Теория Безумца
Мистер Смит
Прошло несколько недель, как Натан Бернард приступил к работе. Выполняя предписание Центра, он позвонил Джону Смиту, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Выяснилось, что старый приятель давно разыскивает его. В последний раз они виделись на похоронах Джона Кеннеди, в конце ноября 1963 года. Тогда все пребывали в шоке от произошедшей трагедии и было не до общения. Друзья договорились встретиться в ресторане отеля «Вашингтон», где Натан Бернард зарезервировал отдельный кабинет.
«Джон Смит относится к категории людей, которые не тратят времени попусту: на демагогию и ностальгические беседы. Зачем-то я понадобился ему!», – размышлял Виктор и не ошибся.
***
– Вижу, что опять я опоздал! Хотел вернуть тебя в качестве управляющего в одну из моих дочерних структур, – вздохнул Джон Смит, после ужина, когда принял излюбленную позу в мягком кресле, со стаканом виски, – бизнес растёт: вникать во все нюансы нереально. Везде нужны свои люди. Стараюсь держать нить управления, но снова упустил тебя!
– Какие-то проблемы? – участливо поинтересовался Натан.
– Не проблемы, а чувство неудовлетворённости топ-менеджером моей фирмы. Её имя – Ирен Тейлор. Она – сильный и умный руководитель. Не доверять ей – нет оснований. Много раз испытывал её. Проводил аудиты, «встречные» проверки. Всё нормально.
– Что не так? – спросил Натан.
– Интуиция подсказывает мне, что она «крутит» с моим бизнесом, в тайне от меня, – пояснил Смит, и, подмигнув собеседнику, припомнил, как лихо несколько лет назад, Натан Бернард разобрался с его кубинским управляющим в порту Мариэль21.
– Почему бы Вам просто не уволить её? – удивился Натан.
– Ещё не истёк срок контракта, – это во -первых. Во-вторых, для увольнения особых причин нет. Работник она хороший, но с некоторых пор, я перестал ей доверять. Опять же. Это мои личные ощущения… Перехожу к главному. Хочу просить тебя об одном одолжении.
– Слушаю Вас, сэр! – отреагировал Натан Бернард – Рад буду оказать помощь или содействие, если смогу, конечно!
Джон Смит сделал паузу, отхлебнул виски и продолжил.
– Требуется «свежий» «не замыленный» глаз, – углубился в тему мистер Смит и закурил сигару, – речь идёт о моей компании «DDS», подрядчике Министерства обороны США. Место базирования – порт Нью-Йорк. Она выполняет морскую сейсморазведку в акватории Гренландии.
Слова озадачили Виктора. Он подумал: «Геодезические исследования на севере Атлантики? Пентагон занимается поиском полезных ископаемых? Это же не его функция!» и сказал:
– Мистер Смит! До сих пор, я знал Вас, как владельца сухогрузов. В Вашем арсенале ещё и сейсморазведка! Как Вас на всё это хватает?
Смит был польщён похвалой и сделал небольшой «экскурс» в историю.
– С геофизикой и сейсморазведкой у меня давние отношения, начиная с Персидского залива. В начале пятидесятых после того, как Британия лишилась Индии, и перевозка грузов в Индостан перестала приносить прибыль, я начал искать нефть. Для этой цели переоборудовал судно и сделал из него плавучую лабораторию. Собрал команду специалистов и начал искать нефть в Персидском заливе. Всё шло неплохо. Но началась политическая делёжка нефтепромыслов. Иранский шах, Мохаммед Реза́ Пехлеви́ вступил в конфронтацию со своим премьер-министром, который возглавил оппозицию и победил. Национализировал нефтепромыслы и вырвал Иран из зоны влияния англичан. Чтобы сохранить власть, Реза́ Пехлеви́ пошёл на сделку с американцами, в результате которой, иранские нефтепромыслы были монополизированы British Petroleum. Пока шли политические манипуляции, экономика была поставлена на паузу. Я вынужден был искать другой источник дохода, – рассказывал Джон Смит, –
–Диверсифицировал бизнес. Вывез капитал в США. «Вытащил» для «DDS» государственный заказ и подписал контракт с Министерством Обороны США. Всё шло гладко, до тех пор, пока один из моих кораблей, занимающихся геологоразведкой, ни потерпел крушение. Людей спасли, но судно, оснащённое современным дорогостоящим оборудованием – погибло, – Смит замолчал и о чём-то задумался.
