Смерть Арлекино

С испугом вопрошает демона Коломбина с дрожью в голосе, понимая, что за всё – надо платить.

– Потребую? Нет, нет, краса-голубка!
Всё в дар тебе – прекраснейшей из женщин!
Всё в дар бери, прелестница! В подарок!
– Не верю я тебе… Ты, верно, Демон?
– Не веришь – и не надо! Не неволю…
Ты лишь желанье вслух скажи —
И успокойся… И спать ступай…
– Но если ты и вправду исполнить можешь всё —
верни мне Арлекино!!!
– Твоё желанье – для меня закон, о Коломбина!

Коломбина удалилась, раздираемая сомнениями и противоречиями, а с другой стороны сцены вышла «венецианская дама», громко рыдающая и утирающая слёзы большим платком.

– О, горе! Призываю все проклятья
Я на тебя, неверный Арлекино!
Так растоптал мою любовь, неблагодарный!
О, Ангел, как вернуть мне Арлекино?

Опять сверху на тонких шнурах спускают вниз ангела в белых одеждах:

– Зачем, Лукреция, меня ты призывала?
Зачем тебе понадобился я?
– Меня предал неверный Арлекино,
И я тебя прошу – убей мерзавца!
– Так всё-таки – убить или вернуть?..
Я – не убийца! Полюби другого!
– Другого не хочу! Верни мне Арлекино!
Или смори его смертельным сном навечно!

Ангел в притворном ужасе хватается за голову:

– Ну что за женщины? О, милосердный Боже!
То любят без ума, то ненавидят!
А мне как быть потом – убить его и плакать
Горючими кровавыми слезами?

Дама упрямо топнула ножкой:

– Убей или верни! Другого – быть не может!
– Несносная! Несчастная – опомнись!

В конце концов, Ангел понимает, что ему не переубедить упрямую женщину. Он безнадёжно взмахивает рукой и удаляется со сцены, сокрушённо покачивая головой. Сразу же появляется Ворон, настороженно оглядываясь по сторонам, и подходит к Лукреции:

– О, дева – ты одна? А где твой Арлекино?
– Ушёл к другой! Тебе-то что за дело?
– Ушёл? Опять? Да что же в нём такого,
Что все о нём рыдают дни и ночи?
Но дело поправимо, если хочешь!
– Хочу ли я??? Да лишь о том мечтаю —
Вернуть его любовь, или – пускай умрёт!
– Любви его тебе не обещаю,
Но если жертву принести сумеешь,
То смерть его получишь непременно.
За это я, Лукреция, ручаюсь!
– Какую ещё жертву? Что такое
Ты говоришь мне, чёрный дух изгнанья?!
– Да пустяки! Лишь кролика убей ты,
Что тут на поле прячется в пшенице!
Как кровь его на жертвенник прольётся,
Умрёт изменщик – всё, как ты хотела!
– И всё?..
Ты всё ли мне сказал, прекрасный Ворон?..
– Конечно, всё, красавица! Решайся!

И чёрный Ворон, широко расправив крылья, взмыл над лесом. Оставшись одна, Лукреция внимательно смотрит по сторонам и вскоре замечает кролика, сидящего на краю сцены. Она достаёт из кармана морковку, привязывает к ней верёвочку и подбрасывает кролику, двигаясь тихонько в сторону леса, к жертвеннику. Кролик послушно следует за морковкой.

– Ах, как мне жаль несчастную зверушку! – восклицает она и окончательно скрывается.

На опустевшую сцену выходит грустная Коломбина и видит Арлекино, одиноко сидящего на пеньке в противоположной от неё стороне. Он тихонько перебирает струны гитары и вполголоса напевает:

Померк весь свет в очах,
Любовь меня забыла…
Мне холодно в ночах,
Где лишь луна светила,
Пытаясь растопить любви замёрзшей лёд.
Я так хотел любви,
И что теперь – не знаю…
И яд в моей крови —
Живу и умираю…
Ведь кто-то пожелал – пусть он скорей умрёт!..
– Арлекино!!!

Коломбина с нежной радостью тянет к нему руки, но Арлекино явно не доволен этой нечаянной встречей:

– Иди, иди! Не милы мне твои признанья!
Не греют душу – только стынет кровь!
Разлучница, забудь мою любовь!
– Но я тебя люблю! Ведь ты ко мне вернулся?..
– Нет! Разлюбил тебя, Лукрецию, весь мир!
– Так снова полюби, о, Арлекино!
– Нет, не могу! Я как капканом скован —
Померк весь свет, и только тьма вокруг.
Прощай же, Коломбина, круг замкнулся…
– Не уходи! Мы вместе будем вечно!..
– Не будем, Коломбина! Нет, не будем!
Разорваны мелодии любви!
Меня ты погубила, Коломбина…