Дрозофилы

Вставляя трясущимися руками ключ в дверь квартиры, она слышала тяжелое сопение и скрип кожи. Ее догоняли. Захлопнув дверь перед самым носом громилы, ни жива, ни мертва, девушка прижалась к ней спиной. Сердце бешено колотилось. Анна прислушалась. Кажется, тихо.

Положив сумки на пол, она подбежала к окну и, не отдергивая занавеску, выглянула во двор. Громила уже вышел. Он направился к детской игровой площадке и сел на одну из лавок. Тут же к нему подошел другой, но маленький, словно ребенок. Сумерки и матовая занавеска не позволяли рассмотреть его в подробностях. Переговорив о чем-то, они ретировались, исчезнув из поля зрения.

Кто это был? Не маньяк точно. Они по двое не ходят. Может она зря так испугалась? Тогда почему громила просто не окликнул ее и не предложил поговорить, если ему что-то нужно. А может он просто обознался? Господи! – стукнув себя по лбу, Анна закатила глаза. Это были грабители! Хотели отнять сумку. Она ведь расплачивалась наличными, а не картой, вот они и высмотрели. Дура, махай дальше крупными купюрами!

Успокоив себя, девушка приняла душ, поужинала и, почитав немного книгу, приняла снотворное. Сновидения ее в эту ночь не беспокоили.

Глава 2

Выходной день Анна решила провести его дома. В хлопотах по хозяйству она не заметила, как наступил вечер. Телефонный звонок прервал ее одиночество.

– Анюта, привет, солнышко! – услышала она радостный голос в трубке.

– Кто это? – не узнавая того кто звонил, спросила Анна.

– Да это же я, Любаня. Николаенко. Ну! Помнишь? Одноклассница твоя!

– Любка! Ты? Привет! Как ты узнала мой номер?

– Ой, потом расскажу. Ты, лучше, вот что. Мы сейчас в кальянной, на Луначарского сидим, давай к нам, – предложила бывшая одноклассница.

– Прямо и не знаю, – немного опешила Анна.

– Да ладно тебе, Анют. Давай, записывай адрес, – голос продиктовал номер дома. – Приезжай. Поболтаем, молодость вспомним. Короче, мы ждем! – трубке пошли гудки.

«Ничего себе!» – подумала Анна. А впрочем, почему бы и нет? Последнее время, что-то, как-то, все навалилось. Ей требуется отдохнуть, расслабиться. К тому же завтра еще выходной. Она успеет и отоспаться и доделать накопившиеся дела. Да и с Любаней они не виделись давно. Хотелось бы, действительно, повидаться. Узнать, как сложилась у той жизнь. Поделиться своими достижениями и, чисто по-женски, поплакаться на неудачи.

Быстро переодевшись из домашнего халата, в удобный, спортивного кроя, но все же с намеками на элегантность, брючный костюм, и не слишком заморачиваясь на счет прически, а просто затянув волосы в хвост, Анна вышла из дома. Такси ожидало у подъезда. Через пятнадцать минут она была доставлена по нужному адресу.

Любаня, с визгом, кинулась на шею. Немного погодя, Анна, рассмотрев ее в подробностях, неприятно поразилась переменам, произошедшим с давней подругой. На фоне шикарного, в восточном стиле, интерьера кальянной, с его мягкими диванами, драпировками и подушками, коврами и разными, прочими мелочами, подружка юности выглядела, мягко говоря, совсем не комильфо. Помятое, с броским, безвкусным макияжем, одутловатое лицо, профессиональной медсестре рассказало о многом. Удивительным было и то, что компания, в которую попала Анна, тоже показалась девушке довольно странной.

Пара таких же, как и Любаня, с явно пропитыми рожами мужиков, напоминали бомжей, нежели успешных бизнесменов, которыми представила их бывшая одноклассница. Еще один мужчина – здоровяк, был в отличие от них прилично одет. Но вид при этом имел какой-то бандитский. Рядом с ним, неотрывно пыхтя кальяном, сидел мужчинка поменьше. Представляя, Любаня назвала его Эдиком, после чего тот оторвался от мундштука и, резво соскочив с дивана, облобызал руку Анны. С огромным удивлением она увидела, что мужчинка карлик.

Шестой в этой пестрой компании была черноволосая тетка средних лет. Имея довольно щуплое телосложение, странная тетка являлась обладательницей огромного бюста. Даже имея свою, совсем не маленькую грудь, Анна, реально обалдела от такого подарка, которым наградила природа незнакомую женщину. Тетка, внешне, совсем не походила на тех красавиц, что рискуя здоровьем, уродуют себя пластикой ради каких-то собственных выгод. Строгий и какой-то злобный вид тетки делал ее больше похожей на синий чулок, чем на секс-бомбу, с которой ассоциировался подобный размер.