– Как давно это произошло? – уточнил собеседник.
– Два года назад, – ответил Смит.
– Страховка покрыла ущерб? – поинтересовался Натан.
– Частично. Только на оборудование, которое я вынужден был установить на другой корабль и с трудом выдержал сроки, установленные Пентагоном. Но не в этом дело, – с досадой произнёс Смит и замолчал. Пригласил официанта, попросил кофе и продолжил повествование, – Меня смущает тот факт, что ни один человек с судна, потерпевшего крушение, не вернулся в фирму «DDS» – эта загвоздка не даёт мне покоя, – закончил рассказ собеседник, – Что скажешь?
Собеседники помолчали.
– Действительно, странная ситуация! Как давно на вас работали люди, с затонувшего судно? – спросил Натан.
– Многих я знал ещё со времён Персидской кампании.
– Сколько всего человек? Вы встречались с кем-то из них после инцидента? Чем они объясняют своё увольнение?
– Экипаж судна – двенадцать человек и специалисты… кажется, тридцать шесть. Сам с ними не встречался. Этим занималась Ирен. Она докладывала, что выплатила пострадавшим компенсацию. После крушения мне было чем заняться…Гибель судна пришлось доказывать в суде… У нас ведь как?! Никому не интересно фиксировать пропажу имущества. Страховщику нужно предоставить полный пакет документов. Иначе он и пальцем не пошевелит, чтобы выплатить страховку.
– В массовом порядке люди выходят только на забастовки, – произнёс Натан, – или антивоенные марши. А здесь все, как по приказу, уволились. Это похоже на договорённость. Тридцать шесть человек – большая группа. Если их не сплотить единой целью, то они, как коллектив, долго не просуществуют. Каждый пойдёт своей дорогой. Кто-нибудь должен был бы объявиться на прежнем месте! Несмотря на компенсации и контракт, никто из них не вернулся… Это более чем странно! Вы не зря чувствуете себя не уютно…
– Об этом – то и речь. Все они, должно быть, связаны одним мотивом, – согласился собеседник.
– Не хочу показаться неучтивым. Но …, – обратился Натан.
– Задавай свой вопрос! – поторопил его мистер Смит.
– Сэр! Для чего Вам понадобилось, по- прошествии двух лет разбираться в этой истории? Страховые выплаты получены. Материальные потери – компенсированы, – поинтересовался Натан.
– Отвечаю, – улыбнулся Смит, – если говорить о деньгах, то сумма ущерба восстановлена не полностью, а только в размере балансовой стоимости имущества. В то время, как я вынужден был понести рыночные траты, да ещё и в бешеной спешке и суете: закупал и монтировал новое оборудование, нанимал команду специалистов. Точнее, перекупал лучших. До сих пор «DDS» работает в напряжённом режиме ограниченных ресурсов. Подвергается риску сорвать госзаказ и попасть в «чёрный список» недобросовестных поставщиков Пентагона. Это немалые потери! Вот я и задаю себе вопрос: «Что это? Форс-мажор или хорошо спланированная акция?» Я привык добиваться ясности. Доводить дело до конца и не оставлять нерешённых задач.
Мистер Смит подвёл беседу к основной части – предмету просьбы.
– «Статистика знает всё», – пошутил Джон Смит, имея ввиду новую должность Бернарда, – У меня есть претензии к нескольким ключевым работникам с пропавшего судна, с бортовым номером 537. Узнай, не работают ли они на моих конкурентов. На Пентагон трудятся «акулы» сейсморазведки. Предприятие, принявшее в штат моих сотрудников, без документов об увольнении с предыдущего места работы, обязано выплатить мне, как работодателю, солидную неустойку, за каждый день эксплуатации моих людей. Вопрос даже не в деньгах, а в принципе.
– Сэр! Почему бы Вам не обратиться с этим в полицию? – поинтересовался Натан.
– Предпочитаю решать корпоративные проблемы без привлечения посторонних, – ответил мистер Смит.
Лоно любви
Николас Рюэфф относился к категории людей, приносящих окружающим хорошее настроение и оптимизм. Впрочем, здесь стоит сделать оговорку. Общество, которое могло себе позволить встречу с ним – человеком-праздником выбирал он сам.
