Не хоспис

Не люблю звонки в дверь.

Я их никогда особо не любила, а теперь ко мне и идти некому.

Настойчивый звонок мог разбудить сына, и мне пришлось пойти открывать.

– Я знаю, что я виноват! Я искал тебя, но не здесь, а там. Где же ты была, я уже отчаялся хоть что-то о тебе узнать! Не молчи, пожалуйста! – такой родной и знакомый голос – только под этот голос, только из динамиков старенького магнитофона, любит засыпать мой сын, моя кровиночка, единственный человечек в мире который меня любит, как думала я до сих пор!

– Откуда ты здесь? Ты же с концертами по стране ездишь? Я читала… – отступив назад, я пропустила его в комнату.

– Я к тебе, насовсем, заездами между гастролями, или как получится, но к тебе. Познакомишь меня с нашим сыном?

Вот тут меня и накрыло воспоминаниями!

Как учиться я знала и умела, а вот как работу искать и трудоустраиваться, так и растерялась.

Собеседования, заявления, медкомиссия, профосмотр, документы и прочие необходимые для взрослой жизни бумаги.

Голова кружилась от возможностей и отказов.

Пьянило чувство полёта и нереальности.

Все мечты разбились в один миг – анализы пришли странные.

– Мы сделаем повторные, отправим в центр и перепроверим ещё раз. А пока напишите ваши контакты здесь списком с возможностью с ними связаться и чтобы они тоже сдали анализы. – врач говорила приглушенно тихо, хотя даже медсестра из кабинета вышла и вывела всех настойчивых посетителей поликлиники.

– Я не понимаю. Какого рода контакты?

– Вы взрослая самостоятельная девушка, возможно ведёте половую жизнь – я вас не осуждаю, просто мы должны всё проверить, и всех. – врач старела у меня на глазах, а я так и не понимала что она от меня хочет.

– Не веду я никаких контактов, у меня и парня ещё нет, не целованная я.

– Может было изнасилование?

– Не было, гинеколог меня осматривал, как девственницу, ещё вчера только. – недоумевала я.

– Может быть наша ошибка, но вам придётся съездить вот по этому адресу и сдать повторные анализы. Там вам подскажут, как быть. Держись девочка! – врач вдруг поднялась из-за стола и подошла ко мне. – Это может быть ошибкой!

Никакой ошибки не было – чума 20 века поселилась в моём теле, крови, лимфе, где она там проживает и начала внедряться потихоньку.

Мне предложили переехать в город, чумной город… население здоровых людей там было ограничено медперсоналом, остальные только заражённые и больные.

– Вы безработная, с таким диагнозом работу здесь вам не найти, а там запросто. И жильё, и работа, думайте.

И я подумала.

Мамы нет уже год.

Родни близкой тоже.

Здесь меня даже хоронить некому, если что.

А там похороны за счёт государства в крематории.

Всю жизнь мечтала о похоронах в крематории.

*город хоспис – город мечта! попадая в его сети, пропадаешь навсегда…*(с)

– Грустно говорить, но добро пожаловать к нам! – милая улыбчивая женщина с КПП вела меня за постом проходной вглубь города.

– Машин у нас мало, людей тоже, дома по большей части свободны и открыты – занимайте любую удобную квартиру и пользуйтесь вещами, мародёров здесь нет, не выживают. Наркоманы и антисоциальные элементы все в закрытом боксе содержатся, да они долго и не живут. На работу завтра, вон в то здание зайдёте с главного входа, и вам всё покажут. Детей много, они разные, и болезнь у всех проходит по-разному, от метаболизма зависит и степени заражения.

– Спасибо. Приду.

И пришла!

В классе разновозрастные ученики от 10 и до 15 лет.

Сами открыли учебники и читают

Сделала перекличку по журналу – половина класса на капельницах.

Пришла домой поздно вечером и проревела несколько часов – я не выдержу!

Но я должна и идти мне некуда.

За пол года ушли старшие дети.

Крематорий здесь себя оправдывает.

Младшие привязались ко мне и, если чувствовали себя хорошо, мы даже вместе гуляли и приходили ко мне домой. В гости – говорили они.

– Вам бы их совсем забрать. Пожили бы семьёй. – медсестра в больнице, когда брала анализы у меня, сетовала на то, что дети брошены здесь без родительской ласки, хуже чем в детдоме.

– Я сама ещё ребёнок. Что я им дам?

