Аксиома любви

– Я – в маму, а Соня – в папу.

* * *

Ночью Елена долго не могла заснуть. То ей вспоминался пляжный незнакомец, то русоволосый Николай, но потом пришёл малыш Вася, мама с утюгом, подруга Лерочка, и все они закружились в сонном дурмане.

Рано утром Николай тихо постучал в комнату Елены, но, не слыша ответа, осторожно вошёл взять из шкафа чистую рубашку. Он мельком взглянул на кровать и замер. Одеяло прикрывало Елену наполовину, и белая грудь с розовыми сосками ярко выделялась на загорелом фоне. Волосы рассыпались по подушке, а на лице играла нежная улыбка. Николай, очнувшись, взял рубашку и вышел. За дверью он постоял немного, хмыкнул и пошёл во двор умываться.

В реальность Елену вернул прощальный лай собаки. Машина Николая уже отъезжала от дома. От шампанского ныла голова.

«Кажется, вчера ничего не натворила», – с облегчением подумала она и встала.

– Ну, матушка, после вчерашнего всё утреннее купание проспала. А освежиться хорошо бы. Давай ешь, да вместе на пляж махнём!

Елена спустилась во двор, сняла халат, взяла шланг и окатила холодной водой всё тело.

– А-ах! – только и выдохнула.

Соня расхохоталась:

– Ленк, ты своим голым телом всех соседских мужиков с ума сведёшь! Ха-ха-ха, видно, воображаешь себя в Древней Греции этакой гетерою…

Елена отбросила шланг, накинула халат и поднялась на веранду.

* * *

Они шли по тенистой аллее к морю. Листья платанов шевелились от лёгкого ветерка.

– Так вот, Сонюшка, вчера я не успела рассказать бабушкину историю. Если ты помнишь, бабушка рано осталась одна: родители её не могли ни понять революцию, ни оправдать всю последующую кровь, и поэтому в 18-м году уехали в Париж, где им тоже пришлось несладко. Перед самым отъездом бабушка Алина серьёзно заболела. Ситуация сложилась катастрофическая, и её пришлось оставить, чтобы не рисковать судьбой ещё троих детей. Дальняя родственница, к которой девочку пристроили, выдала её замуж в шестнадцать лет за проходимца какого-то, и уже в девятнадцать она стала матерью двоих детей в это ужасное голодное время. Муж её уехал на Север, присылал первые полгода мизерные суммы, но потом исчезли и деньги, и он сам. Навсегда.

– Ну и ну! И как же она?

– Да как? Хоть побирайся. Дети, коммуналка… Да, кстати, коммуналка её и спасла. Соседка баба Даша присматривала за детьми, пока Алина работала в каком-то учреждении – мыла полы. И ещё одинокий сосед помогал ей материально чем мог, продуктами от деревенских родственников. Представляешь, какие люди были! Ну вот. Тут как раз нашего деда Антипа прислали в Москву учиться из Тамбовской глухомани. Она говорила, что он тогда был здоровый 25-летний деревенский увалень с синими-синими глазами. И вот однажды в воскресенье Алина с подружкой гуляли по Тверской, а тут навстречу и иди дед размашистым шагом, да и взгляни на бабушку… Прошли мимо друг друга, оба остановились и оглянулись. Подружка тащит её за руку дальше, а она – как вросла в тротуар. Дед наш не растерялся, подошёл. Так они и познакомились. Вот судьба! Не знаю, что их так сразу прилепило друг к другу, знаю только, что бабушка три дня не ела от волнения, а дед – три ночи не спал. Это потом выяснилось.

– Вот это я понимаю! Вот это да! – Соня тряхнула головой.

– Ты слушай дальше! Стали они встречаться. Баба Даша с радостью её отпускала, сама с детьми сидела. Так вот. Проходит время, дед уже учёбу заканчивает, а о жизни любимой так ничего и не знает. Она мне обо всём так подробно рассказывала, будто всё произошло накануне, а не сто лет назад. Как после всех дневных забот аккуратно гладила единственную батистовую блузочку, как мучилась, плакала, как соседка уговаривала её во всём положиться на господа и открыться деду. Но бабушку Алину пугало, что он воспринимал её как невинную девушку и мог разочароваться… И все эти терзания длились не день, не неделю – много месяцев. Её удивляло, что этот сельский парень дарит ей цветы, переносит через лужи на руках, ну просто герой романа… Такая была любовь. И вдруг всё потерять! Я даже не знаю, что бы делала на её месте. Так вот. Время идёт, дед Антип всё настойчивее упрашивает её поехать с ним, пожениться. Что делать? Взяла она его за руку, привела в свою комнатушку убогую, а там пелёнки, горшки да дети. Одному четыре года, другому – три. Стоит она у косяка и плачет. А он, знаешь, что делает? Берёт её на руки, прижимает к себе и говорит: «Алиночка, если б у тебя было и десять детей, всё равно я бы от тебя не отказался!»