Николас ни минуты не позволял себе потратить на бесперспективных людей. Он планировал встречи с нужными и правильными персонами. Продумывал каждое слово. Заранее подбирал шутки и анекдоты. Мастер организации многоходовых операций, он собирал сведения о своих собеседниках, выискивал их интересы и слабости, сильные стороны и увлечения, составлял стратегию поведения и неуклонно ей следовал.
Трейдер высоко ценил своё свободное время и стремился раскрасить его всеми цветами радуги, не жалея палитры. Синий – рыбалка. Зелёный – охота. Оранжевый – путешествия. Жёлтый – пляж. Бирюзовый – морская прогулка.
К его любимым развлечениям относились представительницы прекрасного пола. В них он черпал наслаждение, вдохновение и радость. Красавицы сопровождали его повсюду: на вернисажах, показах мод, парусной гонке, на работе, встречах, совещаниях. Высокие и миниатюрные. Блондинки и брюнетки. Разных национальностей, расовой принадлежности, сословий, профессий и конфессий. Женщины заполняли его жизненное пространство. Без них он не проводил ни дня.
Его жена Кларис, не жалея ни сил, ни времени, вела с ними ожесточённую борьбу: организовывала слежки, вычисляла время и место предполагаемых свиданий. Любого другого человека подобное поведение жены бы раздражало, но Николас рассматривал выходки Кларис как игру, принимал её условия и, с азартом, стремился к победе.
В непримиримой борьбе совершенствовались навыки супругов. У неё – прокурорские, у него – адвокатские. Кларис искала повод уличить мужа. Николас находил возможность оправдаться и «выйти сухим из воды». Оба вжились в свои роли. Игра превратилась в основное семейное занятие. Грустные и смешные истории плавно перетекали одна в другую. Менялись лица, обстоятельства, время и место. Но суть оставалась прежней – Николас не мог принадлежать одной женщине.
Родители, близкие, друзья, знакомые – все без исключения были втянуты в эту бесконечную семейную сагу: любви и ревности, доверия и предательства, встреч и расставаний. Хотели они того или нет, но каждому из них доставалась индивидуальная партия.
Серьёзный и принципиальный отец Николаса – Жан Рюэфф не желал ни слушать, ни вникать в личную жизнь старшего сына. Но из жалости к внукам и сохранения, трещавшего по швам брака наследника, вынужден был регулярно спасать его от неминуемого разоблачения, зачастую, попадая в нелепые ситуации.
Мать относилась с абсолютным пониманием ко всему, что происходило с сыном. Когда Кларис закатывала очередную истерику, на почве ревности, мадам Рюэфф её успокаивала, как могла. Со вздохом, пожилая дама произносила: «Бедный мой мальчик! Женщины – такие коварные! Они сами вешаются на него! Мой Николя хорошо воспитан. Он добрый и нежный, талантливый и вежливый, трудолюбивый и деятельный! Моего мальчика все любят! Он не может никому отказать!»
***
Заместитель директора ФБР был человеком дисциплинированным, ответственным и организованным. По долгу службы ему приходилось иметь дело с огромным количеством людей: подследственными, свидетелями, адвокатами, прокурорами, судьями, начальниками, подчинёнными. Со всеми он разбирался чётко, быстро и лаконично. Все попадали в «классификатор», который незримо присутствовал в голове опытного следователя. Поиск ключей не заставлял себя долго ждать. Каждому находилось достойное место.
Но Николас Рюэфф ломал устоявшиеся каноны. В зависимости от обстоятельств, он мог быть разным. Мимикрировать в образ, наиболее подходящий к ситуации. Интегрироваться в какую угодно среду. Находить общие интересы с бомжом и дворником. Быть интересным аристократу, философу, музыканту, рыбаку, математику. Трейдер мог впасть в истерику и панику, как холерик. Подобно сангвинику, демонстрировать крепость духа, уравновешенность, железную хватку. Быть безучастным флегматиком. Драматизировать события, обстоятельства и вещи, подобно меланхолику.
«Многоликий Янус!» – хватался за голову Макс Фельт, анализируя личность трейдера.
Николас Рюэффа продолжал оставаться одним из основных подозреваемых по делу о натовцах. Нужно было определить круг знакомых трейдера. Но это оказалось задачей непостижимой: список контактных лиц объекта наблюдения рос, как на дрожжах. Собрать и проанализировать сведения о каждом, с кем общался трейдер не представлялось возможным.
Двум сотрудникам была поручена непрерывная слежка за новым агентом. Но скоро выяснилось, что число наблюдающих должно быть увеличено. Макс Фельт усилил группу.
