Снежный дом со свечой на окне
– Пиццу в морозилку, туда же пельмени и мороженое! – негромко консультировал сам себя Миронов. – Ну, вот… уже приятнее.
Василий Бошинов с Дмитрием Петровским после столь насыщенного времяпровождения объектов слегка заскучали и коварно переглянулись:
– А что, коллега, может, лучше ковать железо, пока горячо? – уточнил Вася, – В Новый год положены чудеса, однако…
– Представляешь, а я как раз, как по заказу, чувствую себя волшебником! – сообщил Дима. – Комбинация семь плюс пятнадцать? Только учти, что Милка переехала в другую комнату – рассчитывай время!
– Да, пойдёт! – довольно кивнул Василий, как заправская машинистка, пощелкав клавишами. – Ясное дело, учту!
Милана вышла из ванной в пушистом халатике и довольно потянулась. Душу наполняла тихая радость от того, что она сумела поставить на место того бесполезного и нелепого типа…
Это она – Милана, умная, образованная и во всех отношениях прогрессивная! А её, с позволения сказать, псевдомуж – никчёмное, тупое и бесполезное создание!
Она потянулась было к косметичке, как вдруг комната погрузилась в полную темноту.
– Ээээй, это ещё чего такое? – спросила она.
Темнота скромно промолчала.
– Ээййййй! – Милана начала на ощупь искать средство спасения от всех невзгод – свой смартфон, а найдя, вцепилась в него как утопающий за тощее брёвнышко.
Смартфонный фонарик озарил комнату холодным ярким светом.
– И что? – задала Милана очень – очень умный вопрос. – И что теперь делать?
Она добралась до выключателя и пощёлкала им – совершенно безрезультатно, и глубоко призадумалась.
Если вдруг у них в квартире или в загородном доме выключался свет, надо было срочно кого-то позвать, чтобы этот кто-то взял и всё-всё починил.
– Счас позову… – воодушевилась было Милана, а потом приуныла, – А кого звать-то? Этого? Так он никчемный совсем! А больше-то никого нет!
Она покосилась на смартфон – сеть по-прежнему отсутствовала. Потом подумала, ещё подумала, и… и по всему выходило страшное! Раз она тут самая умная, образованная и прогрессивная, то ей и нужно что-то делать!
– Но я же не знаю и не умею! – сказала себе Милана, подозрительно глядя на выключатель, словно он утверждал обратное. – Вот книгу написать – это запросто, даже две! И вообще… пусть этот… ну, хоть что-нибудь придумает! Его очередь!
Милана смело выбралась из комнаты, спустилась на первый этаж, крепко держась за перила, и вдруг услышала странный звук за окном, словно кто-то царапался в стекло. Она замерла, и меееедлеееенооо повернув голову, посмотрела в окно. Там явно мельтешила какая-то костистая лапа!
Дальнейшее она помнила слабо, зато Андрей, напротив, на всю жизнь запомнил приближающийся к нему со стороны лестницы нарастающий визг, сопровождающийся мельтешением смартфонного фонарика.
Откуда, из каких дремучих глубин сознания выныривает старый-престарый женский инстинкт – в случае страшного и непонятного прячься за мужчину? Как срабатывает этот механизм даже у самых самоуверенных и современнообразованных? Загадка… Только вот Милана поступила именно так, как поступали все её пра-пра-прабабушки.
Правда, когда выхода нет, мужчины рядом нет, да ещё и дети за спиной, вопрос обстоит совсем-совсем иначе – тут уж в наших женщинах просыпается чувство совершенно иное, диковатое, яростное и страшное, чего уж там… Тогда откуда ни возьмись и силы берутся, и отвага пополам с отчаянием. Недаром опытные охотники уверенно считают, что самый опасный зверь в лесу – это самка с детёнышами.
Но у Миланы детей пока не было, а вот муж, пусть даже фиктивный – был. Так что инстинкт безошибочно привёл её к Андрею и загнал к нему за спину, заставив там скорчиться от ужаса и схватить его за рукав.
– И чего это ты? – изумлённо уточнил Андрей, который в аккурат перед отключением света достал из микроволновки пиццу и теперь её жевал, решив, что есть свет, нет света, без разницы. Еда есть, и доесть ему это не помешает.
– Тттттааааммм… – пропищала Милана. – Тттттам кто-тттто в ддддом лезззет! В окно скребётся лапой!
– Какой лапой? – флегматично уточнил Андрей. Ему, после его сегодняшних приключений, уже плевать было на все лапы в мире вместе взятые. – Медвежьей?
