Сказ про то, как Иван-гусляр с котейкою Терем заветный искали

Проснулся Иванушка, лениво зевнул. За окном ярко светило солнце. Протерев глаза кулаком, да пригладив волосы пятернёй, добрый молодец спрыгнул с печи и потянулся. В утробе громко заурчало. Подойдя к столу, стал Иван плошки разные проверять, да всё без толку. Ни в одной и корочки чёрствого хлеба не завалялось. Решил тогда Иван на поиски пропитания отправиться. Натянул лапти лыковые, рубашку, да портки полотняные, взял инструмент свой музыкальный и вышел из дома, дивясь свету белому. Пошёл он меж изб деревенских, а вокруг ни души. Все на пахоте работают. Снеди поклянчить не у кого. Сел Иван подле колодца, затянул речь жалостливую. Вещает распевно, да на гуслях подбренькивает.

– Ох, житие моё несчастливое. Я бы и макарошкам был бы рад. И чего людя возмущалися, когда бояре благоволение огласили, что можно и на изделиях мучных продержаться. Всё то люди недовольны, ропщут почём зря.

Тут, откуда ни возьмись, старец с седою бородой. Сел на скамью рядышком.

– Переживательно поёшь, хлопец. Душевно брешишь, – молвил старик, мотая головой.

– Почему это брешу, отче? Я бы сейчас целый казан макарошек умял. И ничего не надобно мне больше.

– Так ты ж не работаешь. После дня трудового на пахоте, жрать знаешь, как охота? Не знаешь. – Старик многозначительно поднял палец вверх. – Одними макарошками сыт не будешь. Иди, потрудись и сам поймёшь.

– Не для меня, отче, работа тяжёлая. Я тонкой душевной организации человек. Мне бы творчеством на пропитание заработать. Был бы я тогда самым счастливым на свете.

– Ох, хлопчик, слыхивал я про службу в едальне одной, дюже приятственной. Ищет хозяин скомороха, что посетителей развлекать будет. Думается мне, для тебя это место.

– Ой, для меня, отче. Как пить дать, для меня. Только об этом и грезил. Как найти мне обитель сию, куда путь держать?

– В Блиноград тебе надобно, молодец. Едальня эта Теремок называется. Был я в ней один раз, а от смакования оправиться до сих пор не могу. Так разумно и душевно всё в ней устроено, что не забыть такое. Ой, не забыть. Служки внимательные, да проворные. А яства – пальчики оближешь. Промолвил старик блаженно, да притих.

– Чего задумался, отче? Вещай дальше.

– Путь туда не близкий. Вдруг испытания, какие ждут. Готов ли ты, хлопец, в дорогу дальнюю отправиться?

– Знамо, готов. Никто в деревни не ценит таланта моего величайшего. Горемычный я человек здесь. Терять мне нечего.

– Тогда ступай на поиски счастия своего. Как явишься в Блиноград, ищи терем красный, на котором золотыми буквами Теремок написано, да рядом матрёшка нарисована – это и будет место, что искал.

– Благодарю, отче, – молвил Иван и низко поклонился. – Не буду и минуты ждать, прям сейчас и отправлюсь.

– А как же пропитание, хлопец, в пути-дорожке? Голодным точно не дойдёшь, – сокрушаясь, сказал старик.

– Ой, не знаю, старче. Если сейчас озабочусь поиском еды, запал угаснет и никуда я не пойду. Решил, значит надо выдвигаться.

– Жалко мне тебя, горемычный. На вот, котишку моего возьми. Он не дюженных способностей животное. Голодным с ним точно не останешься.

– Как отблагодарить мне тебя, старче? Может, ты нежданно-негаданно судьбу мою изменил?

– Спой мне одну из песен своих славных. Только не жалостливую, а весёлую. Потешь старика.

– Так и быть, – ответил Иван. Взял гусли свои, да затянул песнь залихватскую, повеселил наставника.

Потом в дом вернулся, взял торбу свою дорожную. В саду яблок, да груш нарвал и пошёл путь-дорогою на поиски счастия своего. Шёл он день, другой. Все яблоки, да груши съел. Так ослаб, что присел на бровке дорожной, да тяжело вздохнул. Котишка, верный спутник, к ногам мышь положил, заискивающе в глаза глядя.

– Не ем я такое, милейший друг. Сейчас бы мне дичь какую-нибудь, на костре подрумяненную, – мечтательно молвил Иван.