Янус летел по жизни, как по орбите планеты. Напор его жизненной энергии бил не ключом, а гейзером и каждый день даровал ФБР букеты из новых лиц. Возможные свидетели и причастные к делу о «натовских кротах» множились, как клопы. Попытки сопоставления сведений о них ещё больше запутывали и без того, лишённое ясности, расследование.
Макс Фельт хватался за голову. Оперативная группа захлёбывалась в потоке лиц. Не хватало ресурсов, способных сгенерировать информацию и выжать из неё рациональное зерно. Усматривая потенциального шпиона в каждом, выйти на след реального «крота» возможным не представлялось.
***
После того, как Николас Рюэфф заключил сделку и стал агентом ФБР, настроение у него заметно улучшилось. Скрывать ему было нечего, а приобретал он многое: приобщился к ФБР – самой могущественной службе в мире. Человек-праздник чувствовал её мощь, гарантию защиты – это придавало ему уверенность и повышало настроение.
После нескольких дней нервотрёпки, в ожидании ареста, Николас принялся активно восстанавливать утраченный потенциал и с утроенной энергией принялся за радости жизни.
Сегодня в его графике числилась Натали де Плюсси. В последнее время, он незаслуженно «забросил» её. Это в корне неправильно! У неё влиятельный муж. Входит в самый высокий круг парижской знати. Семья де Плюсси –один из самых авторитетных клиентов фирмы «NR».
Специально для встреч с дамами такого уровня, Николас снял коттедж, с большой территорией, бассейном и игровой зоной. Лоно любви он, как человек практичный и предусмотрительный, специально подобрал в таком месте, чтобы в «случае чего» можно было быстро оказаться рядом с подозрительной и влиятельной женой.
***
Вечером Кларис выходила из аптеки. Увидела знакомый автомобиль и, подумала, что Николас возвращается с работы домой. Но его машина плавно притормозила на светофоре, постояла на «красный свет» и повернула в противоположную сторону. Кларис выскочила из аптеки, нырнула в свой седан и последовала за мужем. Через несколько минут Николас остановился на парковке перед чужим особняком. Вышел из машины. Поднялся на крыльцо. Открыл дверь своим ключом, и вошел внутрь.
Прошло минут пятнадцать. Кларис ждала. Никто не входил и не выходил из жилища. Сидеть в засаде надоело. Женщина оказалась перед дилеммой: вернуться домой или войти в коттедж. Второе пересилило. Она поднялась на крыльцо и позвонила. Обнаружив, что дверь не заперта – переступила через порог и услышала голос своего благоверного:
– Крошка, входи! Я тебя давно жду!
Кларис вошла. В центре гостиной, на диване сидел Николас. Абсолютно голый. Миниатюрный столик сервирован на двоих. Посреди фруктового великолепия высилось шампанское и два высоких фужера.
Жена увидела это безумство и впала в ступор.
Ни капли не смущаясь, Николя открыл бутылку, наполнил бокалы и предложил Кларис выпить.
– Николас! Что ты делаешь здесь? – спросила оторопевшая жена.
– Тоже, что и ты, дорогая! Буду пить шампанское! – ответил Николас, с присущим ему оптимизмом.
– Что это за дом? – продолжала допрос Кларис.
– Я снял этот особняк, для встреч со своими агентами, специально поближе к нам с тобой. Если ты не забыла, дорогая, твой муж – трейдер Лондонской биржи и добывает деньги для семьи, исключительно, на информации! – воскликнул Николя.
– Да. Я в курсе. Но какая связь между твоей работой и этим коттеджем? – включила прокурорскую логику жена.
– Я устал от бесконечных встреч с клиентами в отелях, ресторанах, клубах, офисах! Мне надоели шумные заведения! Теперь, когда у нас появились, наконец, свободные средства, имею я права на комфортные условия? Могу я работать в обстановке, максимально приближённой к домашней? Думаю, что ты одобришь мой выбор! Или у тебя другое мнение? Ты считаешь, что я должен, как в концлагере, с утра и до вечера сидеть в офисе! – не моргнув глазом, выпалил муж.
Уверенность покинула женщину.
– Если ты на работе, то почему голый, с шампанским и десертом? – вернулась к началу диалога Кларис.
– Лори, не считай меня идиотом! Ты опять следила за мной! Я заметил твой автомобиль и приготовил сюрприз! – воскликнул Николас, – Присядь, давай, лучше выпьем!
