Запретная музыка

Хозяин радушно откликнулся:

– Заходи, Эрика, у меня как раз для тебя заказчик.

Женщина повернулась к тяжелому столу, за которым сидел Марко. Свободные широкие штаны и длинная блуза мягко обрисовывали ее движения. Лицо по обычаю глухих дальних деревень было скрыто от сглаза пестрым платком. Под тонкой тканью легко угадывалась фигура: узкие плечи, небольшая высокая грудь, тонкая талия, крутые бедра и соблазнительный зад. Марко еле заставил себя отвести взгляд в сторону и вспомнить, зачем он ждет эту женщину.

– Сколько времени уйдет, чтобы перебраться через лес? – спросил он.

Она склонила голову набок, и пестрый шелковый платок лег причудливыми складками.

– Сильно торопитесь?

Марко сделал самое равнодушное лицо, какое мог.

– Не то что так уж тороплюсь, но и терять два дня на объезд не хочу.

– В Сваннестад?

– Ага.

По быстрым и легким движениям Марко решил, что она молода. Да и работа провожатого – не для старухи. Шелковый платок прятал лицо и плечи, открывая лишь глаза, вокруг которых пока еще не было никаких морщинок. Чуть раскосые, зеленые, эти глаза вполне могли принадлежать и блондинке, и рыжей, и даже брюнетке.

– Четверть серебряной монетки – и мы будем там к завтрашнему утру, если отправимся прямо сейчас, – ответила Эрика. – Вы успеете.

Как и оба трактирщика, она почтительно называла Марко на «вы»: похоже, его дорогая куртка и украшенный камнями меч производили впечатление.

– Ты только что вернулась. Не дашь даже коню отдохнуть?

– Он вынослив и привык к такому. Отдохнет ночью.

Эрика повернулась к Дину-старшему, порылась в поясном кошельке и протянула хозяину несколько медяков.

– Это за прошлый раз. Спасибо.

– Собрать тебе еды с собой?

– Дорого у тебя, Дин, – по голосу было заметно, что она улыбается. – Куплю в деревне.

– Я уступлю.

– Вот этого не надо.

Через четверть часа Марко вместе со своей провожатой уже подъезжал к лесу, к тому месту, где дорога делала крутой поворот, уходя в сторону. Через саму чащу не вело ни одной заметной глазу тропинки.

– А куда, по-твоему, я должен успеть? – спросил Марко, пока еще дорога была широкой, и два всадника могли ехать рядом.

Эрика повернулась к нему, раскосые зеленые глаза блеснули на ярком солнце, и Марко понял, что она фыркнула под платком.

– Я провожаю путников сквозь эту чащу уже три года. И каждый раз перед началом лета и зимы через лес едут такие вот… вроде вас. Молодые, рослые, крепкие, с дорогим оружием и на дорогих лошадях. Странно, да? – Эрика снова фыркнула, особо не скрывая этого. – Завтра до полудня – последний срок, чтобы успеть заявиться на состязания в Сваннестаде, где принц Карлос будет отбирать новых бойцов в свой отряд стражников. И сдается мне, именно поэтому вы и торопитесь так, что даже лесных духов не боитесь.

На миг Марко показалось, что спутница над ним насмехается. Будь на месте Эрики мужчина, Марко в два счета поставил бы нахала на место. Но не грозить же поединком девчонке, едва достающей ему до плеча? Он, насупившись, покосился на спутницу и кивнул:

– Не боюсь.

– Значит, вы – будущий стражник принца? – спросила Эрика.

– Да. Я бы и к самой королеве пробился в стражу, но слишком уж далеко до столицы, до Литеберга. Так что буду устраиваться к принцу.

Марко ответил уверенно: сомнений в том, что он попадет в стражу, не было. Если уж не его – лучшего мечника не только родного города Фоссеберга, но и всех окрестных земель – то кого тогда вообще брать? Он приосанился в седле и покосился на Эрику. Марко нравился женщинам, прекрасно знал это и в свои двадцать два года умел очаровать кого угодно, от стряпухи в придорожной корчме до королевской племянницы. О племяннице он предпочитал не распространяться, но было дело. А когда ему доводилось проезжать не по пыльным проселочным дорогам, а по мощеным городским улицам, под окнами домов, то девушки едва ли не вываливались из этих окон, сворачивая шеи. Еще бы: статный черноволосый парень, смуглый, со сверкающими угольными глазами, да еще и на гнедом коне, от которого тоже взгляда не оторвать.

Он повернулся к своей провожатой:

– И много народу на этих состязаниях? Что, все так и рвутся в стражу?

– Еще как рвутся. Наверняка сами знаете: три года прослужишь в страже принца – и с тебя списаны любые долги и преступления, кроме убийства и государственной измены. А после пяти лет службы спишут и убийство. Правда, говорят, пяти лет никто не выдерживает. Три-то и то единицы переживают.

