По ту сторону сказки. И далеко, и близко

– Я не могу! Я не могу его бросить! – простонал Кир, и из последних сил подтолкнул вверх ставшее немыслимо тяжелым в мокрой одежде тело Степана. Того сразу же подхватило множество рук, а Кира унесло течением дальше, туда, где берег становился совсем крутым, а вода ревела, словно загнанный дикий зверь.

– Нет! Кир! – царевич Вячко гнал коня, пока перед ним не возникла отвесная скала. – Нет!!!

Катерина видела всё, что случилось и даже больше, она увидела, как закашлялся Степан, когда его положили на берег и перевернули лицом вниз, видела, как пытается удержаться на поверхности Кир, но сил у него всё меньше и меньше. Темноволосая голова погружалась в воду, и Катерина непроизвольно задерживала дыхание, пока он не выныривал вновь, но было понятно, что долго ему не продержаться! Воронко ринулся вниз и летел, почти касаясь воды. Конь увидел Кира, снова уходящего под воду, рванул вперёд, зубами успел прихватить его одежду и выдернуть вверх, закинув себе на спину. Катерина вцепилась в мокрый и ледяной кафтан Кира обеими руками, обняла его, удерживая на конской спине! Воронко в три прыжка достиг плоской скалы, где можно было расположиться, и бережно спустил Кира на землю под высоченными соснами.

– Кир, как ты? – Катерина осторожно снимала с него кафтан, превратившийся в драную тряпку от ударов об острые камни, потом поняла, что снять, так чтобы не потревожить друга, она не сумеет, выудила ножницы из сумки, и попросту срезала эти лохмотья, бережно отстегнув пёрышко-пряжку. – Кир!

– Катька? Ты? Откуда ты тут взялась? Да, и вообще, где мы? – Кир попытался голову поднять, но она сильно кружилась, да и руки не очень-то слушались. Тут же подвернулся локоть, и он чуть с не грянулся затылком о камень. Хорошо, что Катерина успела поймать его за плечи.

– А тебе не кажется, что ты сегодня уже достаточно об камни бился? – она пыталась не заплакать, старательно изображая деловитость. – Не волнуйся, Степан жив. Я видела.

– Слава Богу! – Кир закрыл глаза.

– Да. И ты его спас! – Катя потянулась было к приготовленным флаконам живой и мёртвой воды, но Воронко фыркнул:

– Люди видели, что он поранился. Будет очень странно, если вернётся он абсолютно целый и невредимый. Тем более, что царь и царица точно пошлют лекарей, чтобы его осмотреть.

– Да, Воронко прав. Спасибо тебе большое за совет, а главное, за то, что вытащил. Если бы не ты, я бы уже рыб кормил! – Кир повёл плечами, определяя, где не болит. Не нашел такого места, вздохнул и с трудом сел. Замёрз в ледяной воде так, что зуб на зуб не попадал. Катька тут же набросила на него тёплый плащ.

– Ладно, тогда тебе придётся выдержать мою перевязку. Ты даже переодеться сразу не можешь – рука ранена.

– Потерплю, – Кир поднял голову и прижмурился. Солнце пробивалось сквозь сосновую хвою, слепило короткими яркими лучиками глаза, и, несмотря на то, что болело всё, и чудачка Катька, буквально не дыша, бинтовала ему руку, он себя давно так хорошо не чувствовал. Словно страшный поток внизу отшелушил с него все его мучения, метания, глупые мысли, зависть, а вдобавок ещё и дикое чувство вины перед Степаном. Он покосился на Катьку. Старается, аккуратно заматывая его предплечье длинной полосой ткани.

– Кать!

– А? Что? Больно? – Катя осторожно завязывала бинт.

– Нет, что ты! Всё отлично. Я это… Я хотел сказать… Спасибо!

– Да ладно тебе, я-то что, это всё Воронко.