Вся эта разношерстная компания плохо вязалась между собой. Что общего могло быть у настолько разных людей? Какое стечение обстоятельств собрало их всех, в это время, в этом месте? Раздумывать дальше девушке не дали. Ее мягко, но настойчиво усадили на диван.

– Давай, Анюта, выпьем за нашу встречу, – Любаня подняла стакан с золотистой жидкостью, предварительно плеснув из квадратной бутылки в другой бокал и вручив его Анне.

Поднося напиток к губам, девушка оглядела компанию. Бомжеватые мужики вели какую-то личную, сокровенную беседу, будто не имели к этому обществу никакого отношения. Любаня присосалась к своему стакану, быстро и шумно глотая его содержимое, словно это был не хороший виски, а дешевое вино. Карлик Эдик все так же пыхтел, как паровоз. Здоровяк тупо сидел, делая вид, что он отдельно от всех, а здесь оказался случайно. И только в самый последний момент, делая глоток, Анна заметила в его глазах странное ожидание. А переведя взгляд на тетку, внутренне пожалела, что вообще пришла сюда. На лице той сияло злорадное торжество.

– Что… вы…так…смотрите на…меня, – Анна вдруг ощутила, что произносить слова трудно. Руки и ноги словно налились свинцом. Она так и застыла с бокалом в руке без возможности пошевелиться. Сознание при этом было полностью в порядке. Слух и зрение тоже.

– Че это с ней? – поинтересовалась Любаня у тетки, разглядывая застывшую, как статуя Анну.

– Тибия, это не касамши, боле. Твой, свой, миссия сделать уже. Теперь, вон туда, отсюда. И молчок. Деньги взять, – тетка со странным акцентом сделала жест рукой. Здоровяк, поняв приказ, достал из-за пазухи пачку купюр и бросил на стол. Издав шлепок, пачка привлекла внимание и двух мужиков. Моментально перестав пить и жевать, они вожделенно уставились на деньги. Протянув руку, Любаня сграбастала пачку и выскочила из-за стола, собираясь видимо ретироваться отсюда. Но вдруг остановилась и, подождав, когда ее подельники скроются за дверью кабинки, спросила:

– А, что с ней будет? Зачем вы ее так?

Из глотки тетки вырвался рык, и она повернула голову к Любане. Торжество при этом исчезло с ее лица, оставив на нем только злое выражение. Увидев это, у Любани все остальные вопросы застряли в глотке. И больше ничего не говоря, она вышла, оставив Анну на произвол судьбы.

Тем временем, в кабинке стали происходить странные события. Здоровяк, молча, вышел из-за стола и встал у дверей, на стреме. Тетка почему-то решила устроить стриптиз. Расстегнув пуговицы, она вывалила свою огромную грудь буквально на стол, схватила руками коричневые, крупные соски и стала мять их руками. Через десяток секунд, не добившись какого-то важного для нее эффекта, она гаркнула на пыхтящего кальяном карлика:

– Томэ ми, каррабата!

Карлик, выплюнув мундштук, резво вскочил, запрыгнул на стол и, подбежав к тетке, уселся напротив нее. Все происходящее перед глазами Анны напоминало жуткую, сюрреалистическую картину, написанную каким-то сумасшедшим. Коротыш ловко ухватил соски и продолжил манипуляции с ними. Вскоре его труды увенчались успехом. С легким шипением соски выдвинулись, словно ящички из миниатюрного комода. Вытащив их и бросив на стол, карлик, засучив рукава, засунул руки в образовавшиеся отверстия. Пошарив там он, тужась, вынул из груди два круглых предмета. Шикарный бюст тетки при этом сдулся и обвис, как уши спаниеля. Аккуратно положив предметы на стол, карлик ретировался на свое место, и, засунув в рот мундштук, запыхтел кальяном. Тетка, тем временем, занялась предметами, извлеченными из ее тела.

В дверь постучали. Замерших статуй, в кабинке, на три стало больше.

– Откройте, это охрана! – раздалось из-за двери. В бывшей однокласснице Любке, все же взыграла совесть и жалость к Анне.

– Каррабата! – застегнув обвисший бюст, тетка сделала несколько знаков здоровяку. Тот открыл замок. В кабинку вошли два представителя местной охраны, в форме.

– В чем, какое дело? Мы отдыхать, тут. Друзья все.