Эрика замолчала. Марко видел, как сверкают ее зеленые глаза в прорези платка. Неужели она думает, что он тоже один из преступников, которые хотят заработать прощение? Он снова пожалел, что Эрика – не мужчина, которого можно вызвать на поединок за кривой взгляд.

– С меня ни долгов, ни преступлений списывать не нужно, – вспыхнул он. – Ты не поймешь. Я… я не поэтому.

– Что ж непонятного. Куртки у стражников красивые, да и жалованьем принц Карлос, говорят, не обижает. Только вот не попасть туда – новых он набирает всего два раза в год. Да вы и сами знаете, раз едете.

– Порасспрашивал бывалых, – кивнул Марко. – Говорят, испытания на деревянных мечах? Сначала для всех, а потом принц вместе с лучшими стражниками выбирают нескольких – и дальше уже решают, кого из этих выбранных взять?

Эрика пожала плечами:

– Откуда мне такое знать? Мне ни до принца, ни до его стражи дела нет. Знаю только, что на отбор на площадь многие поглазеть приходят.

Они въехали в лес. Густая чаща почти сразу словно сомкнулась за спинами. Марко обернулся и увидел плотную стену крепких мохнатых елей. Сквозь ветви даже нельзя было разглядеть дорогу и деревушку, которые – он же знал! – еще совсем рядом.

– И ты так каждый день? Провела кого-то через лес, вернулась, поела в трактире – и снова?

Эрика в ответ засмеялась из-под платка:

– Кто же ест в трактире? Там дорого. В трактир заходят новости узнать, слухи послушать. Найти работника, как вы. Или найти работу, как я. Ну или чтобы подраться. Или подождать кого-нибудь на пути, подкараулить.

Она направляла рыжего мерина по каким-то одной ей заметным тропинкам – даже не тропинкам, следам тропинок.

– Сейчас хорошо – тепло, сухо. До темноты много проехать успеем, заночуем в удобном месте, а с утра совсем чуть-чуть пути останется.

Место для ночлега и правда оказалось уютным. Марко, ворочаясь, кое-как устроился на наломанном лапнике и сквозь густую тьму с завистью пытался разглядеть Эрику, которая привычно свернулась на грубом суконном плаще и почти сразу заснула. Он еще немного покрутился, прислушиваясь к лесу. Эрика уверяла, что спать можно сразу обоим – люди до начала лета в лес не сунутся, потому что боятся злых духов, а опасных зверей в здешних местах нет. Что ж, ей виднее. Марко снова поелозил на лапнике и наконец угнездился и задремал.

Сколько времени он проспал, Марко не знал. И не сразу понял, от чего именно проснулся. Была глубокая ночь. Облака, вечером гулявшие над лесом, рассеялись, и на почти чистом небе вовсю горела луна, едва пошедшая на убыль. Он покосился в ту сторону, где укладывалась спать Эрика. Ее дорожный плащ лежал на еловой подстилке, но самой девушки рядом не было. Зато Марко понял, что его разбудило. Стук. Странный глухой стук, который повторялся через примерно одинаковые промежутки времени. Марко осторожно сел и помотал головой, стряхивая сон. Стук был совсем рядом. Негромкий удар, потом тихий шорох – словно осторожные шаги. Потом снова – тихий глухой удар и шаги. Он осторожно поднялся и пошел на стук, не понимая, что происходит. Эрика? Где она? Скорее всего – просто отошла в кусты. Но этот странный стук… Вдруг ей нужна помощь?

Не зная, надо ему сейчас таиться или нет, Марко на всякий случай старался идти тихо. Звук доносился откуда-то слева, Марко заметил, что елки там чуть реже, чем в месте ночлега. Лунный свет даже проникал сквозь ветви, и можно было видеть, что происходит среди деревьев.

Это действительно оказалась Эрика. Пестрый платок был снят, длинные темные косы падали на спину. Рассмотреть ее лицо в полумраке и издалека Марко не мог. Отойдя чуть в сторону от крепкой и широкой ели, Эрика кидала в дерево нож. У нее ничего не получалось: нож ударялся в елку то плашмя, то рукоятью, а то и вовсе пролетал мимо ствола. Но Эрика раз за разом упорно нашаривала упавший нож на земле и повторяла бросок. Снова и снова.

Марко тихо отступил и вернулся на свое место. Сухая еловая подстилка еще не успела растерять тепло. Он поворочался на лапнике, закрыл глаза и почувствовал, что на этот раз проваливается в сон сразу же. Прежде чем уснуть, он успел подумать, что рано или поздно у Эрики все получится. Никто ее не учил и не показывал ей, как надо делать, это Марко увидел сразу же. Но увидел он и другое – твердое упрямство в каждом жесте девушки. Рано или поздно тело само поймает единственно правильное движение, и сначала у Эрики получится один случайный удачный бросок, потом она сумеет его повторить, а потом…