– Пожалуйста, оденься, Николя! Не ловко видеть тебя голым в чужом доме! – попросила Кларис.
– Конечно, моя любимая! – прошелестел Николас и пошёл приводить себя в порядок.
Жена робко присела на диван, пригубила шампанское. Вернулся муж. Он надел на себя привычный деловой костюм. Они посидели, поговорили. Равновесие восстановилось. Лори уже собиралась уходить, но входная дверь открылась и на пороге появилась Натали.
Воцарилась неприятная пауза.
Обращаясь к гостье, вежливо-предупредительным тоном, Николас произнёс:
– Мадам, проходите! Вынужден извиниться! Возникли непредвиденные обстоятельства. Сегодня наша деловая встреча начнётся с фужера шампанского! Надеюсь, Вы не будете возражать?!
Натали мгновенно оценила обстановку, перехватила эстафетную палочку и приняла приглашение. После нескольких пафосных тостов, выразила желание обсудить с Николасом варианты предстоящей сделки.
Они перешли к профессиональным вопросам.
Кларис почувствовала себя неуместно и собралась уходить.
Вновь раздался звонок в дверь и через минуту вниманию присутствующих предстал муж Натали – Мишель де Плюсси.
Он выследил жену и рассчитывал устроить разбор. Разъярённый, вне себя от негодования, он выждал паузу, влетел в коттедж, но, натолкнувшись на жену Николаса, осёкся, сменил выражение лица и извинился за непрошенный визит.
– Присоединяйтесь к нам, Мишель! – первым нашёлся Николас, – Очень хорошо, что приехали. Мадам де Плюсси абсолютно правильно решила, что с Вами будет значительно легче выстроить стратегию завтрашних переговоров. Что же ты стоишь, Кларис, зови гостя к столу!
Мишель не желал ни к кому присоединяться! Он потратил весь вечер на слежку, попал в глупейшее положение и больше всего на свете хотел ретироваться. Но слова Николаса прозвучали, как спасательная месса. «Пусть трейдер думает, что жена попросила меня явиться сюда… По крайней мере, это объясняет моё присутствие здесь!» – подумал Мишель де Плюсси и приобщился к компании.
Встреча получилась деловой, продуктивной и приятной.
Макс Фельт пополнил список причастных к расследованию о натовском «кроте» двумя персонами: Натали де Плюсси – управляющей нефтяной компанией в Алжире и Мишелем де Плюсси – советником министра финансов Франции.
Эксцентричная особа
Ночью Кларис тайком вытащила ключи от коттеджа у мужа из портфеля и на следующий день устроила там обыск.
Наткнулась в спальне на шёлковые дамские принадлежности, пропитанные чудесным ароматом духов, домашние тапочки с меховым помпончиком, белоснежное постельное бельё и пришла в ярость. В исступлении, принялась рвать вещи. Выпачкала чернилами матрацы и одеяла. Вспорола подушки. Разбила фужеры. Привела в негодность полотенца.
Устроила полный разгром и, злорадствуя, собралась уходить. Но передумала. Вернулась и заглянула в кабинет. Здесь царил идеальный порядок и ничто не напоминало присутствия женщин. Кларис принялась обыскивать письменный стол. Перетрясла каждую бумажку. Не нашла ничего, что могло бы скомпрометировать мужа.
Под рабочей поверхностью стола выдвижной ящик оказался заперт. С минуту, женщина соображала, что делать. Затем наклонилась, провела рукой с его тыльной стороны и нащупала ключ. «За что я люблю мужа, так это за любовь к традициям!» – обрадовалась она.
В полом пространстве ящика Кларис нашла файл с агентским соглашением Николаса Рюэффа с ФБР США!
От неожиданности у неё подкосились ноги. Ошибки быть не могло: бланк фирменный, теснённый, с подписями и печатью!
«Что я наделала?! Вдруг это ведомственная или конспиративная квартира ФБР? У Николаса, действительно, здесь проходят важные встречи!» – с ужасом подумала она.
В прихожей послышался шум.
«Боже! Я забыла закрыть за собой дверь!» – пронеслось в голове у несчастной женщины.
***
Перед ней возникла крепкая фигура высокого немолодого мужчины.
– Мадам, что Вы делаете здесь? – резко спросил Макс Фельт, который прибыл сюда, после сообщения о несанкционированном посещении женой Николаса конспиративного жилища.