Оглядев внимательно стол, охрана обратила внимание на сидящую столбом, и до сих пор держащую в руке бокал, Анну. Она попыталась хоть как – то подать знак внимания. Но, тщетно.

– Представьте документы, пожалуйста.

– Какой основание? Мы отдыхать. Иностранцы. Мы жаловаться на вас, – тетка, похоже, выходила из себя. Ситуацию исправил карлик. Он выудил откуда-то пачку паспортов и сунул их в руки охранников. Те, просмотрев документы, видимо удовлетворились увиденным и, извинившись, ушли.

– Зоро зо! Тур на ступор! – командирский тон тетки не оставлял сомнений, кто в этой шайке главный. Сграбастав со стола непонятного назначения предметы, карлик Эдик спрыгнул на пол и, прошмыгнув мимо здоровяка, выскочил из кабинки. Здоровяк, тем временем, подошел к Анне. Схватив ее за руку, он грубо попытался забрать бокал.

– Акуто, буббаса! – рявкнула на него тетка. После этого здоровяк стал аккуратнее. С осторожностью разжав пальцы, он вынул из них бокал. Потом, взяв девушку за талию, поднял и, поставив ее на ноги, прижал к себе боком. Так, прижавшись, они и вышли из заведения. На улице, за рулем машины, их уже ждал карлик.

Глава 3

Автомобиль был старой модели москвич, непонятного цвета. Припаркованный у парадного входа, сверкавшего ночными огнями и яркой, стильной вывеской, старый и ржавый 412-ый выглядел, буквально, как бельмо на глазу. Но троицу это видимо не волновало. Усевшись в машину, они резво рванули с места, увозя в неизвестном направлении испуганную и обездвиженную Анну.

Машина мчалась по вечерним улицам. Вглядываясь в лобовое стекло, Анна пришла к выводу, что они направляются за город. По пути она почувствовала, что может немного шевелить рукой. Средство, что подсыпали ей в напиток (а она уже не сомневалась в этом), теряло свое действие. Здоровяк понял это и Анна, впервые, услышала его голос – тонкий фальцет, который совершенно не вязался с его крупным телосложением. Он пропищал что-то непонятное. Тетка ответила ему своим грубым рыком. Пошарив у себя за пазухой, здоровяк достал небольшой плоский предмет и прижал его к шее Анны. Девушка мгновенно почувствовала головокружение. Перед глазами поплыло. Свет померк.

Сознание возвращалось медленно, рывками. Наконец она смогла разлепить глаза и оглядеть помещение, в котором находилась. Сначала взгляд уперся в низкий потолок. Он состоял из прямоугольных сегментов серого, матового цвета. Два, через два, сегменты имели встроенные светильники. Голые, серые, как и потолок стены не имели окон и дверей. Сама Анна лежала связанной на узкой, холодной поверхности рассмотреть которую, в силу ее положения, было невозможно. Прямо перед ней возвышался непонятной конструкции и назначения сложный аппарат, напомнивший девушке медицинский томограф.

От созерцания обстановки ее отвлек звук справа. В серой стене образовался проход и Анна, в ужасе, наблюдала, как ее похитители входят в комнату. Первой вошла пресловутая тетка. Лишившись огромных титек, она стала больше походить на противную грымзу. Бюст, хоть и был слишком большим, но делал ее как-то мягче и женственнее. Теперь же, с плоской грудью, на передний план вышло лицо, с вечно злобным, отталкивающим выражением.

Возвышаясь на целую голову, позади тетки, шел здоровяк. На широкую морду он нацепил темные очки, и Анна запоздало поняла, кого он ей напомнил. Громила, что гнался за ней день назад, и этот здоровяк были, похоже, одним и тем же человеком.

Последним, вкатив перед собою каталку с лежавшим на ней полностью накрытым серебристой тканью содержимым, возник карлик Эдик. Оставив каталку в стороне, он вместе со всеми остановился у ног лежащей Анны. Некоторое время они, молча, ее рассматривали.

– Дела твои как? – прорычала тетка, обращаясь к девушке.

– Кто вы такие? – в истерике закричала она. – Отпустите немедленно! Меня будут искать.

– Искать? Нет искать! Поздно. Ты не на Тэрра. Уже далеко, – сообщила тетека.

– Какое вы право имеете? – пропустив мимо ушей ее слова, продолжала кричать Анна. – Что вам от меня надо?

– Что надо? – грымза внимательно на нее посмотрела. – Тело возвращать назад. Ты украсть чужое. Ты преступница. Тебя наказывать, – и она в характерном жесте, провела по шее пальцами.