Проклятие древнего бога

Попросить вождя создать точную копию Эланды из ее волоса? Но полюбит ли Кайдана эта копия? Чья будет у нее душа? Может ли одна душа разделиться на несколько клонов, как размножаются делением пестрые речные черви? Или у каждого клона она своя? Глядя на “свежих”, легко подумать, что у них вовсе нет души. Но такого быть не может. Каждое живое существо имеет душу.

Вождь не согласится. Анрейми много рассуждал о необходимости генетического разнообразия, о том, что пищу клонировать можно, а друг друга – нельзя, иначе народу аншарнай грозит постепенное вымирание, начнут появляться на свет тяжело больные дети. Ему видней. Он получил так много чужезведных знаний! Изучил память всех ученых высшего научного совета слизней!

Кайдан прочел книгу памяти всего одного слизня – из касты воинов, и после избегал соприкосновения с чудовищами. Ему хватило скользкого липкого мрака, обжигающего не только руки, но и душу.

Кайдан был приемышем в племени Поющего Водопада. Его настоящих родителей убили вилоры.

“Призрак” – так назвала его женщина, которая нашла в лесу потерявшегося испуганного мальчика.

– Ты завывал, как жуткое ночное привидение, – рассказала она позднее. – Престарелый беззубый аликам не решался утащить тебя в логово. Зверь думал: “Этот детеныш аншарнай какой-то бешеный, больной. Съешь его – и сложишь лапы раньше приближающегося срока”.

Жители племени хорошо приняли ребенка. Кайдан был признателен вождю за благосклонность и покровительство, был верен ему, но две пережитые войны изменили Анрейми. Он всегда считался жестким лидером, охотники племени знали, что его лучше не злить. В последнее время он стал другим. Будто лизнул едкой слизи чужезвездных захватчиков, и она не убила его, а заразила ядом ненависти.

– Эланда не полюбит тебя, пока жив ее сын, – сказал вождь Кайдану, почувствовав его тоску по красивой молодой женщине. – Талир похож на отца. Эланда не забудет мужа, пока ее сын рядом. Убей Талира. Его мать подумает, что мальчика унес аликам или келин, и станет твоей.

Кайдан отшатнулся от вождя. На миг ему почудилось, что по щеке Анрейми течет желтая слизь.

В племени мелькали подозрения, что Анрейми не справился с усвоением полученных от слизней знаний и тронулся умом. Однако никто не осмеливался бросить ему вызов или хотя бы поспорить с ним.

Кайдан вспомнил, как Анрейми с сожалением осматривал сломанных боевых роботов. Злобные слизни выпустили их против аншарнай. Тяжелые и неповоротливые железные громадины не могли подстрелить проворных лесных охотников. Распугивая зверей и птиц, роботы ломали деревья и рушили скалы, пока вождь не добрался до пульта управления на космическом корабле и не отключил их.

Кайдан сломал трех роботов. Анрейми заставил их починить.

– Ты не понимаешь, как они важны для нас! – прикрикнул на удивленного юношу вождь, подняв оторванную голову железного убийцы.

Важны? Кайдан предпочел бы сбросить роботов вместе с оружием слизней в бездонную горную пропасть. Ему пришлось повиноваться и отремонтировать железных убийц, используя знания слизня-воина.

Кайдан вышел на поляну. По одну сторону от него стояли боевые роботы, по другую – свежетухлые с бездушными глазами. Поодаль в тесный кружок собрались аншарнай объединенных племен, признавших власть новоизбранного верховного правителя народа. Кайдан понимал, что остальные племена планеты также присягнут на верность Анрейми. Им всем нужны чужие знания, обещающие сытость и безопасность.

Глава 2. Эланда

На шкуре гладкошерстного келина, в которую была одета молодая женщина, виднелась опознавательная бирка: “Эланда. Двадцать шесть лет от естественного рождения. Охотница племени Поющего Водопада”. Из-за вулканической пыли, которую сильный ветер носил, закручивая вихрями, по изолированной от леса высокими крепостными стенами полупустыне, взлохмаченные темно-фиолетовые волосы женщины приобрели тусклый черный оттенок.

Эланда настороженно подняла голову. Ее рыжевато-желтые глаза не светились. Привыкшая отслеживать любое близкое движение, она проводила взглядом летающий дрон.

