Повод для знакомства

Но то, что он выдал на прощание, было чуть ли не худшим из всего, что он изрек за свою жизнь. Теперь это дерзкое создание, плевать хотевшее на его власть и богатство, могло заартачиться еще больше, решив никогда не возвращаться в лабораторию. Для Лилианы он был захватчиком, который ворвался и осквернил то, что она считала своим домом.

Когда лимузин остановился, Антонио был мрачнее тучи. Кипя нетипичным раздражением, он зашагал к особняку.

Черт побери эту Лилиану Аккарди!

Та, кого он считал податливой подопытной лабораторной крысой, оказалась не поддающейся обузданию мегерой.

У него не было времени на борьбу с ней. И, если она так настаивает, он позволит ей уйти. Только позаботится о том, чтобы она не нашла ни одной работы в этой стране. Черт, на всей земле! А потом он найдет более сговорчивого Аккарди, который и приведет его в злополучную семью.

Спустя всего час, стоя под бьющими иглами душа, Антонио поймал себя на том, что при воспоминании о бунтарской страсти в глазах Лилианы поглаживает болезненно твердое мужское естество, ведя себя к чувственной кульминации. В этот момент он понял, что его план провалился.

Логика подсказывала, что от Лилианы ничего не добьешься. Но неудержимое вожделение, которое она будоражила в нем – не телом, которое он даже толком не рассмотрел, а всем своим существом, – лишило его возможности отступить или отпустить ее. Непостижимо, но Антонио действительно захотел эту раздражающую, неукротимую бунтарку.

И вдруг стало не важно, ради чего он хотел приручить ее в самом начале. Сейчас он хотел позаботиться об удовольствии.

Он никогда еще не делал ничего ради своего собственного удовольствия. Пора было начинать – с Лилианы Аккарди.

Лили закончила телефонный разговор с Брайаном и ущипнула себя за переносицу. Хотя после ночи, которую она провела, встряхивать себя и не требовалось.

После того как Балдуччи оставил ее в состоянии глубочайшего шока, Лилиана поехала домой, вызывая громкие гудки раздраженных водителей. Она никак не могла привыкнуть к оживленному движению в Лос-Анджелесе. К проживанию в этом доме. И теперь могла думать лишь о том, что пора оставить все это в прошлом.

Перед глазами то и дело вставал образ Антонио Балдуччи. Каждое его слово, каждый взгляд, каждая интонация голоса и каждый взрыв смеха так и бурлили у нее в сознании.

Домой Лили приехала вымученной донельзя. С трудом заснув, она попала в бушующее царство, наполненное его взглядами и прикосновениями. Похоже, он вторгся в ее сны. Проснувшись горящей и взмокшей, Лили принялась извиваться в жажде чувственной разрядки, но тут же остановилась, не добившись желаемого. Балдуччи мог управлять ее подсознанием, но будь она проклята, если сознательно уступит ему власть над собой!

По крайней мере, именно так она твердила себе, пока все-таки не нашла облегчение в горячей ванне и не довела себя до невиданного оргазма, думая об Антонио.

Лили еще содрогалась в сладостном послевкусии, когда позвонил Брайан. Антонио передал через него, что первое совещание руководящего состава намечено ровно на два часа.

В ответ на ярое любопытство Брайана она объяснила, что Антонио просто злит ее, в наказание за то, что осмелилась не пасть к его ногам. Но Брайан вряд ли купился на это.

Лили изо всех сил боролась с неумолимым воздействием Антонио, пытаясь предстать в его глазах этакой возмутительницей спокойствия, не стоящей усилий по ее порабощению. Но этот план не сработал, судя по брошенным им на прощание словам.

И все же Антонио был слишком занят, чтобы лично заниматься подчиненными, тем более такими непокорными. Лили не сомневалась, что Балдуччи отступит и забудет о ней.

И тут позвонил Брайан.

Антонио не шутил. Или продолжал развлекаться, решив до конца насладиться этим представлением.

Проблема заключалась в том, что она от него зависела.

Он должен был дать ей расчет, премию за окончание работы в компании и рекомендации. Как бы Лили ни хотелось бежать из этого города без оглядки, все это ей требовалось, чтобы уехать и прожить, пока она не найдет новую работу.

Одевшись в самый траурный наряд, Лили собрала свои непослушные золотисто-каштановые волосы в строгий пучок. Отказавшись даже от привычного еле заметного макияжа, она вздрогнула, взглянув на свое отражение.

