Сказки русской матрёшки о народных праздниках
Старшая сестра протянула руки Лизе и помогла ей перепрыгнуть огненную полосу. Взявшись за руки, девочки направились на кухню, осторожно ступая по мягкому покрову из волшебных трав. Чудо-полотно привело сестер к скамье с ведром, в котором плавала гостья-матрешка. Платье куколки было простым белым с красной вышивкой, на светлой головке был нарисован красивый венок из ярких фиолетово-желтых цветов, переплетенных зеленью трав. Таня вынула синеокую игрушку из воды и подала Лизе.
– Держи, Лисенок! Открывай новую сказку! – прошептала сестра.
Лиза разделила матрешку на половинки и расстроилась. Вытекла ее сказка капельками в ведро, оставив лишь мокрыми ладоши.
– Мя-я-я-у-у, – промяукала Василинка, наблюдавшая за сестрами с табурета.
– Смотрите глубже в воду, – донеслось до слуха девочек мягкое мурлыканье.
Вгляделись сестренки в водицу. Заиграла она тремя красками, забурлила. Со дна ведра медленно поднялся кристаллик-пузырь и лопнул на поверхности. Увидели девочки малышку-капельку, моргающую глазками-жемчужинками из-под белых ресничек. Бледно-розовые точечки рта ее произнесли журчащим тоненьким голоском: – Добрый вечер! Я – Купалинка. Хочу пригласить вас на праздник макушки лета Ивана Купала, или, как его называют в народе Иванов день. – Возьми меня, Лизонька, в свои ладошки, поднеси к окну ближе к свету лунному, – попросила капелька.
– Здравствуй, Купалинка! Какая же ты красивая! – прошептала Лиза, осторожно снимая гостью с воды и направляя ладони к окну.
– Милая Купалинка, – обратилась к волшебнице Таня. – Расскажи нам о своем празднике.
– Отмечают его в ночь летнего солнцестояния, – сообщила капелька. – Как ни один другой, наполнен он мистикой, любовной негой и невероятной таинственностью. – Послушайте его легенду, – начала свой рассказ Купалинка. – Жили давным-давно Купала и Кострома, маленькие брат и сестра. Однажды гуляли они в поле и слушали птицу Сирина. Случилось с ними несчастье. Сирин унесла Купалу в Темное царство. Прошло много лет, Кострома выросла, и как-то, гуляя вдоль реки, уронила в воду венок. Красивый молодой парень, проплывая в лодке мимо венка, подобрал его и вернул Костроме. Это был Купала. Купала и Кострома полюбили друг друга и поженились, не зная, что они брат и сестра. Когда же раскрылась страшная тайна их происхождения, покончили молодые люди с собой. Однако боги смилостивились над несчастными влюбленными, не разлучив их хотя бы после смерти, и превратили в красивый фиолетово-желтый цветок Иван-да-Марья.
– Какая трогательная история, – смахнула слезинки Таня.
– Что это за птица такая Сирин? – спросила Лиза.
– Птица черная с головой девы, предвестница бед и несчастий, – объяснила Купалинка.
– Ух, как бы стукнула я по голове той девы сковородкой! Все из-за нее! – проворчала Лиза.
– Тогда не было бы такого волшебного праздника, – улыбнулась в ответ капелька. – Знайте, в праздник этот, особое внимание уделяется водной и огненной стихиям.
– Это почему? – задала вопрос Лиза.
– Иван Купала бросился с горя в огонь, узнав о тайне. Желтый цвет огня в цветке олицетворяет это. А вот фиолетово-синий оттенок цветок приобрел от воды, в которой утопилась Кострома, бросившись в озеро.
– Ах, несчастные, – печально отозвалась в темноту Таня.
– А как это внимание уделяется стихиям огня и воды? – снова спросила Лиза.
– В ночь солнцестояния каждый должен перепрыгнуть через пламя и искупаться в водоеме, чтобы очиститься, – ответила ночная гостья.