Пора привыкнуть к тому, что железные создания омерзительных скользких чудовищ служат народу аншарнай. Летающие шары не навредят ей или ее сыну. Как сказал вождь Анрейми, они собирают информацию для будущих поколений.

Разве недостаточно того, что родители передают детям часть своей памяти, делятся жизненным опытом?

Аншарнай не умеют летать. Нет, теперь умеют. Космические корабли. Как можно забыть о гигантских творениях слизней?

Для Эланды было главным быстрее убить слизня, не заботясь о получении знаний из его памяти. И без нее в народе отныне достаточно ученых, раз хватило их на полноценный Научный Совет. Чужие знания впихнули в ее голову чуть ли не силой, хотя это, конечно, преувеличение. Пытаться применить силу к охотнице, в одиночку победившей огромного свирепого аликама и прикончившей пятнадцать звездных слизней, было весьма небезопасно. Вождь уговорил, сестра подсуетилась, и Кайдан изъявил желание поделиться.

Знания слизней позволяли ей частично понимать, о чем с вечера безостановочно говорит вождь. В речи Анрейми лишь изредка слышались родные слова языка аншарнай, преобладали чужие слова. Охотница не хотела постигать смысл нудных долгих речей о каких-то излучателях. Все это оставалось для нее лишним, ненужным. Как горы костей позади. Те хотя бы кому-то нужны. Ее сын, у которого начали меняться зубы, увлеченно грыз пористую часть одной из таких костей.

Расхаживающие за крепостными стенами звери: стая горных келинов под предводительством Красного Шрама с одной стороны и молодой самец пятнистого аликама – с другой, ждали и надеялись, что аншарнай отдадут им остатки своего пиршества. Зверям было бы чем поживиться: Эланда не могла припомнить, чтобы когда-либо прежде на костях оставалось столько мяса и хрящей.

Она предложила вождю отдать кости лесным зверям, но тот ответил, что они нужны для проведения научных испытаний. Будь она вождем, приказала бы вытащить за ворота клонированного вилора, нанизанного на огромное копье для украшения. Аншарнай так объелись на праздничном пиру, что едва могли двигаться, а звери заслужили подарок.

Стая Красного Шрама и пятнистый аликам стали для племени Поющего Водопада своими зверями. Вместе они противостояли звездным слизням, но с наступлением поры изобилия племя забыло своих лохматых помощников.

Нечестно, неправильно. Боги не одобрят.

Эланда закрыла глаза, вслушиваясь в протяжный, исполненный горькой обиды, рев Пятнистого.

Она должна была ненавидеть всех аликамов без разбора, ведь один из них отнял у нее любимого мужа, но почему-то не смогла убить раненого юного самца, недавно ушедшего от родителей и подравшегося с сильным взрослым соперником.

Аликамы не объединяются в стаи. Большие бесстрашные звери живут поодиночке, и только недолгое время выращивания потомства самец и самка проводят вместе.

Пара серых аликамов напала на спящую в ненадежном убежище из колючего кустарника молодую семью аншарнай.

Аррен вырвал завернутого в шкуру младенца из пасти самки и убил ее, но угодил в пасть самца. Раненая Эланда не смогла его спасти. Несколько дней спустя, излечившись от тяжелых ран, охотница выследила и убила того самого зверя в одиночку, не попросив племя о помощи.

– Аррен поступил неразумно, – слова разгневанного вождя часто вспоминались Эланде. – Любой здравомыслящий отец отдаст младенца зверям, а не станет жертвовать собой ради бесполезного пищащего комочка. Мудрый жрец Огненного Бога Аншара не сможет предсказать, каким он вырастет. Мы потеряли лучшего охотника, который мог произвести еще много другого потомства, и ты… Ты тоже виновата в его гибели. Почему не остановила мужа? Бросилась защищать обузу для племени.

Эланда не считала сына обузой. Сестра помогала присматривать за ним. Мальчик рос здоровым и счастливым, но скоро настали трудные времена. Вулканы стали пробуждаться один за другим, извергая огонь, дым и пепел. Горы тряслись, крошились и обрушивались в пропасти. Надежные убежища двуногих бесшерстных хищников становились их могилами. Поющий водопад, под пологом которого выросли многие поколения племени, разрушился. Тяжелая гора упала, как поверженный вилор, выпуская на свободу могучую реку. Бурные вспененные воды затопили голубые пастбища, а потом вода вскипела и повсюду из разверзнутых беззубыми красными пастями трещин полился жидкий огонь.