Махнул котишка хвостом, да исчез в лесу, мяукнув. Устал Иван, покрывало из зелёной травы так и манило. Прилёг он, да задремал. Снилось ему, что в Тереме он хвалённом: борщ ест, пельменями закусывает, да медовухой запивает. А на десерт блинчики, каша гурьевская с клубничным вареньем и орешками. Иван слюной чуть во сне не захлебнулся. Проснулся резко, а кот подле сидит, в зубах упитанного тетерева держит. Развёл Иван костёр, ощипал птицу, да зажарил. Наелся от души и молвил:

– Премного благодарен, милейший котик. Не ожидал я заботы такой. Сиротка я с малых лет. Многие люди за мной приглядывали, мыкался я по углам разным, пока дед хату не оставил. Частенько сам пропитание себе добывал. Скоморохи проезжие на гуслях играть научили. Вот и всё бытие моё. Возможно ли, что в Блинограде счастие наконец-то обретём?

Замяукал кот в ответ громко так, протяжно, да потащил Ивана за штанину.

– Призываешь меня снова в путь тронутся? – спросил Иван.

– Мяу-мяу, – ответил котик.

– Так уж и быть, не будем время терять.

Поднялся молодец, потянулся, да двинулись они с котом в дорогу.

Долго ли шли, коротко ли, да возник пред ними град златоглавый. Хоромы повсеместно внушительные, богатые, а посреди Кремль белокаменный. Мостовые плиткой выложены, на улицах повсюду фонари, да деревья в кадках. Народу – не протолкнуться, спешат все куда-то с хмурыми лицами. Внезапно, прям из под земли, повозка выехала, кротами запряжённая. У Ивана с котом невольно рты открылися.

– Что за транспорт диковинный, расскажите любезный, – обратился Иван к прохожему.

– Вы чего, с Урала, что ли? Кротополитен никогда не видели?

– Нет, не случалось нам, любезный, чудо такое лицезреть. Первый раз мы здесь, – ответил Иван.

– Лимита, значит. Тогда рты прикройте, да ступайте по делам своим, жалким. Не мешайте исконникам жизнью наслаждаться. Бу, – громко и с недовольством добавил прохожий, да пошёл прочь.

– Ай-яй-яй, давненько я посещал место сие. Как же похорошел Блиноград при новом властителе. Был я со стариком в разных уголках отечества нашего, но такого роскошества видеть не довелось, – восторженно молвил кот.

Всплеснул Иван руками, да воскликнул:

– Ой, не перестаёт жизнь дивить меня. Ты, что разговаривать умеешь?

– Да от увиденного не то, что голос прорежется, сразу соловьём запоёшь. Ты о другом, Иван, подумай, как мы пропитание здесь найдём?

– Да просто, котик. Встанем посередь улицы и начнём люд развлекать. Не трусь – не пропадём, – ответил Иванушка.

Потом взял гусли свои, да песнь затянул про край родимый. Котишка не стал в стороне стоять, рядышком начал фортеля выделывать. Народу собралось не мало. Стали люди монетки кидать в благодарность. А когда пушистый заголосил, то вообще денежный дождь полился. Не жалеет народ средств на развлечения. Насобирали дружи мошну полную и отправились место искать, чтобы отужинать. А едален вокруг видимо-невидимо, да все разные. Кто-то лапшу, да шарики рисовые предлагает; кто-то макарошки, да лепёшки со всякими начинками; а гости восточные на каждом углу крутят-вертят конверты хлебные, да заправляют их курой с овощами. Пахнет дюже соблазнительно. А Терема заветного с матрёшкою, как назло, не попадается.

Тут взор скитальцев пал на строение причудливое, со стенами стеклянными, а над дверью солнышко горит, да две палочки рядом. Решили дружи в заведение сие заглянуть и отведать вкусностей предложенных. Когда внутри оказалися, подивились названиям блюд заморских невиданных и тому, сколько желающих отведать яства эти.

– Знать еда то полезная, раз столько народу жаждет здесь откушать, – промолвил Иван. – Не будем привередничать, котик, тут и подкрепимся.

– Набрали дружи блюд заморских, утробу набили и пошли ночлег искать. Идут по мостовой, а котейка и молвит:

– Ой, что-то нехорошо мне, Иван, от харчей забугорных. Пить невыносимо охота, да во чреве тяжесть и бурление. Отхожее место бы мне посетить, да не наблюдается оно поблизости. Кругом плитка, фонари, да деревья в кадках. Вот непруха. Чего делать то, Иван? Непоправимое сейчас произойдёт.