– Неее знааааюююю! Костиииистооой! – всхлипнула Милана. – Оно скреблось так громко и противно! Я испугааалась!
– Какое окно? Ну в каком окне скребла твоя лапа? – тоскливо вздохнул Андрей, справедливо подозревая, что доесть ему не дадут – Милана мертвой хваткой вцепилась в рукав правой руки, которая и держала кусок вожделенной пиццы.
– Уууу лестницыыыы… – Милана всхлипывала и вздыхала, невольно принюхиваясь к упоительному запаху, который был так близко.
– Ой, ну, всё, всё, отпусти! Руку отпусти, говорю.
– А ты кккуда?
– Как куда? Пойду, окно проверю, и по пути посмотрю, где тут предохранители?
Милана даже не пыталась уточнить про предохранители – это было выше её разумения. Она с ногами забралась на диванчик, машинально прихватив со стола тарелку…
– Вот же заполошная девица! Ветку куста приняла за лапу! – вздохнул Андрей, посмотрев в окно.
Квадрокоптер, который и заставил ветку «лапой скрести по стеклу» он, разумеется, уже не увидел.
– Вася, не рискуй, хорошо хоть, что это сторона подветренная, не надо его к нам в окно, опускай с нашей стороны забора в снег, я схожу подберу! – переживал Дима. – Он же дорогущий, Хак голову снимет, если что…
Щиток с предохранителями Андрей тоже нашел, и дом снова радостно засиял тёплым светом.
Зато, кое-чего Миронов не нашел, просто потому что дело было заведомо безнадёжным.
– Лапа, от которой ты так верещала, это не лапа, а ветка куста, свет я включил, и… я не понял… а где моя пицца? – c тяжелым вздохом уточнил он у Миланы, сидящей на диване в обнимку с его тарелкой. – Милка, ты что? Слопала мою пиццу?
– Я не Милка! Слушай, а у тебя ещё есть? По-моему, там много коробок было, да? – алчно уставилась на него поборница правильного питания и образа жизни.
– Старый год… Старый год… – фальшиво мурлыкала Милана у себя в комнате, уставившись в экран телевизора. – И чего нам Новый принесет?
– Милка! Где моя колбаса? Милкааааа! – раздался возмущенный вопль из кухни. – Милка! Что за грабёж практически посредь новогодней ночи?
– Чего сразу грабёж-то? – пробормотала Милана, с закрытыми от удовольствия глазами откусывая от монструозного бутерброда из тонкого слоя хлеба и множества слоёв разных колбас. – Пааадумаешь, немного колбаски взяла. Кто её из сугроба-то спас, а? То-то же!
Андрею, который всё-таки пришел уточнить судьбу пропавших продуктов, и, распахнув дверь уставился на Милану, скосившую глаза на противоположный от неё край гигантского бутерброда, ничего не оставалось как расхохотаться.
– Что? Твои заросли салата теперь можно выкинуть? – язвительно поинтересовался он.
– Зачем? В них очень вкусно заворачиваются кусочки колбаски… – умильно улыбнулась зелёным свёрточкам на блюде Милана. – И ты так можешь сделать – дарю рецепт!
– Аааа, а я-то думал у тебя это… веганство или чего ты там проповедуешь в еде?
– Правильное питание! – прочавкала колбасой Милана. – Но у меня стресс! И я его того… прибиваю!
– Моими продуктами?
– Жадина-говядина, зелёный помидор! – Милана, как абсолютно нормальная девчонка скорчила забавную рожицу, – Ты мне муж, кстати, так что это и мои продукты! – она облизнулась на очередной бутерброд. – И вообще, если бы не я, и ты, и твои продукты так и были бы в том сугробе!
– Хмммм, и не поспоришь! – Андрей изумлённо косился на Милану, боясь спугнуть её настроение. – Ну, ведь может же и говорить нормально, и выглядеть, как человек, а не как… ой, даже не могу сказать, как кто! – думал он.
А вслух сказал:
– Тогда требую свою долю! Если бы не я, ты была бы без света и тепла, зато с костистой лапой в окне!
– А почему без тепла? – удивилась Милана.
– Милка, ну ты и дyрoчка! У нас же отопление на электричестве! – легкомысленно ответил Андрей и тут же поплатился за это!
– Ах, ты мужской шовинист, сексист и… и… скряга! – несколько нелогично закончила Милана, узрев, как Андрей уволакивает с блюда бутерброд. – И раз ты так… Я тебе отомщу! Буду тебя звать Дрююююнечкой!
