Проклятие Спящей красавицы

Когда аппарат ожил, Оля приступила к изучению его содержимого. Жаль, ни позвонить, ни проверить почту не получилось – абонент давно не обслуживался. Но в ее распоряжении были телефонная книжка, блокнот и альбом с фотографиями. Она начала с последнего.

Оля не ошиблась, предположив, что была красоткой (соской, как она себя охарактеризовала). Фигура, лицо, волосы, одежда – все идеально. Фотографии дрянные, деталей не рассмотришь, при приближении все в квадратик, но общую картину можно составить. Снимков в телефоне оказалось немного, Оля по датам поняла, что аппарат был новым. Кроме нее – на них были запечатлены девушки и мальчик. Ребенок лет семи стоял в обнимку с рыжеволосой худышкой. Фигуристая блондинка держала на руках лохматого песика. А Оля коробку. Что в ней – неведомо.

– И кто из этих двух сестренка? – пробормотала она. Ни одна на Олю не похожа. А пацан ни на одну из троих. Но раз стоит с рыжей в обнимку, значит, ее сын.

Все остальные фотографии были сделаны в магазинах. Оля щелкала товары, в основном украшения и сумки, и обязательно с ценниками.

В блокноте Оля не нашла ни одной заметки. Список контактов тоже не порадовал. Много имен, еще больше прозвищ. Ни мамы, ни папы, ни мужа… Любимого или даже Масика. Сестренка и тетушка. Те женщины, что навещали. Оля выписала их номера. Она уже хотела отложить телефон, как наткнулась на альбом под названием «Музыка». Открыв его, обнаружила много композиций.

Решила прослушать все. На третьей уснула, они все оказались релаксирующими.

* * *

Платье и плащ – это не все, что Инга продала через интернет. Еще серьги. Не те, что были на Оле, когда ее привезли в больницу. Кроме них еще браслет имелся, массивный, причудливый. Но он оказался металлическим, как и сережки из этого комплекта. Бижутерия отлично смотрелась, когда была новой, и, судя по клейму, стоила дорого, но за полтора десятка лет она почернела, выцвела и потеряла товарный вид. Не то что сережки из белого золота с небольшими бриллиантами. Аккуратные колечки, благородно посверкивающие, были извлечены из дыры в подкладке. Инга нашла их, когда готовила плащ к продаже. Другая бы, нечистая на руку, скрыла это, но медсестричка была не из таких. Она сдала серьги в ломбард и разделила деньги пополам, как договорились.

– Теперь пришла пора тратить! – азартно воскликнула Оля. – И начнем мы с краски для волос, восковых полосок, щипчиков… В общем, со всего того, что поможет мне привести себя в порядок! Бери мой телефон и сама все выбирай. Все товары привезут завтра-послезавтра.

Эти дамские хлопоты помогли больше, чем беседы с Иваном Дмитриевичем. И не только успокоиться и настроиться на позитивный лад. Вспоминались всякие мелочи, а порой возникали четкие картинки. Оля видела себя у зеркала в полный рост в какой-то шикарной квартире, натягивающей чулки с подвязками. Она путалась в них и ругалась, а над ней смеялась какая-то женщина. Смеялась по-доброму, после чего протягивала ей фужер с шампанским и говорила: «Череша, веди себя как модель, а не как гопник!» Иван Дмитриевич велел ей фиксировать все, что вспомнит. Выдал Оле диктофон. Она прогнала эту запись и спросила:

– Что такое Череша?

– Ваше прозвище, как я понимаю.

– Но что оно означает?

– В южных краях так называют вишню.

– И я в прошлом модель?

– Очень может быть. У вас красивая внешность, дорогая одежда, телефон по тем временам крутой.

– Были, вы хотели сказать.

– О вещах – да. Но вы по-прежнему хороши собой, – не дал сбить с себя с толку психолог.

Оля и сама была довольна тем, как выглядит. Не на двадцать восемь, но и не на сорок четыре. Хотя Инга сказала, что сейчас в этом возрасте женщины, что за собой следят, дают фору молодым. Ботокс стал доступен, появились новые уходовые препараты, фитнес вошел в жизнь большинства дам бальзаковского возраста. И что особенно удивило Олю, так это их отношение… к отношениям! Заводят их с парнями на десять, а то и пятнадцать лет младше и не стыдятся этого.

– Не звезды, а обычные бабенки? – еще уточнила Оля.

