Дом пламенных клятв

– Жаль, что это ограничивается казармами. Представьте, как армейская чистоплотность помогла бы Раксу.

У Катона хватает порядочности вздохнуть.

– Как только закончится война, поставь эту проблему в верх списка королевских дел.

Упоминание войны, охватившей страну, вызывает мурашки. Как жаль, что я теперь свободно владею шаббинским, но не знаю, как выбраться их этого гигантского гроба. В следующий раз, когда Юстус будет рисовать печати, я глаз с него не спущу.

Катон приглашает меня войти во влажное помещение.

– Я отвернусь.

– Мериам не удалось пробудить мою магию. У меня нет сил, Катон.

– Это когда-нибудь мешало тебе сеять хаос в Люче?

Я улыбаюсь, и впервые с тех пор, как я очнулась в аду Данте, улыбка искренняя.

– Церере следовало дать тебе прозвище Хаос, а не Дождинка, – добавляет Катон.

Сердце болезненно екает, улыбка увядает. Катон неловко потирает затылок.

– Вот я болван. Должно быть, ты по ней скучаешь.

– Еще как, – хрипло отвечаю я. Да, скучаю, однако не мысли о нонне вызвали такую бурю эмоций, а воспоминание о видении, показанном мне Лором в день гибели Марко.

В день, когда я впервые увидела свою биологическую мать.

В тот день, когда я услышала от нее имя, которое мама прошептала при моем рождении и которым нарекла меня нонна: якобы из-за хрупкого телосложения. Однако то не истинное происхождение моего имени. Фэллон означает «дождинка» на языке воронов, как и Гокколина.

Я сглатываю комок, застрявший в горле, думая о том беззаботном утре, которое провела с отцом в таверне. Кажется, с тех пор прошло столетие.

«Почему же ты назвал меня Дождинкой, дайи?»

Он улыбнулся, и все резкие черты его лица стали нежнее.

«Твоя мама, она…»

«Она?..»

Он закрыл глаза и сжал пальцы. Я накрыла его кулак ладонью, чтобы вернуть в настоящее.

Его ясные глаза, ставшие ярче от горя, открылись, взгляд сфокусировался на мне.

«Твоя мама была убеждена, что ты обрушишься на наш мир, словно ливень. И ведь так и произошло, не так ли, моя маленькая Дождинка? Она будет гордиться тобой».

В отличие от нас с Лором, отец никогда не терял надежды увидеть ее вновь.

Подумать только, ведь скоро она к нему вернется!

И ее спасла Мериам!

И да, возможно, она сделала это ради собственного спасения, тем не менее факт остается фактом: моя мама жива. Нетерпение от предстоящей встречи затмевает все тревоги. Знать бы только, где она.

Мериам знает. Вдруг я осознаю, что с нетерпением жду возможности побыть чернильницей: ведь рядом будет Мериам. Не уверена, удастся ли поговорить, если мы будем не одни, но я что-нибудь придумаю. Мне хорошо удается импровизировать.

Я представляю, как Сибилла с Фебом закатывают глаза от моей самоуверенности. При мысли о друзьях сердце глухо ноет. Развязывая перепачканную рубашку, я молюсь, чтобы они не посмели и шага ступить за пределы Небесного Королевства.

Катон начинает закрывать дверь, но мешкает.

– Если я выйду, обещаешь ничего не вытворять?

Я киваю, опасаясь, что вербальный ответ привяжет обещание к его коже и раскроет мое двуличие.

– Если ты попытаешься, Суматоха, наказан будет не только Энтони.

Увы, я не сомневаюсь, что за мой бунт поплатится также и верный Катон.

– Я ничего не вытворю. И «суматоха» – это что, теперь моя кличка?

Его губы растягиваются в улыбке.

– Она тебе подходит.

– Интересно, что о ней подумает нонна…

При упоминании женщины, по которой он по-прежнему тоскует, у него дергается кадык.

– Несомненно, сочтет нелепым. Как и многое из того, что я говорю.

– Неправда. Нонна просто… старше, Катон. Она пережила страшные события, и они сделали ее черствой, но это лишь панцирь, которым она себя окружила для защиты. – Да, я даю Катону лучик надежды, который нонна может развеять, едва они воссоединятся, но не лучше ли жить с надеждой, чем с отчаянием? – Тебе бы поспешить в Шаббе, пока она не сбросила этот панцирь ради какого-нибудь шаббина.

– Ты серьезно полагаешь, что она хотя бы посмотрит на меня, если я оставлю тебя здесь без дружеской поддержки?

Я рада, что он по-прежнему стойкий и добрый, ему не промыли ни мозги, ни сердце.

– У меня есть Энтони. – У меня есть Мериам. И, как ни дико это звучит, у меня, возможно, даже есть Юстус. Конечно, я не озвучиваю имена этих двух потенциальных союзников. – Если можешь выбраться из Люче, Катон, беги.

Спасай себя…

– Я дал клятву защищать корону, Фэллон.

– Магическую клятву?

– Магия – не единственное, что важно.

Значит, он в самом деле здесь по собственной воле…

– В общем, купайся спокойно, но не задерживайся. И ничего…