У Истока. Хранители. Том 1. Явление

– Я боюсь! – выкрикнула в слезах малышка. – Я же знаю, что они умерли. А Сашка Гордеев сказал, что с мертвецами разговаривать нельзя. Они могут с собой забрать. А я только и делаю, что с ними разговариваю, – она бросила вилку через всю кухню и выскочила вон, громко рыдая.

Екатерина минуту помедлила. Потом посмотрела куда-то в пустоту, где по её мнению, могли быть их близкие:

– Извините, – сказала она им и вышла за малышкой.

– Прости меня, – обратилась она к внучке, осторожно присаживаясь на кровать.

Девочка лежала ничком и громко плакала в подушку, трясясь всем телом.

– Мы не можем сказать Маше, ты же понимаешь. Она старенькая, её это убьёт. Пока она не знает, есть надежда. Вдруг они просто тяжело заболели, и душа странствует, пока врачи делают операцию. Ещё в кому люди впадают иногда, если сильная травма головы, например, – Екатерина пыталась логикой победить страх у себя и малышки.

– В кому? – спросила откуда-то из подушки девочка.

– Да, это когда человек как будто спит, но на самом деле тяжёлая травма не даёт его телу жить. Это если очень вкратце. Вдруг с ними так. Поэтому и хотела спросить. Может, им помочь можно, – она ласково погладила малышку.

– Нельзя. Они четыре дня назад умерли. Автобус перевернулся экскурсионный. Пожар был. В газетах писали, – ответила девочка также не поднимая голову от подушки.

– Это они сказали? – спросила Екатерина, уже с трудом удерживая себя в сознании. Дико было представить, что маленькая девочка видит покойников, как живых, они с ней разговаривают. Здесь, при ней, прямо сейчас, в её квартире, среди бела дня. Кто-то вторгается в жизнь малышки, а она не может ровным счётом ничего сделать. Вообще ничего. Совсем.

Екатерина пошла на кухню за каплями от сердца. Ещё одно откровение и писать телеграмму в Ялту будет некому.

Это уже слишком.

Ещё некоторое время сидели молча. Екатерина с трудом дышала, пытаясь унять сердечный приступ и прийти в себя. Малышка хлюпала соплями, отвернувшись от бабушки, и отказывалась разговаривать.

Наконец, Екатерина немного успокоилась и решилась снова попросить малышку поговорить с ними:

– Зайка, прошу, ты можешь им передать мои слова?

– Да, – сурово ответила кроха.

– Они здесь или в кухне?

– Здесь.

Сердце опять больно кольнуло.

– Не бойся, я сама и боюсь, – почему-то ответила малышка. – Ты просто говори. Они тебя слышат. Я могу молчать, – добавила она.

– Хорошо. Значит так. Любимые мои, – голос её дрогнул. – Я скорблю о вашей беде. Мы ещё ничего не знаем. Телеграмму от вас Машенька ждёт до сих пор. Сама ей я ничего говорить не буду. Это её убьёт. У меня нет никаких доказательств. Когда будут официальные данные, я обещаю, что буду рядом и сделаю всё, чтобы вас похоронили и позаботились о вас наилучшим образом.

Внезапно она разрыдалась в голос, закрывая рот ладошкой. Крик рвался наружу неистовый и отчаянный. В первый раз она полностью и до самой глубины осознала, что их нет, как будто их боль и скорбь проникли сквозь всё её существо и трагедия обрела плоть и кровь. Девочка сползла с кровати, подошла к ней и обняла за плечи своими маленькими ручонками.

– Они умерли раньше, чем пожар начался, – сказала она. – Вася просил передать, что им не было больно, только очень страшно. Очень.

Екатерина покивала головой, ощутив себя в салоне автобуса, летящего с обрыва вниз. Вокруг сумки, газеты, бутылка с «Тархуном» пронеслась, разбив стекло. Страшно кричали все: мужчины, женщины, дети. Никому не спастись. Слишком высоко, слишком высоко.

– Ааа, – кричала Екатерина на всю комнату не в силах вынырнуть из этого наваждения, а малышка просто сползла на пол около кресла и тихонько плакала, уткнувшись в свои коленки. Она тоже видела это всё уже битых три дня и не могла ничего сделать. Она молилась, просила все силы и всех богов, чтобы они остались живы. Но сама понимала, что видит лишь последствия трагедии, уже свершившееся. Ничего не изменить. Так зачем этот дар, если от него только боль, только страдания?

Ещё какое-то время Екатерина просто сидела, вздрагивая и вытирая потоки слёз руками. Горло охрипло от крика. Соседей, видимо, не было дома, иначе бы уже звонили в дверь.

Такой крик наверняка слышно было со всех сторон.

– Они здесь? – охрипшим голосом спросила она.

– Да, – раздалось откуда-то снизу.

– Иди на ручки.

Девочка охотно поднялась и забралась к ней на руки.

– Господи, как же тебе должно быть страшно и больно всё это видеть, – она крепко-крепко обняла малышку.

– Очень, – тихо сказала малышка, тыкаясь носом в её плечо.

– Как же их отпустить? – спросила сама себя Екатерина.

Малышка только пожала плечами.

– Вы меня слышите? – снова спросила Екатерина.

– Слышат, – ответила за них девочка, не поворачиваясь.

– Значит так, я вас очень прошу, покиньте мой дом. Вы умерли. Этого не изменить. Вы пугаете девочку. Я всё сделаю, что обещала, и ни на минуту не оставлю вашу маму и бабушку. Она мне подруга и родной человек. Если надо, жить у неё буду. Обещаю. Пожалейте хотя бы малышку, – её голос дрогнул. – Она ведь вам кровница, родня. Ей очень страшно. Она одна в нашем роду видит такое. А ей всего 9 лет. Мы все вас ждали, мы вас любим и любить будем всегда. Но вам здесь не место. Вам пора на небо.

Екатерина снова вытерла рукой лицо, слёзы никак не унимались. И откуда в организме столько воды, ужас просто. Нос опух и уже почти не дышал. Лицо щипало, сердце болело невыносимо, и это она взрослая, сильная. Она войну пережила. Такое видела, что не дай бог. Мысли неслись сплошным потоком, вытаскивая на поверхность всё самое страшное и отвратительное, что ей только виделось за всю жизнь. Она сильно зажмурилась и обняла малышку ещё крепче. Та стиснула её за шею до боли.

Живым место среди живых. Мёртвым среди мёртвых.

– Они ушли, – вдруг сказала малышка, – в белое облако.

– Господи, спасибо, – Екатерина снова расплакалась.

Глава 19. Без ошибок

– Катенька, Катюша, милая, – Мария Григорьевна никак не могла сформулировать мысль, просто плакала в трубку, но Екатерина итак знала, что она хочет сказать. Свои слёзы она уже почти выплакала за эти дни. Всё видела. Всё знала. И дорого бы дала, чтобы не обладать этим знанием.