– Нет, я сейчас не про это. Я о том, что у ручья было… – Кир помялся. – Я не знаю, понял бы я сам, что она такое? Скорее всего, нет. Мне погано очень было. А что со мной, не соображал. Кать, пока тут Степана нет, я хотел тебе сказать, что ты мне стала не просто другом. Я всегда мечтал иметь сестру. Нет, я знаю, что у нас есть родство, ну отдаленное… Но это очень уж отдаленное, – он запутался, замолк.

Катерина слушала, слушала. – Кир, ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? – наконец не выдержала она. – Ты начал говорить слова побратимства. Ты в них уверен?

– Я? Да! А ты? Может, тебе не хочется? – он бы никогда не решился с Катькой заговорить на эту тему, если бы не то, что он пережил только что в реке. Адреналин пьянил, словно настоявшийся мёд, но Кир вдруг перепугался, что навязывается. Он всю жизнь страшно боялся собственной ненужности, боялся, когда ругались и расходились в разные стороны родители, а он оставался один. И когда они развелись окончательно, тоже боялся. Это немного поутихло, когда он попал в Лукоморье и подружился со Степаном и Катькой, но после того, как Степан стал официальным Катькиным спутником, нахлынуло снова. Опять он получается лишним! К тому же он вспомнил, что Катька говорила, когда они со Степаном надумали побрататься. Что это очень серьёзный шаг и навсегда! Он совсем смутился, сообразив, что она точно не захочет! Зачем ей это?

– Вот дурень-то! – Катерина обняла его за плечи, сказала чётко и ясно. – Ты мне брат! Настоящий брат и близкий мне человек! Я хотела это сказать уже давно, но боялась, что тебе это не нужно.

– Мне? – Кир чуть отстранился и с таким изумлением на неё посмотрел, что она рассмеялась. – Мне не нужно? Я так хотел это услышать! Мне так нужно! Ты мне сестра… – что-то изменилось, он это понял. В его жизни ясно и определенно возникло абсолютно четкое понятие «сестра»! Катька.

Воронко кивнул головой. – Я давно видел, что дело к этому идет. Правильно сделали!

– Ой! Степан! – вскинулась Катерина. – Он же не знает, что ты жив!

– Ёлки-палки! – Кир попытался было вскочить, и взвыл. Болело всё!

– Нет, братец, ты так не скачи, раз уж тебя сказочной водой не обрабатывали. Давай-ка потихоньку, – Катька приобняла его и помогла дойти до камня, с которого Кир забрался на спину Воронко. Пряжка, пристёгнутая к поясу, уже заменила на нём одежду, Катерина села за ним, решив, что так лучше Кира придерживать, если что, и Воронко взвился в воздух, унося брата и сестру прочь.

Степан сидел, прислонившись спиной к камню, и тупо смотрел на реку. Он никак не мог уяснить, что Кира нет в живых. Поначалу он попытался было рвануться за ним, но его не пустили силой. Куда там! Голова раскалывается от боли, на виске рана, сам весь битый о камни! Да, никуда бы он не доплыл, разве что сразу на дно. Но как же так? Кир! Побратим, только что спасший ему жизнь! Он не может быть мёртв. Он, Степан, точно бы чувствовал это! Или нет? Может, Киру и не было больно? Он просто перестал бороться, ушел на дно и всё? Степан схватился за голову. Он вспоминал, как тонул сам, вспоминал холод, охватывающий тело, пузыри воздуха, уходящие вверх…

– Степан, мы его ищем. Отряд поехал в объезд к… – Вячко замялся. Степан выглядел плохо, и то, что ему предстояло услышать, его уж точно не порадует!

– Куда?

– К водопадам. Они не очень высокие. Но…

– Ты можешь мне по-человечески сказать? – Степан сердился. Он чувствовал, что у него хотят отнять последнюю надежду.

– Ну, могу. Короче, там никто не выплывал ещё живым, прости. Под водопадами на дне камни, – Вячко выпалил это одним духом и замер, глядя на Степана. Тот и так бледный был, а сейчас вовсе стал словно снег! И тут заорали оставшиеся с ними люди! Заорали и радостно стали тыкать пальцами в небо.