– Значит, мы сегодня пойдем с тобой купаться и прыгать через огонь? – обрадовалась Лиза.
– Значит, так и будет, – сказала Купалинка. – Только помните, мои дорогие девочки, в эту ночь оживает вся нечисть: ведьмы, колдуны, лешие! Получают они колоссальную разрушительную силу и возможность пакостить людям. Будьте осторожны! – предупредила волшебница.
Внезапно, как гром среди ясного неба, разбилось оконное стекло кухни. Закричали сестренки от испуга. Влетела на метле старуха в серых одеждах и черном платке, сверкая стеклянно-желтыми глазищами. Выхватила она из рук Лизы малышку-волшебницу и попыталась утащить за собой в темную ночь.
Не растерялась Лиза, схватила обеими руками сковородку с плитки и ударила что было сил ведьму по голове.
– Вот тебе, злая бабка Зина! – выкрикнула, топнув ногой смелая девочка.
Нежданно-негаданно старуха исчезла. Не было нигде и гостьи-капельки. Заплакала тут Лиза, бросила сковороду, спрятав лицо в ладонях: – Гадкая бабка, весь праздник испортила!
– Не плачь, родная моя, – попыталась утешить ее старшая сестра. Посмотрела Таня под ноги и воскликнула радостно: – Лисенок, погляди-ка, а ведь сверкающее трехцветное полотно не исчезло! Наверняка, выведет оно нас на праздник!
Посмотрела младшая сестренка на пол и впрямь, чудо-дорожка сверкает под босыми ногами. Ожило тут полотно, задвигалось и вынесло сестренок через разбитое окно, петляя с быстротой молнии, к старой узкой калитке в саду.
Возле калитки ждала их белокурая девушка с распущенными волосами ниже пояса. Хрупкий стан ее был облачен в тонкую белую рубаху с ярко-красной вышивкой по вырезу горловины, рукавам и подолу. На маленьком круглом личике сияла улыбка. Под низким лбом ее были прорисованы изящные черные брови. Большие бездонные глаза синего цвета смотрели выразительно и приветливо. На голове ее красовался фиолетово-желтый венок.
– Купалинка? – в один голос спросили удивленно Таня с Лизой.
– Она самая, сестрицы, – весело отозвалась волшебница.
– Значит, не сумела тебя старуха схватить? – обрадовалась Лиза.
– Не сумела! Я сильнее ее! И ты, Лизонька, здорово помогла, – подмигнула девочке Купалинка. – Думаете, ведьма пропала? Ничего подобного! По делам своим улетела. Угадайте куда?
– На шабаш к Лысой горе, – ответила Таня. – Я где-то об этом читала.
– А вот и нет! Травы собирать! – пояснила белокурая гостья. – Нынче ночью они чудодейственны. Пока простой люд веселится, поет, пляшет, да купается, ведьмы и колдуны рыщут по лесам и лугам, травы рвут. Чем приворожить, чем счастье принести, чем насмерть «засушить» – все в свою котомку складывают.
– Вот, к примеру, дудочник, он же любисток, кладут ведьмы в специальное приворотное одурманивающее зелье. Другое зелье с той же травой помогает унять сердечную боль от несчастливой любви, – сообщила Купалинка. – А ведь это растение лекарственное и, по поверьям, добрым людям счастье приносит. Матери купают малышей в настое любистка, чтобы малюток все любили.
– Собирают ведьмы еще непременно траву – тирлич, она же горечавка. Тирлич ценен тем, что дает способность летать. Натирает нечисть соком этой травы себе подмышки и превращается в любого зверя, – продолжила волшебница рассказ о травах. – Весьма ценной находкой для колдунов является разрыв-трава, она же прыгун. У кого она есть, тому нипочем замки, запоры, цепи, кандалы. Если эту траву бросить в кузницу, кузнец не сможет работать. Ломает разрыв-трава любой металл.
– Ну, что же вы меня, милые, не остановите? – спросила обескураженных сестер Купалинка. – Я о волшебных травах могу говорить бесконечно! Праздник так пропустим в болтовне.