– Нееееет! Только не это! – чуть не подавился Андрей, уже идущий к двери. – Тогда… тогда…
– Началось в колхозе утро – здравствуй, ёлка, Новый Год! – подытожил содержательный обмен любезностями между супругами маляроштукатур Вася, – Дим, давай что ли…
– Ну… за нас всех! – ёмко высказался Дима, поднимая рюмку. – И чтоб у нас всё было хорошо, долго и счастливо!
Глава 11. Каждый в своей норе
Новый год все празднуют по-разному, встречая его первый день тоже отнюдь не одинаково.
Андрей обычно отмечал праздники шумно – с друзьями в клубе или где-нибудь у моря, смотря, куда его заносило.
В последние часы старого года в его смартфоне наконец-то включилась сеть, и он активно общался с приятелями и знакомыми девушками, поздравляя и отвечая на поздравления, объясняя, что по очень важным делам уехал из Москвы и вернётся нескоро.
– Ну, папаня, удружил! – шипел он, решив нипочём родителей не поздравлять!
Милана в своей комнате занималась примерно тем же самым, правда, родителям позвонила, в красках описала приключения последних часов, надеясь, что они всё-таки отменят это дурацкое времяпровождение, но дождалась только поздравлений с наступающим.
Пришлось заесть расстройство найденным у Андрея мороженым.
– Одним мороженым – всего одним! Ничего! Не заметит… да и потом, может, оно того… в сугробе выпало! – решила Милана, облизываясь, как кошка. – Хорошо ещё, что я не толстею, даже если круглосуточно мороженым питаться буду! А вот людиня Эмма – очень даже толстеет! – вспомнила она одну из своих знакомых – «советчиц-наставниц» в нелёгком деле освобождения окружающих из оков абьюзеров, с которой только что разговаривала. Правда, этот разговор, как и любое общение с Эммой, был делом непростым.
Эмма специализировалась на токсиках мужского рода, гневно вскипая при каждом упоминании домашнего насилия, в том числе, такого как приготовление завтраков, обедов и ужинов мужу, рождения детей и прочих признаков абьюза!
– Их всех надо кастрировать! – провозглашала Эмма. – Всех-всех! И тогда людини будут свободны от многовекового рабства!
Милана видела в этом некоторый недостаток, точнее даже несколько…
– Мама отцу готовит с удовольствием. Даже напевает, когда готовит. Я её спрашивала – она только посмеялась над тем, что это насилие. Сказала, что это радость – угостить любимого человека чем-то вкусным… ну, не знаю, не знаю. А потом… если их всех того, то даже детей взять будет неоткуда! Я уж про всё остальное и не говорю.
Подобные рассуждения при Эмме лучше было не озвучивать – она наливалась дурной яростью и начинала как пулемёт выплёвывать яростные слова, становясь похожей на нечто не очень приятное.
Почему-то Милане становилось за неё неловко, как-то неудобно.
В такие моменты она вспоминала, как приехала в университет и оказалась в самой гуще очень модных, умных, опытных и решительных девушек, которые смотрели на Милану с презрением. А за что? Только за фото родителей, которое Милана привезла с собой!
Через некоторое время оказалось спокойнее и проще спрятать фото, не упоминать о семье, не вспоминать о любимой бабушке, о том, что Милана любит дом и очень скучает. В уши непрерывным потоком лились слова, связки слов и целые предложения о каких-то очень-очень модных понятиях, произносимые популярными и успешными людьми, которые снисходительно морщась, иногда обращали своё драгоценное внимание на глупую девчонку из замшелой варварской России. Через несколько месяцев Милана вовсю уже перенимала манеру речи, обороты и жесты, стараясь слиться с ними, сделаться такой же, как они – подняться на их уровень, и не замечала, что теряет что-то своё, важное и очень нужное.
И почему Милане только сейчас вспомнилось всё это? Как от неё словно по кусочку отщипывали её привычки-убеждения-ценности, и, несмотря на все громкие лозунги о том, что ценят многообразие людской жизни, категорически не воспринимали никого, кто не был бы на них похож!
– Ну, да… поговорила с Эммой, с другими людинями, вот и вспомнилось, – поняла Милана, вдруг сообразив, что никакого удовольствия этот разговор ей не доставил. – Только… только как-то очень уж странно вспомнилось.
Это ведь именно Эмма громко высмеивала Милану, когда та случайно обмолвилась о том, что очень любит бабушку.