– Чего делать, чего делать? Кадок много, выбирай любую, раз не предусмотрел градоначальник мест столь нужных в достаточном количестве.

После дел кошачьих, Иван тоже напрягся.

– Давай, друже, ночлежку искать пошустрее. Я то в кадку не помещусь явно, – молвил Иван.

Ускорились горемычные и уже через часок лежали на верхнем этаже кровати, коих в комнатушке тесной было множество.

– Хорошее, Иван, мы место нашли для отдыха, уютное и недорогое. И пущай людей здесь, как грязи, всё веселее. Завтра с утра отправимся на поиски Теремка заветного. Более не будем с харчевнями выдумывать. Опасно это для здоровья. Согласен?

– Агась. Будем Терем искать до изнеможения. А теперича почивать изволим, день завтра предстоит долгий. Отдохнуть надо, как следует.

На утро отправились скитальцы обитель счастия искать. Казалось весь город уже обошли, а Терем заветный всё не попадается. Всякую надежду дружи оставили. Вдруг видят в проулке сооружение, по описанию похожее на искомое. Подошли ближе и точно – Терем заветный с матрёшкою. Зашли скитальцы внутрь, а служка тут как тут, спрашивает:

– Чего изволите, судари распрекрасные?

– Главного нам надобно. Слыхивали мы про место вакантное скомороха в заведении вашем.

– Это вам Михайло Петрович нужен. Присядьте, любезные, сейчас позову.

Не прошло и пяти минут, как предстал перед дружками мужчина, в самом расцвете сил, в лаптях, да рубахе холщовой. Молвил Иван обескураженно:

– Это вы туточки главный?

– Я, а чего не похож на руководителя?

– Ожидал я лицезреть купчину в кафтане красном, с перламутровыми пуговицами, да в сапогах яловых. Статус то обязывает. Надобно подчеркнуть положение высокое.

– А зачем? Я уже всё доказал, любезные, и себе и людям. Простой я человек. Читай меня, как книгу открытую.

Почесал Иван за ухом, да не нашёлся, что ответить. Видит хозяин – растерялися посетители. Решил сам полюбопытствовать:

– Для чего пожаловали, сердечные? С какой стати искали общества моего?

– Прознали мы, господин хороший, что ищете вы скомороха, для развлечения народа, к вам приходящего. Решили счастия попытать, вот и явились, – ответил кот.

На этот раз очередь изумляться выпала хозяину.

– Вот это чудо – кот говорящий, – воскликнул он в удивлении.

– А мы ещё петь и танцевать горазды. Мы то, что вы давно искали. Повалят на нас гости, ей Богу, – молвил Иван.

– То, что нужны мне кудесники, правда. Народу как-то поубавилось последнее время. Свободный рынок, свободный рынок. Вот и получили по полной. Раньше Блинные, да Пельменные на каждом шагу были. А теперь заполонила Блиноград шушара разная, кормят людей блюдами иноземными, для здоровья неполезными.

– Доход упал? – заискивающе глядя в глаза, спросил котейка.

– Нет, за державу обидно, – сокрушённо ответил отчизнолюбец.

– Что ж, принимайте нас на службу. Будем вместе родную сторонку спасать, – смело молвил молодец.

– Ну, тогда покажите таланты свои, а я решеньице приму.

Вышли Иван с котом на улицу. Сел гусляр на ступеньки, да затянул песнь жалостливую:

– У кошки четыре ноги,

Позади у неё длинный хвост,

Но трогать её не моги, за её малый рост, малый рост.

Но трогать её не моги, за её малый рост, малый рост.

Поёт гусляр, а котейка рядышком фортеля выделывает. Стал народ собираться на представление эдакое. Иван смекнул и начал Теремок нахваливать, благо не стыдно полезную еду добрым людям предлагать.

– Крупяная подружайка,

Сил и здравие давайка,

Каждый день важна в обед,

Чтобы жили до ста лет.

– Каша, – хором ответил народ.

– Круглые, да румяные

Пышные со сметаною,

С мёдом, маслом хороши,

Что за лакомство, скажи?

– Блины, – опять хором ответил народ, да повалил в Теремок отобедать.

Посмотрел на это Михайло Петрович, из рода гончарного, проникся представлением и результатом. Порешил Ивана с котейкою на довольствие поставить, да каморку им выделил для жития благопристойного. Зажили дружи краше прежнего и обрели счастие своё.

Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец. Мораль сей сказки такова, что нужно люди на полезную еду переходить, да не забывать, чем предки питалися и здоровыми были.