Улыбнулась белокурая гостья прелестной улыбкой, повернула тихонько венок на голове другой стороной и протянулась перед девушками трехцветная дорожка от калитки до самого пруда, освещая все вокруг светом дивным.
– Сейчас к пруду подойдем, венки в воду опустим, – сказала Купалинка. – Растолкую вам, сестрицы, одно древнее гадание.
– Так у нас нет венков, – разочарованно произнесла Лиза.
– А это что, милая? – рассмеялась девушка и коснулась слегка головок сестер.
Подняли девочки руки вверх, нащупали большие венки, усыпанные благоухающими цветами.
– Ух, ты! – протянула восторженно Лиза.
Вдруг неизвестно откуда выбежал деревенский мальчишка в холщевых штанишках и короткой рубашонке. Облил он грязной водой Лизину голубую пижамку и побежал быстро вперед по трехцветной стежке.
– Ах, ты, хрюндя! – опомнилась девочка и помчалась за обидчиком.
– Это ты хрю-хрю-хрюндя, – дразнился, убегая сорванец.
Таня и Купалинка начали задорно смеяться над детьми. Но тут же оказались облитыми с ног до головы потоком мутной жижи трясины. Появившиеся хохочущие парни, подхватили девушек за руки и стремительно потянули купаться в пруду.
Окунувшись в приятной прохладе воды и смыв грязь, сестренки, развеселившись, выбрались вместе с волшебницей на травянистый берег пруда. Парни и маленький сорванец уплыли к другому берегу, где горел огромный костер.
– Вот вам лучины, – протянула волшебница Тане и Лизе тонкие длинные щепки сухого дерева. – Снимайте венки, вставляйте их в плетение.
Девочки послушно выполнили просьбу Купалинки. Коснулась она тонкими пальчиками лучин, и появились мерцающие блудливые огоньки на концах щепочек. Наклонились сестренки над водой, только хотели в воду венки опустить, как появилась возле них черноглазая девушка с распущенными волосами цвета воронова крыла.
– Отойдите, я первая! – дерзко произнесла незнакомка и, растолкав сестер, бросила свой венок на воду пруда. Сразу же утонуло цветочное кольцо черноглазой девушки, зашипела лучина и пропала в омуте пруда. Закрыла лицо босоногая незнакомка, заплакала и пропала в темноте.
– Разлюбит ее суженый, – объяснила безрадостно Купалинка.
Затаив дыхание, опустили свои венки две сестры. Вдогонку за ними положили на водную гладь свои цветочные плетения и другие девушки, гурьбой прибежавшие к покатому берегу. Венок Тани уплыл дальше других по темной водице, зато венок Лизы сохранил горящую лучину дольше других, качаясь на зеркальной поверхности.
– Быть тебе, Татьяна, счастливее всех, замуж скоренько выйдешь, – растолковала Купалинка. – А ты, Лизонька, проживешь очень долгую жизнь.
Обняла волшебница сестричек и повела к другому берегу, к большому полыхающему костру. – Обогреемся сейчас, подзарядимся магией огня и будем через искрящееся пламя перепрыгивать, загадывая желание, – сказала девочкам ночная гостья.
Прошли они сквозь травяные заросли, держась за руки, и вышли на луговой берег, покрытый сказочным ковром из золотых искрометных огней. Такого количества костров сестренки не видели никогда! Словно божественные звезды мигали они в ночи вокруг жаркого центрального костра. Людей на берегу было видимо-невидимо.
– Будьте осмотрительны, – прошептала Купалинка. – Ведьмы могут шастать среди людей, обернувшись прекрасными девушками. От меня не уходите никуда.
– Знала бы, взяла бы сковородку, – шепнула в ответ Лиза.
Центральный костер представлял собой высокую пирамиду из хвороста, в центре которой был установлен длинный шест с горящим колесом.
– А для чего колесо нужно? – спросила тихонько Таня волшебницу.