Степан с трудом поднял голову и увидел вороного сказочного коня, который легко нёс Кира и Катьку! – Кир! Живой! – только и смог сказать средний царевич Златогорного царства.

Баюн только за голову хватался. – У меня нет слов, а это о чём-то да говорит! Что бы у меня их не было, это надо или их все исчерпать, или так меня изумить… Нет, даже ТАК меня изумить, что ни в сказке сказать, ни пером, знаете ли, описать. Вы же поехали на соколиную охоту! Это птички такие, да? Как можно было угораздиться рухнуть в Смертельный поток? Да счастье, что живы остались! И правильно, Воронко не дал вас живой водой лечить. Чтобы побольнее было! Может, запомните, что надо осторожнее?

– Это он собирался за вами присматривать и уснул. А уснул он, потому что обожрался, а обожрался, потому как по жизни обжора и лакомка, а ему икры два ведра презентовали! И он их почти что целиком оприходовал! – доверительно сообщил Бурый мальчишкам и Катерине.

– Да ты! Ты! – Баюн зашипел на Волка и выскочил из светлицы, которую временно превратили в лазарет.

– Вот именно! А слова у тебя закончились под слоем икры, им просто негде развернуться, – вслед Коту насмешливо крикнул Бурый.

Он странновато поглядывал на Кира и даже как-то принюхивался к нему, а потом шепнул на ухо, пока Степан что- то рассказывал Катерине. – Добро пожаловать в семью.

– Ты что, в зеркальце видел? – удивился Кир.

– Нет. Запах изменился.

– У кого? – не понял тот.

– Ну, не у меня же… У тебя, у кого ещё-то? Побратимство тут реально многое меняет. И это навсегда, – Волк покосился на Катерину. – Братья бывают разные… Будешь плохим братом, убью, – буднично пообещал Волк.

– Да ну тебя! – не испугался Кир. – Мне знаешь, как важно, чтобы это было? – как вот сформулировать, что попав в Катькин дом, он не завидовал, нет. Он мечтал. И не о том, чтобы стать частью этой семьи, глупо мечтать о том, что невозможно. Он же тогда не знал о том, что невозможного тут почти не бывает. Нет, он мечтал об уверенности в том, что для него двери этого дома не закроются.

– Знаю, – Бурый вздохнул. – Ещё как знаю! Можешь не пытаться объяснить. Отогреваешься там, где тепло. Правда? – он покосился желтыми глазами на паренька.

– Правда, – тот кивнул с облегчением. И постарался запомнить фразу.

Степан злился и не понимал, что происходит. Катька и Кир вели себя странно. Очень странно! Причем, похоже, что на это никто кроме него и внимания никакого не обращал! Cловно, это нормально, что Кир может обнять за плечи Катерину. Что она шутливо гладит его по волосам, а он укладывает ей на колени голову, и так валяется на траве. Последнее Степана взбесило не на шутку.

– Ладно, он ранен! И ранен, потому что меня спасал, следовательно, морду ему начистить не могу! Но, куда Волк-то смотрит? Мне, значит, и подойти лишний раз нельзя, он глазами сверкает, как светофор, рррраз и уже красный цвет, уноси ноги, да подальше! А Кир тут… Что только не делает. А что изменилось-то?

– Подразнить его ещё, что ли? – лениво рассуждал Кир, безмятежно глядя в небо. – А? Как ты думаешь, сестрица? – ему давно не было так дивно хорошо!

– Думаю, что я-то ладно, а вот тебя он поколотит скоро, – рассмеялась Катерина. – Как только у тебя рука заживёт, так и будет тебе справедливое возмездие за твое легкомысленное поведение.

– Бабушка ещё надвое сказала, кто кого поколотит, – хмыкнул Кир, покосился на сердитого Степана, и махнул ему рукой. Мол, подойди поближе.

– Чего тебе? – Cтепан тащился нога за ногу, мрачно разглядывая Катьку, облокотившуюся о дерево, и Кира, голова которого удобно расположилась на Катькиных коленях.