– Это неконструктивно! – заявила Эмма, – Это просто носительница генетического материала, которая передала часть его тебе! Только и всего! Ты ей ничем не обязана – твой отец не просил твою бабку себя рожать, а ты не просила своих родаков о том, так что бабка тебе вообще чужая.
Милане тогда показалось, что её… обокрали! Взяли и унесли что-то очень важное, а потом растоптали это важное прилюдно, словно грязную тряпку.
– И чего я всё про неё вспоминаю? Странные такие мысли в Новый Год! А потом… ну, не нравится она мне, так можно же и не общаться!
Второе мороженое пришлось взять для того, чтобы заесть неприятные воспоминания.
– Да и вообще! Отмечаю праздник, никого не трогаю! – бормотала Милана, активно шурша обёрткой.
– Завтра скатаешься в магазин и ещё купишь! Причём, на свои, – раздался насмешливый голос – Андрей спустился, осознав, что, во-первых, он устал от поздравлений, а во-вторых, надо бы ещё отметить, что ли… – И вообще, ты ж на диете была! Чего тебя на мои продукты потянуло?
– Переутомилась с тобой общаясь, вот и потянуло! – парировала Милана, демонстративно прихватывая мороженое и тарелку со всякими вкусными вещами, которые машинально собрала, пока про Эмму вспоминала, видимо, в виде противоядия.
– Да это мне молоко за вредность наливать надо! А раз нет молока – налью себе чего-нибудь покрепче! – фыркнул вслед Андрей и только головой покачал, – Вот всегда так! Начинает какая-нибудь такая фея «ой, я на диете, я на диете», а потом – не прокормишь!
Злиться из-за ерунды не хотелось, поэтому он тоже собрал себе поднос повкуснее и отправился к себе – заесть соседство с этой самой Миланой.
– Сидят каждый в своей норе и лопают, уставившись кто куда, кто в смартфон, кто в ноутбук! – подытожил Вася, который дежурил у мониторов. – Ну хоть не ссорятся, и то ладно.
Разумеется, никуда Милана за продуктами не поехала… Вот ещё не хватало!
– Я тебе чего, прислуга, за мороженым ездить? – возмутилась она, когда Андрей на следующий день напомнил о подъеденных запасах.
Правда, почему-то ругаться не хотелось, видимо, сказывалось чрезмерно активное окончание года, так что сошлись на совместном одобрении средств и закупке новой партии продуктов.
Второго января Андрей, вспомнив, что у него есть старый приятель в Питере, укатил к нему, а Милана заскучала – ехать в город было неохота – почему-то не хотелось видеть людинь и человекинь, а старые подружки, кто с ней ещё общался, поразъехались на праздники кто куда…
– Ну, скучно же! Скукота! Пойду, что ли, прогуляюсь, – Милана шла по расчищенной дороге вдоль обочины, радуясь, что машин нет и можно идти легко, а не тонуть в глубоком снегу.
Впрочем, в снег она влезла – очень уж хотелось сделать селфи на фоне изумительно заснеженных ёлочек. Пока фотографировалась, увлеклась, зашла за еловые лапы, а потом услышала звук мотора.
Глава 12. Год не собаки
Машина двигалась неспешно – низкая посадка не давала разогнаться, тем более что пара, едущая в автомобиле, была очень занята – активно ссорилась.
– Да с чего ты, дyрaк, решил, что сейчас год собаки? А? – громкий женский голос чем-то напомнил Милане Эмму, вот она машинально и прислушалась, а потом удивилась – почему так хорошо слышно разговоры этих людей?
– С открытыми окнами едут, что ли?
Оказалось, что не с открытыми окнами, а с приоткрытой дверью, через которую женская рука с черно-блестяще-фиолетовым маникюром выпихивала наружу странную сумку с кокетливо повязанной на ручке золотой мишурой.
– Ксюнь, может, продадим? Ну она ж денег стоит! Не, я недорого купил – хозы уезжали, а она последняя из щенков была, так что по дешёвке продали, но всё равно, это ж деньги… – пытался возразить мужчина. – А потом… как-то жалко!
– Жалко у пчелы! А у меня за ночь погрызенные новые туфли, перекушенный зарядник от смартика, три лужи на ковре и испорченный халат! Так что с тебя деньги на всё это и подарок! Нормальный подарок, понял? И давай уже скорее, а то в гости опоздаем!