– Это символ сокращения дня и убывания лета, – ответила Купалинка. – Пустят его сейчас вон с того пригорка в воду. Коли огонь не затухнет, пока оно движется, будет людям хороший урожай. Коли огонь исчезнет, будет зима тяжелая и урожай плохой.
– Купалинка, скажи, что такое люди в костер бросают? – поинтересовалась Лиза.
– Вещи старые они бросают, одежду больных и умерших. Ведь огонь в эту ночь имеет лечебные свойства. Все плохое, что связано с теми предметами, исчезнет навсегда, – разъяснила девушка. – Некоторые даже волосы свои жгут, чтобы избавила их сила волшебная огня от плохих мыслей.
– Надо же, – задумалась Лиза. – А вон там, левее, дерево какое-то необычное, для чего? – тут же задала она новый вопрос.
– Это срубленное молодое дерево березки, купальское деревце Марена, – улыбнулась белокурая волшебница. – Деревенские девушки украсили его празднично разноцветными гирляндами из полевых цветов, фруктами, ленточками и свечами, чтобы хоровод с песнями водить. Посмотрите-ка на ту ватагу парней позади дерева. Сейчас они девушек дразнить будут, пытаться утащить украшения с деревца, а те будут отнимать. Парни, может, и вернут за поцелуи, пляски и припевки шуточные. Вот уж веселье начнется!
– А нам с ними можно? – попросила Лиза.
– Конечно, – разрешила волшебница и подтолкнула сестренок в хоровод.
Окунулись с головой девочки вместе с волшебницей в сказочный летний праздник. Наплясались от души. Напелись песен разных, игровых хороводных, лирических. Через «живой» огонь трижды перепрыгнули, загадав желание заветное. Подивились на других, ведь через огонь прыгали все, и дети, недавно научившиеся ходить, и старики, для кого это было очень трудно, даже скот через костер деревенские жители переводили.
Побегали сестренки с факелами по лесочку позади пруда, правда, безуспешно, пытаясь отыскать вместе со всеми цветок папоротника магический ярко-красный.
– Но папоротник не цветет, – не переставала сомневаться Таня, бегая вприпрыжку за Лизой.
– Это в материальной вселенной, – пыталась убедить ее Купалинка. – На тонком же плане папоротник дает удивительное красивое свечение, которое в народе называют цветком. Редко, кто его может увидеть. Но стараются найти все, потому что станут обладать сверхъестественной силой, способной на многое, например, чтобы клад глубоко под землей сыскать, или понимать животных и птиц, или вообще стать невидимкой.
Бегали они также по утренней росе, пили ее, умывались, собирали в ладошки для богатства и вечной красоты. Дружно со всеми смотрели на восходящее солнце, стараясь разглядеть игру лучиков.
– Подошла к концу Купальская ночь, девочки мои, – произнесла с сожалением волшебница. – Пора нам расставаться.
Накинула она на тоненькие шейки сестер нити с белыми атласными мешочками. – Примите в дар от меня обереги священные, – сказала Купалинка. – В них угольки из костра и травы чудодейственные. Коли при себе носить будете, максимум здоровой силы в вас будет. Коли в доме захотите держать, не сможет на жилище ваше напасть ни ведьма, ни колдун.
Повернула ночная гостья венок на голове в обратную сторону. Очутились снова Таня с Лизой на полотне трехцветном, которое унесло их как ковре-самолете в старенький желтенький домик.
Ромашки-очаровашки, русская свадьба и День семьи
Девочки проснулись к обеду. Лиза, повернувшись личиком к Таниной кровати, спросила старшую сестру: – Танюша, вот если бы ты нашла цветок папоротника, что бы ты у него попросила?
– Не знаю, Лисенок. А ты? – задумалась Таня.
– Дар видеть невидимое. Помогла бы я тогда богатырю Шурику клад с монетами отыскать, – мечтательно ответила младшая сестренка.
– А я попросила бы силу сверхъестественную, такую, чтобы родителей отыскать, – с грустью произнесла Таня.
