперли. Она останется тут, и ты больше ничего не увидишь.
– Может быть, она еще уедет?
– Нет, Клари. Не уедет. Смотри, в пристройке у шофера зажегся свет. Его явно на сегодня отпустили. Клари, хватит мучать себя. Я отвезу тебя домой. Тебе нужно отдохнуть. Это был невероятно длинный день.
– Да. Ты прав. Я как героиня того романа подумаю об этом завтра. Во всех романах героини следуют этому мудрому совету.
И я дала Свену оторвать свои руки от решетки радуясь, что куст высокой гортензии скрывал меня из виду. И меня вряд ли заметили в замке. Да еще среди ночи. А Рихард и Изабелла были слишком заняты друг другом.
Но едва я села в машину слезы полились из глаз ручьем. А вскоре и истерика накрыла меня с головой. Я рыдала и не могла остановиться. Вся накопившаяся боль и все страхи разом хлынули потоком. Я рыдала и за пережитый ужас во время ограбления, и за холодность Рихарда, и за сверкающее великолепие бала. Я оплакивала все и сразу. Весь этот бесконечный день. А стоило мне подумать о том, чем сейчас занят Рихард, меня накрывало с новой силой.
В лавку мэтра Липринора Свен внес меня на руках. И, усадив в кресло, куда-то отошел. Я продолжала рыдать и не могла успокоиться. Слезы давно должны были закончиться, но поток их был, казалось, неиссякаем. Перед моим лицом появился стакан с водой, и я жадно его схватила. А то так и слезы закончатся, нужно же пополнить запасы жидкости. Я пила и по вкусу догадалась, что это не просто вода. Наверное, что-то из запасов эмакум Альмы.
Зря я всё-таки так скептически все время относилась к её каплям и микстурам. А они работают. Вот уже второй раз я убедилась, что они способны меня успокоить и вернуть из мира страданий и переживаний в реальный мир. Я успокоилась и, взяв протянутый платок, вытерла лицо. Надо брать себя в руки.
– Клари, девочка тебе лучше? – голос мэтра окончательно привел меня в чувство.
– Да, спасибо, мэтр. Я пришла в себя, – ответила я.
– Я просто хочу, чтобы ты всегда помнила, что ты не одна. Что у тебя есть я, Альмочка, есть твои братья, и друзья. И поверь мне это очень много. И все проблемы решаются гораздо легче, когда их можно разделить с близкими людьми, – продолжил мэтр.
Я всхлипнула. Вот не сказал же он ничего, чего бы я не знала. А мне стало легче. Я справлюсь. Со всем справлюсь. И потерю Рихарда я тоже переживу. Как бы ни было сейчас больно, я должна жить дальше. И я же теперь не одна. Нужно думать теперь не только о собственном благополучии, но и о малыше.
Я собиралась встать и пойти к себе, как вдруг раздался грохот. Что-то упало в углу антикварной лавки.
Свен оказывается никуда не уехал, поэтому мы все втроем устремились на шум. Упала картина. Сравнительно небольшое полотно, но в тяжелой позолоченной раме. Свен наклонился и поднял её.
– Что это мэтр? Я раньше её не видела.
– Да, Клари. Я только вчера её приобрел. Старый друг занес. Возможно, это эскиз к полотну «Совет о мести» Франко Гайеза. Но это не точно. Хотел всё тебя попросить магически осмотреть. Но как-то все, к слову, не пришлось, – ответил мэтр.
– «Совет о мести»? Я не совсем понимаю. А о чем картина? – опять спросила я.
– Клари, уже поздно. Ты уверена, что хочешь сейчас это обсудить? – Свен мягко поинтересовался и как-то очень осторожно, как будто боялся меня спугнуть.
– Да. Хочу. Мэтр, я…
– Я понимаю, Клари. Возможно, несмотря на тяжелый день и в самом деле тебе сложно будет уснуть. Вот выпей еще воды с каплями Альмочки, а я пока расскажу вам сказку на ночь, – и мэтр протянул мне еще один стакан.