Голос Елены дрогнул, она замолчала. Соня молчала тоже. Всхлипнула.

– Ты что, солнышко, плачешь? Да что ты, родная, успокойся! Утри глазки – пришли уже. В море, в море, в море!

* * *

Соня плавала как рыба, заплывала далеко минут на двадцать, а потом неспешно возвращалась к берегу.

Песок раскалился, как жаровня, обжигал ступни, зонтов было мало – спасало только покрывало, шляпы и вьетнамки.

– Ба, нашего полку прибыло, – тихо зазвучал голос вчерашнего незнакомца. Елена резко села, посмотрела с испугом ему в глаза. Внимательный глубокий взгляд толкнул её прямо в сердце, она забыла выдохнуть, прикрыла веки и медленно опустилась рядом с Соней. В голове пронеслось: «Кошмар какой-то», она опять ровно задышала и постаралась придать лицу выражение возможного безразличия.

– Это ещё кто там такой? – промычала Соня.

– Разрешите представиться: Михайлов Алексей Андреевич, собачий и кошачий доктор, кандидат биологических наук, русский, 42 года, нынче отпускник. Визитные карточки в Москве оставил, да и в плавках карманов не предусмотрено… ха-ха-ха…

– Ну-ну, будем надеяться, что вы, уважаемый, не какой-нибудь там… искатель приключений, – в тон ему проговорила Соня и наконец села, уставившись на нежданного собеседника. Он тоже разглядывал молодую женщину и тонко улыбался.

– Ленок, тут судьба твоя пришла, а ты и не шевелишься!

– Какая там судьба, – вздохнула, – не собирается же он воспитывать моего годовалого сына…

– Если бы у вас, Лена, было бы десять детей, то и тогда я бы от вас не отказался, – был серьёзный спокойный ответ.

Елена поднялась, потерянно взглянула на сестру, потом на Алексея и медленно побрела к воде. Соня долго молчала, а потом строго сказала:

– Нехорошо говорить всуе такие фразы. Может, ей больно.

– Что вы, что вы, я вовсе не хотел её обидеть. Поверьте, само вырвалось как-то. Простите, ваше имя…

– Соня. Леночкина сестра.

– Вы знаете, Соня, я уже давно наблюдаю за вашей сестрой, но совершенно не знаю, чем привлечь её внимание.

– Теперь-то она о вас долго помнить будет, это точно. Ну ладно, Бог с ним. Да вы не расстраивайтесь…

Алексей сидел на песке, о чём-то размышляя:

– Соня! Расскажите о вашей сестре.

– Ну, даже и не знаю… В душу-то другому не влезешь, хоть и кажется иногда, что знаю её, как себя, но и свои-то поступки порой объяснить не в силах, что уж о других говорить… Она у меня сложная очень. Любит копаться в себе, в отношениях с друзьями, каждое событие анализирует, всё корни отыскивает: почему так сложилось, а не эдак, почему то-то произошло, а другое упущено. Одним словом не скажешь. А иногда вдруг в ней всё вспыхнет, натворит что-нибудь и мучается, хотя о ней так не подумаешь… Вообще она довольно скрытная. Да что это я… Что я вам тут болтаю?! – спохватилась вдруг Соня. – Какой вы, однако, опасный человек!

Алексей расхохотался, и Соня тут же его поддержала. К ним грациозно шла Елена. Руки её поправляли волосы, отчего вся фигура будто тянулась к небу, капли на коже блестели, она была необычайно хороша в этот момент, вся будто светилась.

– Эх, и почему я не Парис! – восхитился Алексей, не отрывая от неё глаз. – За такую женщину и Трои не жалко.

– Нет, жалко Трою. Жалко Трою и каждую человеческую жизнь. Сонечка, нам пора. Пойди, освежись – и домой.

Соня побежала к воде, Елена и Алексей молчали. Елена не отрывала взгляда от сестры. Тогда он легко коснулся её плеча, от чего она вся обомлела, и приглушенно сказал:

– Простите меня, совершенно не хотел вас огорчить. Всего доброго!

Он уходил, она смотрела ему вслед печально, отрешённо.

Прибежала мокрая весёлая Соня.

– Ну и мужик! Вот мужик так мужик! Скажешь, нет? Ну, змей-искуситель… А как он выдал нашу фамильную фразу, а? Ты аж сквозь загар побледнела. У нас фамильного серебра нет, зато есть теперь фамильная фраза! Ха-ха-ха!

– Откуда он только взялся? – вскинулась Елена. – Откуда его только чёрт принёс!

«Не видал бы вас, не страдал бы так…» – запела чистым голосом Соня, подхватила с песка покрывало, сумку и пошла домой. Сзади плелась задумчивая Елена и мурлыкала: «Я бы прожил жизнь припеваючи»…