Помяни моё имя

Ты останься на часок,

А потом возьми в тот край,

Чтоб увидеть дивный рай…

– Бабушка, а какой он рай? – часто спрашивала у Зои Михайловны маленькая Глаша.

– Дитятко мое в сердце он наш рай, а еще на Божьем небе. Кто праведно живет, тому Господь обязательно блаженный рай покажет.

Запомнилась навсегда маленькой Глашеньке колыбельная про котика и заветные слова бабушки Зои.

Время шло. На пятнадцатилетие отец Палладий подарил Аглае большую девятичную просфору и книгу «Честное слово»:

– Человек так устроен Аглая, -говорил отец Палладий, – что без мечты и цели не может жить полноценно. Цель и мечта как путеводная звезда дают ему силы и смысл жизни. Но желанные цели и мечты бывают разные: ложные и истинные. И здесь вера как спасительный маяк приходит на помощь, чтобы выбрать верный путь. Всякое дело должно быть наполнено человечностью и служить ближнему. Только тогда определенная цель и мечта обретут сакральный смысл. Желаю тебе Глаша духовного мира и выбора истинной цели на жизненном пути!

Большие серые глаза сияли неземным светом, в них отражался легкий оттенок грусти и какой-то недосказанности, взгляд был внимательный и дружелюбный, на щеках небольшие ямочки придавали ей особое очарование и прелесть. Речь была неторопливой и тихой. Толстая коса слегка касалась платья, белый платок, свисавший с плеч и кружевное черное платье выделяли её из бесформенной людской толпы.

– Спасибо дорогой батюшка, -приняла подарок Глаша.

Лида и тётя Зоя стояли рядом и радовались своей умнице и красавице Глашеньке.

– Дочка, ты уже взрослая стала, надо и о профессии подумать, – как-то осенним вечером сказала Лида.

–Мама, я как ты почтальоном буду, -поспешила ответить Глаша.

– Нет родная, почтальоном ты успеешь всегда наработаться, надо серьезную профессию получить, чтобы и самой радоваться и людей радовать, как батюшка сказал.

– Да Глашеньке, мама правильно говорит, присмотрись, подумай, что тебе по душе, так, чтоб и людей, и себя радовать, -подтвердила Зоя Михайловна

Глаша очень любила петь в храме это ей нравилось больше всего.

– Мама, бабушка тогда буду регентом, как наша Нина Федоровна, -радостно нараспев проговорила Аглая и стала целовать мать, и бабушку, причмокивая от удовольствия.

– Вот и хорошо доченька, завтра сходи к Нине Федоровне спроси, посоветуйся куда поступить, да какое произведение подготовить для экзамена.

– Хорошо, мам, – Аглая взяла яблоко со стола, – а сейчас бегу, с воскресной школой сегодня едем в музей церковного искусства. Аглая налету чмокнула еще раз бабушку и мать в щеку и убежала. Аглая любила их одинаково, это были для неё самые родные люди. Жили они мирно, редко ссорились и то быстро мирились.

Только вот последнее время Лида стала ощущать боль в руке, сначала эта была слабая боль, которой Лида особо не придавала внимания, но в конце второго месяца боли стали усиливаться.

– Тётя Зоя что-то рука последнее время беспокоит, сегодня записалась к врачу на пять вечера, на ужин не ждите…

–Хорошо милая, думаю много ходишь, да сумку тяжеленую носишь, отдохнуть бы тебе, отпуск взять…

Но Лида понимала, что она не может взять отпуск, так как её зарплаты и тёти Зоиной пенсии часто не хватало, хорошо отец Палладий продукты благословил брать в церковной трапезной.

– Нет тёть Зой все хорошо, работа у меня не такая трудная, чтобы отпуск брать, -быстро проговорила Лида и вышла.

– Ну что ж сходи милая

Лида почему-то в этот день особенно волновалась словно какое-то нехорошее предчувствие было, но про себя часто повторяла: «На все воля Божья».

Когда зашла в кабинет, за столом сидел пожилой седой врач и что-то писал, на табличке Лида прочитала Абрам Вольфович.

– Ну что дорогуша, на что жалуетесь?

– Да вот доктор с недавнего времени рука что-то побаливает

Седой доктор внимательно осмотрел руку.

– Надо подкрепить мои подтверждения рентгеном, – вдумчиво пробормотал доктор. Пройдите в кабинет 35. А потом снова ко мне.

Лида сделала снимок и снова с боязнью вошла в кабинет.

Пожилой доктор осмотрел снимок, опустив глаза, он как будто собирался силами.

– Поздно, поздно, пришли поздно голубушка, тут уже ничем не поможешь, -доктор беспокойно потирал пальцы.

Жаль ему было молодую женщину, которой жить осталось совсем немного.

Лида приняла это сообщение мужественно. Пятнадцать лет она воспитывала дочку одна, привыкла переносить трудности. Глаше рассказывать не стала, а тете Зои рассказала.

Зоя Михайловна впала в отчаяние. Много препятствий видела на своем веку, но никак не могла смириться с болезнью Лидуши. Часто, чтобы никто не видел, уходила она в свою комнату и плакала. Каждому человеку отмерен свой жизненный путь и важно подготовиться к нему достойно и всё это она понимала, но терять близких родных людей было очень тяжело.

Глаша через недели две, когда Лида перестала ходить, поняла, что мама больна и старалась сделать для неё что-то приятное. Часто приносила цветы и ставила около матери, чтобы та радовалась.

– Спасибо доченька, спасибо моя родная, -стирая скатившуюся слезу, говорила Лида.

Как-то под вечер Лида обратилась к сидящей около неё тети Зои:

–Дорогая моя, Зоя Михайловна, вы для меня, как мать, выросла я в детском доме ласки не видела никогда, а вы мне лаской, любовью и искренностью заменили мать, спасибо Вам. Потом Лида взяла старушку за сухонькую руку и умоляющем взглядом попросила:

– Не оставляйте мою Глашеньку, нет у неё кроме Вас никого ближе…

–Ну что ты голубушка, ты моя, красавица, -гладила старушка руку женщины и тихим голосом говорила, -ты ещё сама Бог даст встанешь.

– Нет Зоя Михайловна…, милая моя мама, -сухие слезы потекли из глаз молодой женщины.

Глаша стояла за дверью и все слышала, и тоже плакала.

Через несколько дней Лида умерла. Умерла тихо, во сне. Лицо было светлое, а на устах радостная улыбка.

После смерти Лиды Зоя Михайловна совсем сдавать стала, часто сидя на кухне около окна плакала, вспоминая, как часто она сидела, около окна и ждала Лиду, ждала она её как родную дочку.

– Бабушка, -входная дверь хлопнула, Глаша пришла из школы.

Глаша сильно переживала, похудела, осунулась, но старалась держаться.

– Дитятко моё, кровиночка моя, как же мы с тобой жить будем, -горько зарыдала старушка.