Я приняла его и с удовольствием просмаковала капельки. Действует, как дорогое виски из прошлой жизни, что я один раз пробовала. Так же успокаивает и согревает. А мэтр между тем продолжил:
– Это триптих. «Совет о мести» Франко Гайеза – это его первая часть. У нас тут всего лишь две головки, но это большая картина. На ней одна из женщин нашёптывает героине о неверности её возлюбленного.
– Вот как? Что-то многовато на сегодня измен. Простите, мэтр. Прошу вас продолжайте, – я прикрыла рот ладошкой.
– И, как видишь, в глазах у нашей героини злость. Она внемлет совету подруги и решает отомстить. Вторая часть триптиха называется «Тайное обвинение». Девушка идет к почтовому ящику, чтобы бросить в него анонимное обвинение в измене. И поверь, это очень серьезное обвинение.
– А почему не отправить вестника? – удивилась я.
– Вестник не будет анонимным. А тут донос. Его всегда подбрасывают или оставляют вот в таких ящиках. Правда, все равно можно вычислить человека, написавшего письмо. Представь себе её думы и страдания. Ей хочется отмстить, она испытывает злость и муку, но в то же время и сомнения в правильности такого поступка. Это очень хорошо передано на полотне. – Мэтр задумчиво отобрал у меня стакан и поставил в шкаф.
– А дальше? Вы же сказали триптих? – поторопила я его.
– Третья картина, к сожалению, утеряна, но у нас есть копия одного из учеников Франко Гайеза. «Месть соперницы» так называется третья картина. На ней девушка уже пожалела о содеянном. Она бежит за магом, в данном случае, по-моему, огня, судя по красной мантии, чтобы забрать письмо. Но её подруга снова её останавливает и продолжает увещевать и советовать отомстить неверному возлюбленному.
– И чем все заканчивается? – с замиранием спросила я.
– У нас нет ответа. Мы не знаем. Каждый должен это решить для себя сам.– Мэтр серьезно посмотрел на меня, а потом добавил: – Нужно постараться не натворить дел сгоряча. Что бы потом не сожалеть о них. Сделанного порой не воротишь и не исправишь.
– Я, пожалуй, пойду к себе. Устала. Очень поздно уже. Спокойной ночи, Свен. Спокойной ночи, мэтр.
– Я поеду. Я навещу тебя завтра, Клари? – кивнул Свен, направляясь к выходу.
– Разумеется, Свен. Я всегда тебе очень рада.
– Спи спокойно, Клари. Утром все будет не так, как вечером. Вот увидишь, – пожелал мне мэтр Липринор на прощанье.
Да. Он оказался прав. Утром все газеты трубили о помолвке Его Сиятельства герцога Рихарда де Алеманьа с дочерью герцога да Вильронд неской Изабеллой да Вильронд. И о предстоящей через три месяца свадьбе. Празднества обещали быть пышными и веселыми.
Я держала в руках газету и буквы сливались у меня перед глазами из-за слез, грозивших опять превратиться в бурный поток. А мне-то показалось, что вчера они закончились. Я взяла себя в руки. Нужно поговорить с Рихардом. Как многое мы можем потерять просто, потому что вовремя не сказали, не спросили и не поддержали. Мне нужно с ним поговорить. И я понеслась к замку Рихарда в надежде, что все еще будет не так. Что он мне все объяснит и все будет, как прежде. Я цеплялась за эти мысли, как за спасательный якорь.
Я влетела в замок, стремительно пробежала по лестнице и силой дернула ручку кабинета на себя, даже не постучав. Рихард был там. Он сидел за своим столом, заваленным бумагами и ничуть, казалось, не был удивлен моим появлением. По-моему, он ждал меня.
– Это правда?
– Если ты имеешь в виду новость о моем обручении с неской Изабеллой да Вильронд, то да. Это правда. Мы помолвлены и поженимся через три месяца.
Я стояла в кабинете Рихарда, прислонившись спиною к двери, так как боялась, что не выдержу всего этого и просто упаду. Я до последнего надеялась, что это не правда. Что это недоразумение, и он мне все разъяснит. Разъяснил.
