Миражи

Как однажды пошутил кто-то из Ленкиных многочисленных грузинских племянников: взрослыми быть очень просто, они только и делают, что собираются и жалуются друг другу, кто больше устал. Наташка помнится, посмеялась над этой фразой, но с годами стала замечать, что это истинная правда. А сейчас в 24 года, когда реально кроме работы, по большому счёту, ничего и не было, аксиома эта уже перестала быть детским анекдотом и обрела своё математическое совершенство.

А что, в сущности, у Наташки было? 12-метровая комната в квартире родителей. Мебель Наташка, правда, купила сама с первой зарплаты. Целую стену в комнате занимали полки с книгами, половину из которых она тоже сама купила. То, что хотела. Хотя бы против книг мать ничего не имела. Слава Богу! Комодик с красками и бумагой для живописи и прочими прелестями. Тоже неоднократно обхаенный матерью. Туалетный и крошечный рабочий столики, которыми Наташка заменила огромный дубовый дедов письменный стол. Столько места освободилось! Дедов раритет уехал на дачу и по иронии судьбы – опять в комнату Наташки. И здесь на нём прекрасно писался ночами дневник под дивной настольной лампой, переделанной отцом из керосинки. Наташка там ощущала себя истинной внучкой своего деда – известного публициста и немножко самодеятельного художника. Дед давно отошёл в мир иной. Иначе бы сделал это ещё раз, увидев, во что превратилось её несчастное житие. Пожалуй, это был единственный человек, который её любил. Когда-то давно, когда Наташке стукнуло только пять лет, а дед тяжело заболел, он подписал ей эту дачу со старым скрипучим домом, таким же старым садом и огромными ёлками по периметру. Очень-очень старый дачный посёлок, владельцы участков в котором были так же ветхи и стары. Все Наташкины, точнее дедовы соседи, сплошь старая московская высокоинтеллектуальная интеллигенция. Она их обожала. Благодаря соседям на даче всегда стояла тишина. На крайний случай играла какая-то классика или советское ретро. Даже если по ту сторону забора собирались все колена дачников от ветхих до ползунков, это было как-то достойно, весело и крайне интеллигентно. Ещё больше радовало то, что она приезжала в последнее время на дачу почти всегда только с отцом и братом. Там как будто то ли дух деда, то ли какой-то бог-покровитель интеллигенции не давал матери устраивать скандалы, как будто вообще её туда не пускал. В последние два года Наташка часто уезжала на дачу одна. Читала, писала в дневник о своих горестях, писала с натуры одни и те же кусты сирени и смородины, грядку с клубникой и цветы, цветы, цветы.

Жалко, что дача далековато от города, иначе бы она перебралась сюда насовсем.

4.

Наташка очень хотела есть и очень хотела в душ. Она прислонилась к двери и замерла, прислушиваясь. Ещё одного столкновения с маман она бы не выдержала. Просто в душ, просто засунуть в себя кусок еды и спать. Упасть и заснуть. И снов никаких не надо. Провалиться и забыться.

За стеной, судя по звукам, отец смотрел очередной боевик, экстраполировал, так сказать, свою агрессию. В остальном было тихо. Наташка, затаив дыхание, максимально осторожно отодвинула щеколду и высунулась за дверь. Везде было темно. Вроде как мать и бабуля спят. Она пулей метнулась в ванную, сразу заперлась и включила воду.

Душ успокоил, как будто смыл часть усталости и негатива. Наташка всё так же осторожно выглянула из ванной, проверяя обстановку. На кухне кто-то гремел посудой. Наташка насторожилась, прислушалась. Брат.

– Привет, – шёпотом сказала она.

– Есть будешь? – ответил брат, показывая на сковородку с картошкой.

Наташка радостно закивала.

– Кофе?

– Обязательно!

Так уж были устроены их родственные организмы, что никакой кофе не мешал им вырубаться после долгого рабочего дня. А брат уверял, что как раз без убойной пол-литровой кружки горячего кофе он ни в жизни не заснёт.

Когда большая часть картошки была прикончена, настало время распробовать её вкус и поговорить за ужином.

– Я решил жениться, – шёпотом сказал Андрей.

Наташка слегка расстроилась, потому что не на все сто поддерживала выбор брата, но виду не подала.

– Невеста в курсе? – шутливо спросила она.

Брат картинно улыбнулся, продемонстрировав едва ли не все зубы.

– Так это она тебе предложение сделала? – чуть сострила Наташка.

– Нотка, ты язва, – беззлобно ответил брат. – Это решение обоюдное.

Наташка ответила такой же деланной улыбкой.

– Ладно, серьёзно, молчи пока. Я скажу им сам, – брат кивнул в сторону спален.

– Ну, я-то могила. А когда?

– Как Настя приедет из Чехии.

– Это её туда каким ветром занесёт?

– Соревнования по танцам. Едет в июне, как вернётся, так официально объявим.

– А чего не сейчас? Ещё только конец апреля? Боишься, что она там в Чехии передумает?

– Нотка, я тебя сейчас вилочкой заковыряю! Ничего я не боюсь, просто мы сразу жить вместе будем, а перед свадьбой я сюда чисто переночевать заеду, для соблюдения правил.

– Ааа… Вон чё, ну так-то да. Бросаешь, значит, меня на растерзание, – Наташка уже всерьёз расстроилась. – Я тут надеялась, что вот уж тепло пришло, гулять с тобой будем опять по ночам, а ты…

– Нотка, брось. Будем гулять. Только реже.

– Ага, раз в пятилетку. Иди уже, куда хочешь… – Наташка отложила вилку.

– Наташ, брось. Честное слово, правда, не вечно же мы будем жить вместе. Ты тоже замуж выйдешь и всё, кто тебя отпустит на ночные прогулки?

– А я тоже уезжаю и буду ночью гулять сколько захочу!

– Куда ты собралась? – удивился Андрей.

– В Грецию…

– Насовсем? – вытаращил глаза брат.

– Твои слова да Богу в уши, – ответила Наташка. – В командировку. На две недели.

– Круто!

– Круто, но страшно…

– С чего?

– Да я в таком серьёзном статусе на такие большие тусовки не ездила, стрёмно. И греческий мой удивительно плох. А вдруг там что в контракте эдакое.

– Не дрейфь, прорвёшься. Возьмёшь обаянием. Тебе там обязательно бумаги подписывать?

– Неа…

– Во. И чё ты тогда?

– Просто страшно.

– Одна?

– Нет, ещё Тимур и Белова.

– Этот алкаш и чья-то там фаворитка?

– Именно. Ты помнишь?

– Я с тобой не только пиво пью и гуляю, я тебя ещё и слушаю.