Моя. Чужая. Беременная

– Вторник. А доставили вас в ночь с субботы на воскресенье, – добавляет Петр Алексеевич, предвосхищая мой вопрос.

– Вы говорили семь дней на лечение, – вспоминаю. – В понедельник будет девятый…

– Мы не выписываем по выходным.

– Почему?

Он скупо улыбается:

– У врачей тоже должен быть выходной.

Я снова остаюсь одна, и так день за днем. В четверг после обхода в дверь аккуратно стучат.

Сердце подпрыгивает в груди: неужели?!

– Входите! – кричу.

Дверь открывается, на пороге топчется все тот же амбал. Мнет в руках какой-то пакет.

– Вот, Максим Николаевич передал. Тут фрукты.

Улыбка сползает с моего лица.

– Ага, – разочарованно вздыхаю, – поставь на тумбочку. А как тебя зовут? Можно на “ты”?

А почему нельзя? Он же мне “тыкает”!

Мужчина оставляет пакет в указанном месте, бросает на меня странный взгляд и уходит.

Какие мы неразговорчивые!

В пакете оказывается экзотический набор. Мандарины, апельсины, яблоки и бананы. А еще двухлитровый пакет с соком.

Лучше бы он мне трусы прислал! Или думает, что мне и без них хорошо?!

В клинике кормят сытно и вкусно, несмотря на то что вся пища на пару. Так что я от голода не страдаю, а вот отсутствие нижнего белья доставляет массу неудобств. Или меня нарочно без трусов держат, чтобы не сбежала?

Сердито вгрызаюсь в яблоко.

Этот Максим Николаевич…

Ни разу ко мне не пришел!

Взгляд невольно перемещается на след от кольца.

Еще одна загадка. Максим так и не сказал, знакомы ли мы, хотя и отрицать этого тоже не стал. Но врач назвал его моим мужем. А след от кольца очень четкий, будто я носила его несколько лет и только недавно сняла.

Может, мы с Максом поссорились перед тем, как я под машину попала? А что, вполне логично. Поругались из-за какой-то ерунды, я вспылила (с беременными это часто бывает) выскочила на дорогу и…

Даже платье, в котором меня привезли, вписывается в эту гипотезу. Симпатичное платье, шелковое, цвета бордо. А еще тапочки. Обычные домашние тапочки. Белье с меня сняли и, видимо, выбросили, а платье и тапочки почему-то оставили. Может, на память?

Смеюсь над своими мыслям.

Перепробовав все, что было в пакете, иду к дверям. Приоткрываю. На пороге тут же вырастает амбал и преграждает мне путь.

– Я не собираюсь никуда убегать, – успокаиваю его. – Передай Максиму Николаевичу от меня “спасибо”. Все очень вкусно.

Тот подозрительно хмурится и молчит.

Вздохнув, закрываю двери. Слышу сквозь тонкое полотно, как мой надсмотрщик говорит, видимо в трубку:

– Да, передала “спасибо”… Все понял.

Проходят пятница и суббота. Безымянный амбал каждый день доставляет передачки от босса. Надо бы трусы у него попросить, но… я стесняюсь.

В конце концов не выдерживаю. Врач говорит, что я быстро иду на поправку, скоро меня выпишут. Но не могу же я выйти из больницы голышом?!

Прошу у нянечки ручку и лист бумаги. Руки плохо слушаются, будто забыли, как писать, но буквы-то я помню! Нетвердым почерком вывожу кривые строчки. Складываю записку несколько раз, сую в ладонь охраннику и, глядя ему в глаза, говорю:

– Отдай Максиму Николаевичу. Только сам не читай! Обещаешь?

У него брови взмывают вверх. Смотрит на меня как на букашку, потом нехотя цедит:

– Передам.

– И не читай! – повторяю.

Этот гад захлопывает дверь у меня перед носом.

Слышу, как он шелестит, разворачивает бумажку. Потом раздается голос:

– Максим Николаевич, тут дело такое… Наша потеряшка просит купить ей трусы.

Кажется, он гремит на всю больницу.

Рычу, сжимая кулаки, и чувствую, что краснею.

Вот зараза! Ну просила же не читать!

Глава 3

1. МАКС

С утра позвонил врач. Сказал, что мою потеряшку сегодня выписывают. Правда, он назвал ее немного иначе. Пациенткой, в которой я лично заинтересован. И долго красноречиво молчал в трубку. Как бы намекая, что неплохо было бы подкинуть что-нибудь посущественнее простой благодарности.

Я сухо напомнил, что новый МРТ уже в пути и вот-вот прибудет.

Дым всю неделю сидел рядом с палатой, отгоняя любопытных. И ничего. Она ничего не вспомнила. Даже собственного имени. Интересно, куда она пойдет, если я за ней не приду?