– Уже нет. Ты женщина и этим деткам как мать! Со стороны виднее. Я спрошу у главврача сегодня, если разрешит. Только будь осторожна, у тебя не та стадия, что и у них. Пассивная у тебя стадия и можешь жизнь прожить и о болезни ничего так и не узнать. Кроме анализов.

– Спасибо, я подумаю.

На следующий день главврач вызвал меня к себе

– Да, большая ответственность, но их уже семеро осталось, а мы будем заезжать каждый день и питанием вас обеспечивать? А может прямо при больнице бокс сделать для вас? Вроде люкса? И мы под рукой были бы? Подумайте?

– А детей вы спрашивали?

– Правильный вопрос. Вот вы подумайте, а я спрошу пока.

Никакой бюрократии, мне просто привезли всех желающих с вещами и помогли разместить всех по комнатам большой квартиры.

Приехали не все.

Пухлому малышу Родику ночью стало плохо, и после капельницы он больше не встал.

Двух хулиганов и шкод, младше всех по возрасту, оставили в больнице.

Девочки сами захотели в одну комнату, а мальчики в другую.

В большой гостиной оборудовали подобие класса и привезли крохотные парты.

– Инструкцию вы помните, да и в ваших же интересах беречься. Перчатки, никаких контактов, посудомойка на режиме кипячения, но это уже на всякий случай… Телефоны все возле стационарного аппарата, мы его подключили, я проверял. Если нужна будет дежурная или любая другая помощь – звоните не задумываясь! Мы вас не бросаем на произвол судьбы, мы хотим дать им чуть-чуть покоя, вы же сами чувствуете, как дети к вам тянутся.

Да, чувствую.

Руслик, Макс, Юлька и Ната.

Мальчики младше девочек на год, что никак не мешает им всем мило общаться, обсуждать разные темы, в том числе и музыкальные, петь и танцевать.

Моя затёртая до дыр кассета с любимым певцом неожиданно была принята на «Ура» и вечера стали просто до боли домашними.

Экзаменов у нас не водилось, как и контрольных, а от скуки мы постепенно проходили всё глубже и дальше предметы школьной и уже институтской программы.

Мальчики собрали компьютер из разных сломанных, как сказали техники из больницы, запчастей. Нам провели медленный, но всё же интернет – стало ещё интереснее!

Теперь уже ребята учили меня и удивляли разному!

А потом благотворительный концерт.

Это редкость для нашего города – чумной второе его название, но не всем объяснишь, что по воздуху наше заболевание не передаётся.

Вот и ездят либо смелые, либо умные, либо добрые.

Незаметно я отпраздновала год в этом чумном городе прямо на концерте моего любимого певца!

А потом его привезли прямо к нам домой – мы же повод гордиться, практически семья в таком странном месте.

Мило, мне всего 19 лет, сбылась мечта идиотки, концерт, мой кумир у меня дома, а я думаю только о том, как бы воздержаться и не дотрагиваться до него!

Пили чай в большой кухне.

Дети очень расшумелись и радостно обсуждали, как им никто и никогда бы не поверил там, в другой жизни.

Он подписал свои альбомы – да-да, несколько дисков, тех самых виниловых, а не аудиокассет!

Улыбался мило.

Спел с ребятами несколько песен.

Милый такой вечер.

И никого из взрослых.

Мальчики сами потребовали сна, что удивительно девочки их поддержали.

– У нас режим строгий, а вы прогуляйтесь до гостиницы с нашей Ксаной. Она никуда не выходит одна, да и не с кем здесь.

И мы прогулялись.

Время пролетело незаметно.

Наши круги вокруг гостиницы никого не удивили.

А в полной темноте можно и расслабиться.

– Ты же не болеешь, зачем ты здесь?

– Я носитель вируса. Кто меня там, в вашем мире на работу возьмёт? А если что случиться, потом больничный платить? И я заразна в любом случае.

– Не верю… Так не может быть!

– Мне сегодня звонили. Что анализ опять не подтвердился, но я не хочу уезжать.

– Что значит – не подтвердился?

– Вирус хитрый, он иногда прячется, а иногда за него принимают другие изменения в организме. У меня третий анализ уже отрицательный. Я не уезжаю только из-за детей, они мне поверили, я не могу их бросить.

– Пошли ко мне поднимемся? Прохладно слишком.

Мне не хотелось от него уходить.

Первый раз в жизни я хотела проявить все свои эгоистические качества.

– Только без глупостей. – предупредила я.