– Я их не помню, и бабушку тоже, – тихо сказала Лиза, опустив глазки. – Расскажи мне о них, пожалуйста.
– В сто первый раз? Лисенок, ты эту историю знаешь наизусть, – сетовала старшая сестра.
– Ну и что! – настаивала на своем Лиза.
Тут из сеней донесся громкий стук в дверь.
– Девчонки, стригушки, выходите! – позвал с крылечка сосед.
– Ах, этот богатырь, ну он ответит за стригушек! – возмутилась Лиза. Спрыгнула она с кровати, схватила подушку и воинственно отправилась открывать дверь.
Таня рассмеялась, набросила поверх легкий халатик и побежала за сестренкой.
– Это кто здесь стригушки? Ах ты, хромой богатыришка Шушурик! – воскликнула Лиза, отперев засовы и хлопнув подушкой по животу Александра.
От неожиданности парень покачнулся. – Все, сдаюсь! О, великие княгини Елизавета и Татьяна, готов искупить вину! Примите силушку мою богатырскую для лепки вареников царских наивкуснейших, – шутя, проревел сосед, возведя руки вверх и демонстративно упав на колени.
– То-то же, – сказала Лиза и потащила его за руку в дом.
Таня, улыбаясь, покачала головой.
– Бери ведро, иди за водой! – скомандовала Лиза и сунула синее пластмассовое ведро в руки парня.
– Саша, ты пропал! С ней лучше не спорить, – сказала с сочувствием в голосе Таня.
Александр с ведром вышел из дома. Тем временем девочки успели прибрать постели, переодеться и умыться из умывальника, остатки воды в который они вылили из другого ведра, где плавала ночью матрешка.
Дальше день завертелся в веселых хлопотах. Приготовили сестренки тесто и занялись вместе с Сашей лепкой вареников из творога и картошки. Процесс лепки рассмешил всех до слез. Богатырь Шурик нарочно все делал не так и лепил белые бантики, цепляя их, то себе на макушку, то на нос Лизе, то на уши Тане.
– Ну, все! Так мы до вечера еду не приготовим, – рассердилась Таня, погрозив скалкой в сторону соседа. – Будешь нам мешать, славный богатырь, выгоним! Не видать тебе тогда еды царской! Ходи весь день голодным!
Наконец, закончили с лепкой. Отварили хозяйки вареники и сели угощаться вместе с богатырем, подливая в свои тарелки сметану. Не забыли они и про Василинку. Лакомилась кошечка варениками с большим удовольствием из блюдечка возле печки.
Сытно пообедав, решили девочки на пруд пойти купаться. Не боялись теперь они ничего, ведь был у них защитник-богатырь в джинсах и обереги ночной волшебницы-матрешки.
До позднего вечера пробыли сестренки на пруду. Барахтались в воде до посинения губ, брызгались и резвились с весельчаком Сашей. Загорали на сказочном Василинкином одеяле, читали, смотрели короткие юмористические видеосюжеты на планшете соседа, плели венки из луговых цветов, которые приносила Лиза. Делали селфи и украшали разными забавными рамочками на телефоне. Слушали байки богатыря про необычные поиски старинных монет и разной утвари на месте заброшенных деревень.
– Завтра на развалины съездим в одну деревню, здесь недалеко. Я уверен, теперь мы точно что-нибудь откопаем, – пообещал Александр, расставаясь с девочками у калитки. – Кисенок, скажи «мяу» в знак согласия!
– Мяу, – отозвалась Лиза и вбежала по ступеням крылечка в дом.
– Мне нравится быть вместе, с вами как-то просто и на душе хорошо. Таня, буду очень рад, если ты не откажешься, завтра поехать со мной, – сказал сосед, пристально глядя в глаза девушки. Его пальцы тихонько коснулись тоненьких пальчиков Тани.
Зарделась девушка, опустила пушистые ресницы, кивнула головкой, согласившись, и метнулась в дом вслед за Лизой.
– Он тебя еще не поцеловал? – спросила младшая сестренка на порожке сеней.