– Последнее слово советую не употреблять, оно оскорбительное. Но да. Две подруги моей мамы встречаются с парнями помладше. У одной он ровесник сына. А они обе на рынке торгуют, одна шмотками, вторая сантехникой.

– Мне молодые не нравятся, – заглянув в себя, сообщила Оля. – И, думаю, так было всегда. Седина привлекает, морщинка меж бровей.

– Машины с пробегом предпочитаешь, как и я.

– Пожалуй. Мой физиотерапевт какой красавчик, миленький, гладенький, подкачанный, а не цепляет. А вот Левон Гамлетович сразу зацепил. Он как воплощение моего любимого персонажа из сериала «Скорая помощь»!

– Губа не дура, – хохотнула Инга. – У нас тут все бабы по нему сохнут. Симпатичный, умный, холостой. Квартира, машина опять же.

– Бабник?

– Вообще нет. Роза, а она сторожил у нас, еще раньше Сарикяна устроилась, рассказывала только про один его роман с коллегой. Год продлился, но закончился расставанием. Скандальным, между прочим! Докторша озлилась на Хищника нашего за что-то…

– У него такое прозвище? – Что уместно, он же Лев.

– Кто-то дал, остальные подхватили. Так вот дамочка эта к главврачу пошла, требовала увольнения Левона Гамлетовича, перед выбором того ставила: или она (отличный хирург, ее чудом переманили), или он. Главный выбрал Хищника.

– Я бы на его месте после такого тоже завязала с романами на работе.

Об этом разговоре Оля вспомнила, когда приводила себя в порядок после душа. Она уселась в инвалидное кресло и сидела в нем у дивного зеркала, заказанного в интернете. Трехстворчатое, с подсветкой и многократным увеличением, оно радовало Олю, как и многие привычные для остальных безделушки. Ей хотелось все: и ночник в виде яйца дракона, переливающийся всеми цветами, и фен, засасывающий пряди, и вибромассажер для лица, и обязательно фитнес-браслет, чтоб мерил шаги, пульс, давление.

– Добрый день, Ольга, – поприветствовал ее Левон, явившийся проведать пациентку. Утром ее осматривал другой врач. – Как себя чувствуете?

– Отлично.

– Нет боли в животе, тошноты? – Она покачала головой. – У вас не очень хорошие анализы. Есть подозрение на холецистит.

– Это еще что такое?

– Воспаление желчного. И сахар повышен. Вы запрещенную еду не употребляете?

– Ем, что дают.

– То есть Инга таскает вам не только вот это все, – она указал на подоконник, уставленный спонтанными покупками Оли.

– Единственное, что она мне приносит из съестного – это «Баунти» и прочие кокосовые сладости. Но я ем по одной маленькой шоколадке в день, потому что хочу похудеть. Смотрите сами, – она подкатилась к кровати и достала из-под нее коробку с сокровищами. Затем указала на крышку, где велся учет каждой съеденной шоколадке. – Неужели и это нельзя?

– Если по одной, то можно. Я угощусь? – И, получив согласие, взял батончик. – Опилки в сиропе, – поморщился он. – Я восточные сладости больше люблю. Особенно халву.

Ольга смотрела, как он запивает шоколадку водой. Кадык ходит туда-сюда, шея щетинистая, с засохшим порезом. Бреется Левон каждый день теперь, но темная борода проклевывается уже к обеду. И все же так ему лучше, без волос на лице. Бритый, он уже не так напоминает… кого-то! Да и волосы у Левона короткие, а у не до конца забытого грузина они падали на глаза. Он убирал их красивыми руками. Не такими изящными, как у Левона, и все же.

– Вы покрасили волосы? – спросил он, утолив жажду.

Он заметил только это! А Оля меж тем как только свою внешность не улучшала последние дни, спасибо за это Инге и сайту, где можно заказать маски, кремы, отбеливающие пасты и массу всего интересного. «Ты не из-за этой лабуды похорошела, – смеялась медсестричка. – У тебя спали отеки и нормализовался цвет лица! Еще ты схуднула, начав двигаться…»

– Покрасила, да, – коротко ответила Оля.

– Очень хорошо выглядите.

Она с достоинством кивнула – приняла комплимент.

– Я готовлюсь к выписке. Когда она состоится?

– Опять вы за свое?

– Но я делаю успехи, меня все хвалят, и физиотерапевт, и психолог…

– Вы молодец. Но, поймите, все так хорошо складывается, потому что мы не спешим. Вам категорически запрещены эмоциональные и физические нагрузки.