– Какие уж тут глупости!

Опять чай. Он что-то подлил, сказал, что только для согрева.

А меня развезло!

Я никогда не пробовала ни ликёры, ни вообще алкоголь, ни в каком виде.

– Ложись у меня, диван свободный. А ты зато расслабилась немного, такая улыбчивая стала!

Головой-то я ещё соображала, что нужно домой, а вот тело совсем не слушалось.

– Что-то я устала. – прижавшись щекой к подушке прошептала я.

– Вот и отдохни!

Я помнила его руки у себя на ногах, поглаживания и ласку, и мне было так хорошо!

Пока утром я не проснулась в своей комнате с главврачом сидящем на стуле напротив.

– Я не гинеколог, и не отец вам, но уж молодого человека могли бы и пожалеть?

– Что случилось? – тело меня уже слушалось, а вот голова как раз наоборот.

Крепкий чай, плюс лекция очень хорошо прочищают мозги.

– Можно я схожу в душ?

– Можно. Почему вы мне не сказали, что у вас отрицательный анализ пришёл уже не в первый раз? У вас уже другой договор работы долен быть оформлен.

Я выползла из под одеяла и прошлёпала в ванну босиком по коридору.

Уже потом я узнала, что Руслику стало ночью плохо и дети вызвали медперсонал из клиники.

Дежурил сам главврач и он быстро организовал моё перемещение из гостиницы домой.

Руслик лежал под капельницей, бледный и улыбающийся.

– Ну, и зачем ты геройствуешь? – поцеловала я его в щёку и присела рядом.

– А ты такая красивая, когда сердишься!

– Я не сержусь. Не на тебя…

– Это я ему сказал, что ты здорова. Может тебя выгонят, и ты устроишься в реальном мире? У тебя будет всё хорошо?

Вот тут я расплакалась.

Мои дети. Им по 12 и 13 лет, а они такие взрослые!

Юлька хмуро смотрела в окно.

Ната что-то набирала на клавиатуре.

Макс сел рядом со мной и прижавшись к руке, как щеночек заглянул в глаза.

– Ты нас не бросишь, это мы тебя бросим, когда умрём. Но мы тебя любим, поэтому не хотим бросать. Только выполнить своё желание мы не в силах.

Руслика хоронили через неделю, в конце месяца ушла Юлька. Когда увозили Нату в реанимацию, Макс уехал с ней, а меня в слезах и соплях вывели за КПП и та же улыбчивая женщина посадила меня на автобус до города.

– Ты им не поможешь. Квартира у тебя есть, денег на первое время хватит, в центре обещали помочь с трудоустройством, звони туда завтра вот по этому номеру.

– Спасибо!

– Знаешь, Ксана, я думаю, что твои анализы сразу были ошибкой, какой-то большой и невыносимо ужасной непоправимой ошибкой. Но спасибо тебе за ребятишек! Ты им чуть-чуть дала домашнего тепла и уюта, хоть пол года перед смертью они жили, как нормальные дети, а не как пациенты хосписа.

А потом была тошнота и рвота. Токсикоз – как обрадованно заявила мне гинеколог и поставила меня на учёт по беременности.

– Но ведь с одного раза не бывает? – вяло пыталась сопротивляться я.

– Всё бывает! Ты вон откуда вернулась, а в чудеса ещё не веришь!

Работу мне нашли, может не самую лучшую, но до декрета можно продержаться.

Из роддома забирал меня тот самый главврач и улыбчивая женщина с КПП – единственные близкие люди, как оказалось.

А потом мы жили с сыном, смешно получали документы на него, ещё забавнее ходили в магазины и гулять.

Спали под голос нашего любимого папы и росли.

Пока не позвонили в дверь.

– Ты же знал, что я могу оказаться носителем? Зачем ты так сделал, Дима?

– А ты думаешь, почему я тебя там искал? Я всё время обследовался, психанул сразу же, в меня таблетки пихали, говорили, что помогает, если сразу начать принимать! А я к тебе хотел вернуться!

– Помогли таблетки?

– Не знаю, я их не пил, а анализы у меня отрицательные, как и у тебя – мне про тебя и сына главврач всё рассказал, и как из роддома тебя забирал тоже и адрес дал. Познакомь меня с нашим сыном, пожлуйста, он уже проснулся, я слышу!

– И ты уйдёшь?

– И я останусь.

Написано в 1995 году, записано 15 октября 2014года.