– Да ну, тебя, Лисенок! Что за чепуха! Мы просто друзья-соседи, – быстро проговорила Таня, закрывая дверь на засовы.
– Он так на тебя смотрит, ну совсем не по-соседски, – сделала вывод Лиза.
– Тебе показалось! – буркнула Таня. – Лисенок, быстренько зубы чисть, прыгай в пижаму, и спать, нечего болтать! – распорядилась девушка.
Пока Лиза, напевая песенки себе под нос, возилась возле умывальника, Таня расстелила постели. Неожиданно тренькнул на столе телефон, оповестив о сообщении. Таня прочла Сашино послание: «Жалею, что не поцеловал». Девушка расплылась в милой улыбке и ответила: «Целуй теперь подушку, богатырь! Спокойной ночи». Тут же пришел ответ: «Уже скучаю и жду завтра. Спокойной ночи, княгиня».
– Танюша, что там тебе настрочил наш богатырь Шурик? – спросила Лиза, юркнув под одеяло.
– Он пожелал нам спокойной ночи, любопытный мой Лисенок, – ответила старшая сестра, поцеловав девочку в щечку.
Таня переоделась, погасила свет и удалилась в кухоньку к умывальнику. Закончив вечерние процедуры, девушка вернулась в комнату, сказав младшей сестренке: – Лиска, мы забыли нарвать домой цветов. Пустая ваза на столе смотрится совсем уныло.
– Танюша, завтра соберем, – молвила сонным голоском Лиза.
Внезапно с кухни послышалось звонкое «дзынь-нь-нь».
– Василинка, это ты там хозяйничаешь? – испуганно произнесла Таня в темноту.
– Это наша матрешка, – воскликнула радостно Лиза, спрыгнув с кровати. Сонливости девочки как не бывало.
Сестры схватили со стола подсвечник и побежали на кухню. В бледном лунном свете проглядывались очертания деревянной куколки, словно цветочком, расположившейся в прозрачной вазе на кухонном столе. Пока Таня пыталась зажечь свечу, младшая сестра уже успела достать матрешку из вазы. Куколка и вправду смотрелась настоящим цветочком. Платочек ее и блузка с коротким рукавом были желтенькими, а сарафан весь в белых клиньях-лепестках. Ротик был прорисован розовым бантиком, а голубые глазки были очерчены серо-зелеными ресничками.
– Привет, малышка, – заговорила с матрешкой Лиза, открывая ее половинки. На руки девочки посыпалось множество маленьких белоснежных цветочных лепестков, которые вихрем взлетели и, кружась плотным кольцом вокруг вазы, улеглись в тонкое стекло двумя яркими крупными ромашками. Цветы были волшебными, потому как сразу открыли глазки-пуговки на желтых серединках-личиках и улыбнулись крошечными штрихами-ротиками.
– Вот это да, – не могла поверить глазам изумленная Лиза.
– Здравствуйте, ромашки-очаровашки, – произнесла Таня. – Вы сегодня, с какой сказкой к нам пожаловали?
– Здравствуйте, сестрички, – ответно поприветствовали гостьи. – Мы ромашки – влюбленные мордашки. Пришли рассказать о добром празднике в России, символом которого стала ромашка, цветок чистой и бескорыстной любви.
– Это же День семьи, любви и верности, – воскликнула Таня. – Его летом восьмого июля празднуют. Но ведь это современный праздник.
– Верно-верно, – замахали веселыми мордашками влюбленные цветочки. – Только православная церковь 8 июля издревле почитает святых Петра и Февронию, покровителей брака и семьи, которые всей своей жизнью показали пример настоящего семейного счастья.
– Ничего такого, вообще не знаю, ни о каких святых, – сказала Лиза.
– А мы сейчас расскажем, – прощебетали ромашки. – Слушайте внимательно.
Сестренки удобно расположились на табуретах, облокотившись на стол перед свечой и во все глаза, уставились на вазу с гостьями-ромашками.