– Эмма бы одобрила, – машинально подумала Милана, глядя, как сумка летит в глубокий снег на обочине, а машина по-прежнему неспешно удаляется. – Очень боевая Ксюня, просто огонь!
Какой бы Милана ни была, но мысль о том, чтобы уйти не оглядываясь, ей даже в голову не пришла! Проводила машину взглядом, не желая нарываться на объяснения с этими типами, и нырнула в глубокие снежные отвалы.
– Чего оно молчит-то? – думала Милана, – Оно что, замёрзло?
Добраться до перевёрнутой и ставшей на попа клетчатой переноски было непросто, но Милана справилась, а потом, потянув к себе ручку сумки, заглянула внутрь.
– Ой… – она уставилась на два круглых тёмно-карих глаза и миниатюрную лохматую мордочку изумительно абрикосового цвета. – Ты чего молчишь?
– Я боююююссяяя! – проскулил собачий ребёнок. – Она кирчала и била болено!
Милана в собаках ничего не понимала, но сообразила, что в тонюсенькой матерчатой переноске щенку, несмотря на его шерстку, очень холодно – вон как озноб бьёт.
Переноску она брать не стала – вот ещё мусор чужой подбирать, вытащила щенка, сунула его себе за пазуху и выбралась на дорогу, преодолев ещё один рубеж снежного отвала.
– Туфли ей погрызли! Да чтобы у тебя вся обувь поразвалилась! – шипела Милана, торопливо шагая к коттеджу, – И этот тоже… «купил задёшево, но жаааалко»! Если тебе жалко, почему разрешил, этой людине… тьфу, бабище злобной, такое творить?
Щенок постепенно согревался, сидел за пазухой не шевелясь и не двигаясь. Так, что Милана периодически заглядывала за отворот дорогущего пуховика, жива ли её находка?
Она зашла за ворота очень вовремя – парочка, выкинувшая собаку, всё-таки решила, что выбрасывать деньги неразумно, и отправилась забрать переноску.
– Слушай, а мы же можем её Глинковым подарить! А чё? Забавная штучка… – «осенило» мужа.
– Да, вот тут ты прав! А мультиварку себе оставим – маме моей лучше подарим! – обрадовалась Ксюня.
Муж развернул машину и отправился обратно, радостно побарабанив по рулю, когда заметил переноску в снегу.
– Вон она! – Ксюня ткнула супруга в бок. – Иди, доставай.
– Сама кинула, сама и доставай… – попытался было муж.
Но Милана была права – Ксюня была бы достойной последовательницей Эммы, так что муж как миленький поскакал к снежным отвалам, а добравшись до места оскорблено воскликнул:
– Её тут нет! Кто-то забрал!
– Украли? – сиреной взвыла Ксюня, – Что у нас за люди! Даже среди снегов и то сопрут всё, что не приколочено! Поехали! Тот, кто спёр, явно туда пошел! – она замахала рукой на дорогу.
Милана и знать не знала о том, что эти двое подозрительно осматривают дома, мимо которых проезжают, в надежде найти того, кто «спёр неприколоченное», но останавливаются не у их дома, а у соседнего – там невинный маляроштукатур Вася чистил снег.
– Отдавай щенка! – рванулась к нему из машины боевитая Ксюня.
– Какого щенка? – удивился Вася.
– Которого ты у нас украл! – завизжала она.
– Женщина, вам бы успокоительных попить, что ли… – Вася особым преклонением перед истеричками с выставленными вперёд острозаточенным пластиковыми когтями не испытывал, поэтому сходу прикинул, в какой сугроб её лучше всего спровадить. Можно прямо лопатой, чтобы руки не пачкать…
Из машины, стимулируемый визгом жены, вывалился её супруг и попёр на Васю.
– Я не понял, Вась, а чего это тут у тебя за интересная такая экспозиция? – уточнил напарник, выходя, чтобы сообщить Василию потрясающую новость – их объект приволокла щенка!
Экспозиция и правда заслуживала внимания – в одном сугробе торчали две мужские взбрыкивающие ноги, а в другом сидела вопящая мадам, молотя по воздуху воинственно взблёскивающими ногтями.
– Да понимаешь, чищу снег, никого не трогаю, что показательно, а тут эти… отдай щенка… Я не понял, а тут оказывается такая история… Вот тот – Вася ткнул пальцем в ноги, – Это муж, который подарил жене щенка, решив, что сейчас год собаки. Щенок жене не нужен, и они щенка выбросили на дороге прямо в переносочке – добрые такие.
