Родом из детства. Добрые и смешные рассказы о людях и тех, кто рядом с ними

Ника от злости на мужа даже поужинала, посмотрела какое-то ток-шоу, из тех, которых он не переносил, тоже, наверное, назло ему. А потом улеглась спать:

– Вот проснусь завтра и все будет хорошо! – заявила она себе.

Нике было холодно и очень хотелось есть. Странное ощущение того, что она босая, заставило опустить глаза вниз. Вместо красивых стройных женских ног она увидела…

– Лапы? Что за ерунда? Какие еще лапы?

Она подняла руку, чтобы пощупать лоб, и с изумлением увидела, что перед ее глазами оказалась странно вытянутая…

– Лапа? Да что это такое? Что со мной?

Ника покрутила головой. Она стояла на обочине дороги в отвратительной каше из снега и дорожной грязи.

– А ну, пшла отюда! Пшла! Сказано тебе! Развелось бездомных, давно надо отлов вызвать! – заорал на нее какой-то мужик из припаркованной неподалеку машины.

Ника видела его с непривычного ракурса: она словно снизу вверх смотрела в сердитое лицо.

– Да какая я тебе собака! Глаза разуй! Я человек! – крикнула она.

– Ах ты еще и гавкаешь на меня! Будет тут всякая паршивая сучка пасть открывать! – мужик схватил кусок снега, отвердевшего до ледяного состояния, и швырнул в Нику.

– Ой, мамочки, больно! Больно же! Ты что, с ума сошел? Я сейчас полицию вызову! – закричала Ника, которую никто никогда и пальцем не трогал. Она кричала от боли и злости, а потом уже от страха, потому что мужик начал выбираться из машины, явно собираясь продолжить! Она увернулась от следующего куска, закричала гневно и только тогда сообразила, что не кричит, а лает!

Удирая со всех ног, то есть, наверное, лап, она долго слышала проклятья того мужика, и остановилась, только когда почувствовала, что силы у нее совсем закончились.

– Я сейчас упаду и умру! – решила она. – Что со мной? Я что, стала собакой? Ну, так же не бывает. Аааа, я сплю. Я просто сплю и сейчас проснусь! – сообразила она.

И действительно проснулась. Проснулась, мокрая от холодного пота, поперек кровати, с обмотанным вокруг тела одеялом, сброшенными на пол подушками и диким ощущением, что она сейчас опять станет собакой и окажется там, где бесконечная обочина дороги, темнота, холод.

– И есть, есть очень хочется! – проговорила она, трясясь от озноба.

Полночи она просидела на кухне, завернувшись в плед и стуча зубами, – никак не удавалось согреться. Нет, она и поела, и чаю горячего напилась, только вот… Стоило чуть закрыть глаза, как накатывал страх оказаться в том кошмаре!

– Дура ты, что ли? Ну, нарыдалась, стресс, вот и приснился кошмар. Подумаешь… Ерунда! Сейчас я пойду и лягу, и ничего мне сниться не будет!

Мягкая кровать, уютная, теплая спальня, тишина и приятные запахи. Ника устроилась поудобнее и…

– Нееет! Опять! – она бежала куда-то, сама не зная куда. Слева ехали машины, обдавая ее ледяными брызгами грязи, лапы болели, их щипала соль, которой была щедро посыпана дорога, голод скручивал внутренности в тугой безнадежный комок.

– Ну и ладно! Ну, ночь такая у меня! Не буду сегодня спать! Подууумаешь, одну-то ночь не поспать! – Ника проснулась, когда кто-то на заправке бросил ей кусок булки от хот-дога, но стоило только к нему кинуться, как крупная собака, явно местная, заправочная, с рыком бросилась наперерез и выхватила кусок прямо из-под носа.

– Ппппрочь отсюда, а то прррибью! – рычала местная псина, Ника позорно бежала и тут проснулась.

– Бред, какой бред! – она стояла под очень горячим душем, но никак не могла избавиться от ощущения холода, босых ног и безнадежности. – Ладно, ничего! Завтра все-все наладится! – она повторила это раз сто и на работу отправилась полусонная, но уже без слез.

– Ник, ты как? – c фальшивым сочувствием уточнила у нее соседка по кабинету Нина. – Не вернулся, да? Ну, муж твой. И чего мужикам надо? Причину-то какую-то назвал? Или просто загулял?

– Причину? – Ника хотела было огрызнуться, сказать, что это Нину никак не касается, и замерла. – Причина! Ну, конечно!

