Октавион. Люди ветра

Слова давались тяжело, но она чувствовала, что они единственно правильные.

Ян отвел глаза, произнося ритуальную фразу:

– Эсмеральда, ты была предупреждена, и сделала свой выбор против воли ветра. Ты лишаешься силы и прав дочери ветра, до тех пор, пока твой выбор не подтвердится. Возвращайся в Октавион. Прощай.

Комната поплыла перед глазами Эсме. Ей показалось, что из ее жил вырывают кровь, она хотела закричать, но крик застрял в горле, а воздуха больше не было. На несколько мгновений она ослепла и, казалось, забыла, что такое «дышать». А потом она очнулась и зашлась удушливым кашлем, свалившись на свою кровать в Октавионе. Отдышавшись, она провалилась в сон.

Приговор был оглашен.

Фредерику тоже не спалось этой ночью. Он долго сидел в библиотеке, перелистывая знакомые книги, но ни одна из них не увлекла его. Проходя по колоннаде в башню, где находились покои правителей, он заметил на балконе одинокую фигуру – Вик не спал. Поднимаясь по лестнице, он продолжал думать о том, что не давало ему уснуть этой ночью, об Эсмеральде. И о них с Виком. Фредерик отдавал себе отчет в том, насколько это безнадежно и бессмысленно, влюбиться в женщину ветра. Это все равно, что любить перелетную птицу. Сегодня она здесь, сидит рядом с тобой, смеется, а завтра… Завтра ее позовет ветер, и она уйдет в другой мир, к другим людям, и будет смеяться и сражаться там. Но все это понимал разум, а сердце не хотело его слушать.

Вик обернулся на звук его шагов:

– Странная ночь, никак не уснуть, – его голос звучал задумчиво и печально.

– Да. Знаешь, Вик, я тут думал… Я много думал в последние дни и пришел к неутешительным выводам… В общем, – Фред понял, что не может подобрать слов, чтобы признаться другу в этой глупости, тем более, что…

Но Вик, как всегда, все понял сам:

– Значит и тебя она заворожила, – он улыбнулся, хотя улыбка его была невеселой. – Не знаю, что со мной. Столько лет уже прожил, вроде бы понял, что любовь не из тех сокровищ, что доступны для меня. И тут вдруг…

– Винор, скажи, а ты любил Мэйлин? – Фреду вдруг захотелось говорить о чем угодно, только не об этом.

– Нет, наверно. Нам было хорошо вдвоем. Но мы не придавали этому значения. Я не представлял, что могу остаться. И ее не опечалил мой уход. Все было просто и спокойно.

– Она ведь уйдет и не вернется, – промолчать никак не получалось.