– Давным-давно князя Петра, сына Муромского князя Юрия, поразила страшная проказа, – начала долгий рассказ первая ромашка. – Все попытки вылечить несчастного от болезни завершались плачевно, никто не мог вернуть Петру здоровье. Смирившись со своей участью, увидел он необычный сон, в котором ему открылось, что есть на свете девушка, способная оздоровить пораженное тело. В вещем сне Петру было открыто имя спасительницы – Феврония.
– Феврония была крестьянкой из рязанской деревни, дочерью обычного пчеловода, – продолжила вторая желтолицая гостья в белом ободке из тонких лепестков. – Девушка с детских лет изучала травы и обладала даром целительства, даже дикие звери слушались ее. Добрая и красивая юная особа сразу же приглянулась молодому князю, и он дал слово, что женится на красавице сразу же после выздоровления. Феврония вылечила Петра, но тот не сдержал обещания и не повел деревенскую девушку под венец.
– Внезапно проказа обрушилась на княжескую голову с пущей силой, – нахмурив желтые дуги-бровки, заговорила вновь первая ромашка. – Тогда гонцы во второй раз отправились за целительницей, и Феврония не стала отказывать в лечении князю, она снова подарила ему здоровье. После этого Петр женился на спасительнице и до конца дней своих не пожалел об этом. Супруги жили в любви, согласии, уважении и никогда не обманывали друг друга.
– После смерти старшего брата Петру было суждено взять городскую власть в свои руки, – подхватила вторая рассказчица. – Бояре с одобрением отнеслись к уважаемому правителю, но простая крестьянка не давала им покоя – никто не хотел видеть у власти представительницу низшего сословия. На Февронию постоянно клеветали боярские жены, подговаривая своих мужей сжить со свету неугодную им умницу и красавицу. В один из дней князю поставили ультиматум – либо прогнать из дома любимую супругу, либо покинуть пост правителя. Петр долго не раздумывал и выбрал отречение от власти, он решил вообще уехать из Мурома.
– В изгнании молодая мудрая княгиня всячески поддерживала опечалившегося супруга, – с выражением сообщила первая ромашка. – Когда в доме были трудности с едой и деньгами, она всегда находила чудесный выход. Петр по-прежнему боготворил свою суженую и ни разу не упрекнул возлюбленную в том, что ради нее ему пришлось оставить высокий пост и жить в лишениях. Однако лишения княжеской пары длились недолго, вскоре Муромские бояре поняли, что без грамотного правителя в городе будет сложно поддерживать порядок. Одумавшись, они послали за князем гонцов и попросили его вернуться вместе с женой в родной город и снова занять пост градоначальника. Петр посоветовался с Февронией и они, не став противиться, вернулись домой. В любви и согласии преданные супруги Петр и Феврония прожили до старости, а дожив до седых волос, приняли монашество под именами Евфросиния и Давид.
– Будучи монахами, нежно любящие друг друга супруги молили Бога о смерти в один день, – повествовала напарница первой ромашки. – Мечтая о том, чтобы оказаться вместе на небесах, они приготовили себе один на двоих гроб, где два тела должна была разделять лишь тонкая перегородка. Предание гласит, что пожилые монахи действительно отошли в иной мир в один день – это случилось 25 июня 1228 года по строму стилю, что соответствует 8 июля по действующему календарю. Живя, как и подобает монахам, в разных кельях, они умерли в один час. Монахи побоялись гнева Господа и не стали класть усопших в один гроб – никогда подобных захоронений не было в христианстве. Тела покойных находились в разных храмах, но каким-то чудесным образом они оказались рядом. После того как такое чудо свершилось во второй раз, монахи решили захоронить любящих супругов вместе вблизи соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы. Только через 300 лет спустя своей смерти князь Петр Муромский и его супруга Феврония были причислены к лику святых. Православная церковь объявила их покровителями семьи, а мощи святых обрели покой в Свято-Троицком женском монастыре в городе Муроме. 8 июля в православном календаре считается Днем Петра и Февронии.