У Кларис сердце упало в пятки. Не в силах стоять на ногах, она, нащупала одной рукой кресло и медленно опустилась в него. Пальцы другой руки продолжали сжимать агентское соглашение.
Мужчина узнал знакомые символы ФБР, размашистую подпись Николаса Рюэффа и свой росчерк.
– Положите договор на место, – строго приказал он, – Я жду ответа.
Кларис опустила глаза.
Макс Фельт тоже молчал. Выдерживал пуазу.
– Своей неуёмной ревностью и любопытством вы проникли в конфиденциальные вопросы ФБР США! Теперь я должен сделать так, чтобы вы навсегда замолчали, – заявил он.
Воцарилось молчание. На глазах Кларис показались слёзы.
– Я никому ничего не скажу…Пощадите меня…, – заплакала Кларис, – я могла быть Вам полезна…
– С этой минуты вы будете осведомителем ФБР. Следить за мужем и выполнять наши требования. Потрудитесь, мадам, привести коттедж в исходное состояние к вечеру сегодняшнего дня, – произнёс следователь.
– Благодарю Вас, сэр, – с облегчением вздохнула женщина и попросила воды.
Глядя на её бледный вид, Макс Фельт принёс ей виски, сел напротив и спросил:
– Что за человек ваш муж в домашней обстановке?
Лицо Кларис разрумянилось. Она набрала побольше воздуха в лёгкие и принялась рассказывать:
– Фамилия «Рюэфф» происходит от немецкого варианта французского слова «Нюэфф» – в буквальном смысле, оно означает «в воде», кроме того, может содержать указание на род деятельности – спасатели. Замечу, сэр, что мои предки вели родословную более тщательно. В описании истории происхождения моей фамилии всё точно и определённо…
«Судя по всему, она уже успела прийти в себя» – решил Макс Фельт и прервал даму, –
–Мадам! Прошу отвечать конкретнее!
– Дело в том, что если Вы не услышите предысторию, то Вам сложно будет понять натуру Николаса, – произнесла Кларис.
– И тем не менее, мадам, прошу держаться ближе к существу вопроса, – следователь снова попытался вернуть собеседницу к содержанию беседы.
– Хорошо, я постараюсь! Его предки – это отдельная тема. Не буду останавливаться на деталях, скажу только, что в роду Рюэффов числятся ирландцы, шотландцы, французы и евреи. Отец Николаса – строгих правил. Он затюкал своих детей до такой степени, что оба сына, пока были под его опекой, чувствовали себя, мягко говоря, неуверенно. В подростковом возрасте это проявлялось в застенчивости и скованности…. В отличие от моего взросления! В юности я свободно читала стихи, музицировала на публике, – с энтузиазмом продолжала Кларис.
– Мэм, я вынужден вас снова прервать! Меня интересует личность вашего мужа! – возмутился Макс Фельт.
– Я именно об этом и пытаюсь вам донести…Из-за требовательного отца у Николаса в детстве и в юности не было даже друзей! Никто не выдерживал колких замечаний Рюэффа-старшего и прекращал общение с его сыном. Николя рос полноватым, вялым и инфантильным очкариком – сидел дома с книжками, – ответила Кларис.
– Вы рассказываете мне, как будто про другого человека! Стеснительность и скромность – это не про Николаса! – удивился Макс Фельт.
– Это я сняла с него комплексы, – гордо сообщила Кларис.
– Вы? Позвольте уточнить, каким образом? – опешил следователь.
– Моя любовь зажгла в нём обаяние! Мы были молоды, когда поженились. Я тогда была чудо, как хороша! Статная, красивая, смелая, решительная. Вы знаете, месье, я даже пробовала печататься! У меня талантливое перо! Мои рефераты принимали участие в городских конкурсах писательского мастерства!…– гордо сообщила Кларис. Лицо её преобразилось. Взгляд устремился внутрь себя. Руки одухотворенно замерли на уровне груди…
– Мадам! Вынужден Вас остановить. Спасибо за информацию! – выдохнул следователь.
Они подписали необходимые бумаги. Кларис стала осведомителем ФБР.
Макс Фельт откланялся.
«
PIW
»
В Конгрессе США близилось итоговое собрание за 1966 год, на котором Роберт Макнамара должен был докладывать о результатах работы за прошедший год. В управлении статистики шла усиленная подготовка данных. Рабочий день удлинился до глубокой ночи.