Она торопливо шла домой:

– Вот сейчас поем, лягу и высплюсь! Главное-то что? Главное, понимать причину кошмара! Я думала про эту заразу Герду, потом выяснила, что она сбежала, вот мое подсознание и устроило такой финт! Ничего-ничего… Я уже все поняла, и никаких кошмаров не будет.

Как же! И на эту ночь, и на следующую кошмар приходил как по расписанию! Иногда Нике в собачьей шкуре удавалось что-то перехватить из еды, но чаще она видела дорогу с безнадежным пониманием того, что потерялась, ощущала голод, страх, босые иззябшие ноги, болевшие от соли и льда.

Странным становится мир, когда смотришь на него не с высоты собственного взрослого роста, а словно собачьими глазами. Сколько опасностей и потерь, сколько бесконечных дорог и тоски, сколько того, что перестает замечать взрослый человек! Может, дети именно из-за роста больше сочувствуют собаке и кошке, да хоть дождевому червяку? А может, это потому, что не вырос еще защитный панцирь, покрывшийся вдобавок острыми шипами. Панцирь под названием «не подходи со своей бедой – заколю».

Странно, но мысли о муже словно отошли на второй план. Ника толком не могла спать из-за повторяющихся кошмаров, и развод стал казаться чем-то далеким, не таким важным.

Ника столько всего видела в этих снах и так измучилась… Нет, сначала она просто злилась. Злилась на кошмары, на проклятую Герду, сбежавшую из отличных условий и теперь терзавшую ее во снах, на все, что ее окружало, а потом одним из вечеров наткнулась на Гердин матрасик, который забыла выкинуть.

– Мягкий… – Ника неожиданно села на него и вдруг сообразила. – Герда ведь никогда не жила в будке на цепи! Она же только в квартире жила и вдруг оказалась… Ой, мамочки! Мамочки, что же я наделала?! И Макс… он же с ней все время был!

Сидя посреди прихожей на собачьем матрасе, Ника покачивалась и тихо поскуливала, а потом вдруг решительно сжала зубы.

– Ну что ж! Я не понимала, что сделала, теперь поняла, значит, надо исправлять! Я ее найду! Обязательно найду! Главное, чтобы жива была!

На работе Ника взяла отпускные за свой счет и начала поиски. Перебрала все объявления о найденных собаках, побывала в приютах, сама дала объявление о пропаже собаки. Наткнулась на похожие, которые размещал Макс.

– Может… может, позвонить ему? Сказать, что я все поняла, осознала, сказать, что не могу без него? Что ищу ее? – думала она, даже воспряла было в надежде, но тут же вспомнила, каким был Макс, когда узнал, что она сделала, и отложила смартфон подальше. – Нет. Он сейчас может меня только трясти, как того мужика. Надо искать Герду, а потом… Потом посмотрим!

Сны никуда не девались, собачьи лапы отсчитывали бесконечную дорогу, Ника плакала каждую ночь, все больше ругая себя:

– Дура! Ну чем она мне мешала? Ласковая ведь. Придет, голову положит на колени, а я сразу про шерсть думаю, что брюки испачкает! Макса встречает, радуется, а я ревновала к ней. Ой, только бы найти! Найти живой!

Бесконечные сны надоумили Нику распечатать карту окрестностей и пытаться понять, куда могла убежать собака, которая рвалась к хозяину.

– Ника! Что с тобой, доченька? – мама, которая все пыталась навестить дочку, в шоке остановилась посреди прихожей, выстеленной листами бумаги.

– Мама, не сомни тот край! – Ника озадаченно выводила карандашом линии.

– Ниииик? – мама прижала руки к груди. – Тебе плохо?

– Очень! – честно ответила Ника.

– Этот проклятый Макс! – вскипела теща. – Он во всем виноват!

– Он не виноват. Это я, мам! Это я все разрушила.

Ника выдержала мамины истерики и слезы, угрозы вызвать психиатрическую помощь и сдать ее на лечение, жалобы на дочь, не думающую о маме, и прочее, и прочее, и прочее в том же духе.

– Мам, я вполне могу оказаться в психушке, если я Герду не найду. Понимаешь? Поэтому ты мне немного погоди мешать. А потом, если у меня не выйдет, сама меня туда отвезешь. Я скажу, когда будет пора.

Ника была так серьезна, что мама, схватившись за сердце, уехала домой. А добравшись, привычно обвинила во всем мужа и зятя.

– Сводит с ума мою девочку!

Нет, она, конечно же, ему позвонила, чтобы все высказать, но трубку он не брал, поэтому пришлось обе порции обвинений выслушивать Никиному отцу.