– А ты тут причём? – Дима всё видел на экране камер – по периметру их было понатыкано полным-полно, но смысла воплей не разобрал, так что слушал с большим вниманием.
– Ну, как же… они потом решили, что щенка можно продать.
– Подарииить! – завыла Ксюня.
– Не существенно! – строго остановил её Вася. – Короче, вернулись, а его уже кто-то забрал.
– Ты и забрал! Украл, гад! Отдаваааай! – заблажила Ксюня.
– Дамочка, вы бы рот закрыли, а то неровен час, у меня лопата в руках дрогнет и на вас снежок высыплется. Много! – официально предупредил её Вася. – Короче! Щенка я не видел, и да… лучше бы его вам не искать, потому что жестокое обращение с животными штрафуется на очень приличную сумму, а вы как раз под эту статейку и попадаете!
Пока у ворот соседнего коттеджа шло выкапывание мужа и запихивание его и Ксюни в машину, Милана суетилась вокруг щенка.
Зазвонивший смартфон взяла машинально, а обнаружив, что названивает Эмма, которая жаждет пригласить её на тренинг и активно намекает на крупное пожертвование, отвечала настолько рассеянно, что Эмма, не страдавшая хорошими манерами, взвилась и гневно потребовала ответа, что может быть важнее её тренинга?
– Щенок! Я собаку нашла.
– Милана, что за ерунда? Это всё твой рудиментарный материнский инстинкт! Ты должна избавиться от этого?
– От чего именно?
– От всего! И от инстинкта, и от щенка!
Милана отстранила от себя смартфон, внимательно посмотрела на экран, и решительно спрятала гаджет вместе с разоряющейся Эммой в диван, прямо под пухлые подушки, сразу заглушившие её клёкот.
– Чего-то ты мне надоела! Причём, чем дальше, тем больше! Я тебе это потом сама скажу, а пока некогда мне! – Милана не зря была Брылёвой, и уж что-что, а претворять в жизнь свои решения она умела!
– А ты! – сказала она щенку, – Не вздумай бояться! Поняла? Никто тебя больше не обидит, а если попробует… – она с грозным прищуром покосилась на свитер Андрея, который тот бросил на спинку кресла, – Он у меня пожалеет, что на свет родился, я ж его как явление изведу!
Глава 13. Абрикосовый ребёнок
Милана знала множество всяких вещей, но никогда не интересовалась, чем кормить щенков.
– А интернет зачем? – резонно спросила у себя она. – Плёвое дело! Сейчас уточним!
Уточнить оказалось значительно проще, чем обеспечить наличие этого самого корма…
– Можно сухой корм, можно влажный, можно натуральный… Только вот у меня ничего такого нет. Колбасу, пиццу, мороженое и проростки с салатами ему, то есть ей, нельзя. Куриная грудка? Ээээ, взять курицу и отсоединить у неё грудку? Как-то это звучит не очень! – процесс представлялся Милане исключительно сложным и трудоёмким.
– Может, просто заказать? – Милана нырнула в интернет-магазины, которые предлагали всевозможные щенячьи радости и вкусности. – Ничего себе, сервис у них! Доставка только через день в самом лучшем случае! А чем мне сейчас ребёнка кормить? Чем?
Ребёнок с наивной и трогательной доверчивостью смотрел на Милану, тянулся к её рукам, и ей казалось, что эти глазёнки заглядывали прямо в душу, касались там чего-то этакого, чувствительного.
А уж когда щенячья мордашка захватила в плен Миланин мизинец и застенчиво полизала его, причмокнув розовым язычком, в голове у современной, исключительно прогрессивной и очень премудрой девицы капитально перемкнуло, иначе её дальнейшие действия объяснить никак было нельзя.
Она напрочь забыла о том, что не прислуга и в магазины ездить не собирается, схватила сумку с кошельком, смартфон и щенка, которого тут же поместила в уже привычное убежище – за пазуху и рванула из дома, словно за ней волки гнались.
– И куда эта малахольная мчится? – флегматично осведомился Василий, висящий у неё на хвосте.
За Андреем они не следили. Зачем? Маячок у него в машине и так исправно докладывал, куда поехал этот тип, а вот Милана…
– В любую глупость вмажется только так! – рассуждал Дима, оставшийся на хозяйстве. – Вась, ты только не упусти её. Она несётся так, словно ралли жаждет выиграть.
– Чего бы это я её мог упустить… скажешь тоже! – ворчливо отозвался напарник. – Неужели же ищет тех паразитов, которые щенка выкинули? Вернуть хочет?
