Виновата судьба. Жить и умереть – это закон. Иметь дело с судьбой – нечто очень сложное…

Решила набрать Элли, вдруг она уже проснулась:

– Доброе утро, Эллисон-сон! – одной рукой держала телефон у уха, а вторую руку грела меж колен.

«Эллисон-сон» – это я так называю Элли, когда слышу её сонный голос в телефонном разговоре. Придумала это ещё давным-давно.

– Привет. Чего в такую рань вскочила? Пол десятого утра.

– Захотелось прогуляться. Но это не главное. Сейчас важно то, чтобы ты быстро оделась и поспешила к «зелёному уголку».

– Зелёный уголок? Богом забытое место. Что ты там забыла? Раздают бесплатные булочки при рассвете? Как в детстве? – шутит Эл, хотя несколько дней назад я покупал тут булочку. Когда продавщица назвала меня «утренней пташкой-алкоголиком».

– Об этом и поговорим.

Зелёный уголок – это место, где я сейчас нахожусь. Место, где на каждом ходу цветочные магазины, будки с цветами и фруктами. И каждый вывеска тут ярко-зеленого цвета, которая приглашает тебя в свою сферу обслуживания. Так это место не называется, но прозвище такое дали этому месту туземные старикашки.

– Официально приветствую. Кофе с двумя порциями сахара? – Элли рухнула напротив меня и зевнула. Взяла бумажный стаканчик с уже холодным кофе и снова зевнула.

– С двумя. Я помню, ты любишь не очень сладкое, но и не горькое.

Эл набрала в рот кофе и довольно промычала, положительно кивая головой и наконец глотая его.

– У меня есть просьба от которой ты просто не сможешь отказаться, – проговорила я, поверяя почту на телефоне.

– Пресный салат с наркотиками и большая кружка мартини по правую руку?

– Пресный салат с наркотиками?

– Ну, салат зафаршированный дурью. Ты разве не слышала о таком? И даже не пробовала?

Фокусирующий взгляд подруги заставлял отводить меня глаза в сторону. Она смотрела на меня с такой строгостью, а голос был такой напряженный. На секунду подумала, что попала на приём к детективу, которой пока не добьется своего – не отпустит.

– Эм, нет…

Мой голос был совсем не похож на повседневный. Был растерян.

– Я тоже не слышала, – подруга пожала плечами и отпила кофе, покосившись в сторону проезжей части. Смеётся.

– Не смешно.

– Возможно и так, – слабо ухмыльнулась. – Ну, так о чем ты? Какое предложение у тебя ко мне?

Отложила телефон в сторону.

– Бабушка сегодня уезжает на свадьбу к своей единственной кузине. Вернётся завтра. А меня попросила найти себе приятеля, пока её не будет дома.

Элли молча на меня смотрела и судя по всему, ждала чего-то сверхъестественного. Обычно, у нее бывает такой взгляд, когда она пишет смс своей маме, когда та грозится не впустить её в дом, если дочь снова вернется домой в два часа ночи.

– Угадай, кого она имела ввиду, когда говорила: «Только не гуляйте до пяти утра, по ночам орудуют маньяки»?

Эл распахнула объятия, чтобы меня обнять, но случайно снесла со стола вазу с цветами. Замужняя пара сидящая позади нас, широко раскрыв глаза, стала что-то тихо бормотать на французском. Готова поспорить, они сейчас говорят о том, как много бешеных людей в этом городе. И еще больше в этой стране.

    4 часа дня.

По приходу домой, мы решили, что сегодня на ужин приготовим фирменные вкусняшки, которые считали в детстве пищей богов: сухарики с кетчупом, коробка горячей пиццы и невообразимо много мини-бургеров с сыром, грибами и беконом, которые мы делали прежде собственноручно. Фраза сегодняшнего дня: «Сделай сам, а то еду по твоим прихотям ещё не создали».

В холодильнике, конечно же, не оказалась всего того, что нам понадобится, и поэтому нам снова нужно было валить на улицу, где ветер дует так сильно, что страсть к еде мгновенно пропадёт, будь ты хоть человек, который не ел целую неделю.