Все чувства красноречиво отражались на ее лице. Отвращение, агрессия, опасение и, увы, возбуждение.

Недавняя разрядка лишь воспламенила ее еще больше. Тело пульсировало, а каждое движение вызывало целый поток нежеланных реакций. В надежде на то, что дорога до лаборатории охладит ее, Лили направилась туда, кляня саму себя, Антонио и весь свет. Она ощущала, будто должна вырвать кусок себя. Но иного выбора не было.

Она попытается продолжить свою работу в другом месте. А если не получится – что ж, таков ее выбор. И этот выбор, к которому принудил ее Балдуччи, все равно будет лучше, чем работа над его проектами.

Приехав в лабораторию, по всеобщему оживлению Лили поняла, что он – здесь. Наверняка реализовывал властные полномочия, ожидая, что все будут прыгать вокруг. Этот негодяй добрался до нее через ее лучшего друга – и попытался загнать в угол.

Что ж, не получилось. Было уже четыре часа дня, и вскоре, выдержав еще одну стычку, Лили соберет вещи и позаботится о том, чтобы это была их последняя встреча.

Направляясь к своей комнате, Лили заметила, что все вокруг смотрят на нее как-то по-другому, с недоверием и чем-то еще… неужели учтивостью? Видимо, Балдуччи зашел в своей шутке слишком далеко, поведав всем об их «деловом партнерстве».

Вне себя от раздражения, Лили быстро прошла к себе… и будто со всей силы врезалась головой в кирпичную стену.

Антонио сидел за ее столом. Он сразу перехватил ее взгляд, словно ждал, что она вот-вот войдет.

– Так вы отныне будете приходить так поздно?

Все ее нервы воспламенились от его сводящей с ума красоты и дразнящего тона.

Не успела Лили придумать возражение, как он поднялся и двинулся к ней вальяжной походкой хищника.

– Я и не ожидал, что вы так быстро вживетесь в роль партнера. Но с другой стороны, вы никогда не делаете того, что я ожидаю. Мне это нравится. Необычайно.

Он остановился перед ней, и Лили, с трудом зашевелившись, сняла со спины рюкзак и обошла нового босса. Не оглядываясь на него, она начала освобождать свое рабочее место.

– Вы делаете то, о чем я думаю? – Не получив ответа, Балдуччи хмыкнул. – Мне по душе ваша непредсказуемость – до некоторой степени, пока вы не начинаете ею пользоваться, чтобы лишить непредсказуемости меня. На это, доктор Аккарди, разрешения я не дам.

Упаковав последнюю вещь, Лили дернула молнию на рюкзаке и подняла взгляд. Она попыталась взять себя в руки, но внутри все перевернулось от созерцания великолепия Антонио, который уже разгорался властным неодобрением. Из последних сил стараясь сохранить равновесие, она вынула из кармана рюкзака конверт и протянула его Балдуччи.

Он поднял на нее глаза, в которых не было ни капли сомнения. Он знал, что в конверте.

– Я не принимаю вашу отставку, доктор Аккарди. – Его губы скривились в улыбке, от которой у Лили растаяло все внутри. – К тому же теперь для окончания нашего сотрудничества потребуется гораздо больше, чем клочок бумаги.

Скрежеща зубами от пульсирования между бедер, Лили вытянула в его сторону другую руку, ладонью вверх. Он вопросительно вскинул бровь.

– Мои триста долларов, пожалуйста, – пояснила Лили.

– Забираете свою долю? – В ответ на ее кивок он рассмеялся, и у нее подкосились ноги. – Думаете, ваши деньги провели со мной ночь и остались теми же?

Перед мысленным взором Лили заметались картины того, как провести с ним ночь – и измениться навсегда. Этот мужчина был сексом во плоти.

Она стиснула зубы, но вытянутую руку не убрала.

– Мои деньги, пожалуйста. Это уже не смешно.

– Это – самое смешное, что я когда-либо слышал. И у меня нет с собой ваших денег. Я не расхаживаю с тремястами тысячами долларов в карманах.

Ее рот непроизвольно раскрылся.

– Даже вы не можете за одну ночь увеличить сумму в тысячу раз!

– Вы были бы поражены, узнав, что я способен сделать за одну ночь. – Ее кровь тут же вскипела, а Балдуччи добавил: – Но вы правы. Я преувеличил. Ваши деньги превратились примерно в тридцать тысяч долларов. Я еще недостаточно для вас потрудился.