– Так, ты по-быстрому сгоняй за вином, а я за продуктами пойду.

Вглядываясь в колёса тележки, я снова вспомнила свои попытки влюбиться в шестнадцать лет. А точнее, мысли об этом. Они и сейчас меня преследуют, но уже в малой дозе. И знаете, я счастлива сообщить, что целый день и до завтрашнего утра, я проведу с родным мне человечком. А про Стива можно немного позабыть.

– У вас платочек выпал, – эти слова бросает мне через плечо мужчина, тронув за плечо.

– Это не мой, – придвинув тележку ближе к себе, ответила я, увидев свои большие зеленые глаза в отражении стекол темных очков мужчины. Он их снял и тогда я уже увидела его глаза. Они были прекрасны. Как два самых красивых яблока в мире.

– Я знаю, что не ваш, – почесал голову незнакомец, – Хотел найти причину просто подойти к вам…

– Зачем?

– Познакомиться.

– Зачем?

Мужчина не знал, что ответить.

– Да, простите, – сказала я, поджав губы.

– Ничего. Так можно? Ну, познакомиться с вами.

Я не могла представить, что такое вообще возможно. Что кто-то ищет причину для того, чтобы испытать удачу и попытаться в дальнейшем связать со мной свою жизнь. Это не сон?

– Прости, но.. я не могу.

Он не был растерян, что странно.

– Ну, хорошо, – промямлил мужчина, – Но все же, возьмите это. Люблю, когда у людей остается что-то от меня, – повесил красный платок на край тележки. Человек, который не сказал мне даже свое имя, поплелся веселой походкой к кассе, напоследок обернувшись.

Брать платки и прочее, что дают так сразу – совсем глупо, я знаю, но очень хотелось взять. Сохраню его. Не понадобится, но буду помнить этот день, на случай, если больше никогда не буду счастлива и не поверю в любовь.

Но сегодня – это сегодня. Сегодня все будет, как прежде: вкусная еда, старые фильмы жанра комедии и ужасов. И родной плед с пятном от горчицы. А про пятно это – отдельная история. Можно вспомнить за две минуты: нам тогда было по семь или восемь лет. Дома была только мама. Папа и бабушка снова пропадали на работе, будто бы им больше всех надо. Или же им за это заплатят поверх официальной зарплаты. И так. Мама что-то готовила в кухне, а мы с Элли сидели у меня в комнате и смотрели мультик про говорящих зверюшек. Мы проголодались и решили, что бургеры будут в самый раз. Да, Элли уже тогда была знакома с калориями и вредной едой. Мама раздала каждой по бургеру и предупредила, чтобы мы не размазали все по кофте, ибо потом трудно отмывается. Да, одежду мы не запачкали, как и обещали, но вместо этого, Эл уронила кусочек помидора на белый плед, который оставил на этом месте жирное и темно-желтое пятно.

«Элли, ты что? Это мой любимый пледик!» – верещала я тогда, а Элли отвечала: «Высохнет, не бойся». В итоге, мы спрятали этот плед в шкафчик со старыми сувенирами и фарфоровыми тарелками, которые меня всегда смущали в детстве из-за того, что они очень мрачные. По сегодняшний день, про это пятно никто так и не узнал. А плед с тех пор находился в этом шкафчике и доставался только по особенным мероприятиям, где фигурировала радость и доброта.

Все мне говорят, что моя самая достойная черта – это та самая старушка доброта. А еще все придерживаются мнения, что небеса забирают в раннем возрасте именно хороших людей. Лично я думаю, что небеса забираю сперва людей, чьи души слишком нежны для этого мира. Небеса беспокоятся, что и эту душу скоро замарают, поэтому стараются как можно быстрее ее обезопасить.

    7 вечера.

– По-моему, печенье уже испеклось, – предупредила я, почуяв сладкий, но тяжелый запах гари, который можно было даже увидеть, а не просто услышать.