Жди меня

Нина Сергеевна ещё три месяца назад дала дочери адрес местного светила, к которому обращалось за помощью всё руководство не только города, но и края, и милицейское в том числе. Об этом человеке ходили легенды. Говорили, что он обладал высокой энергетикой, за счёт чего лечил людей и возвращал им здоровье. Кроме того, он серьёзно увлекался астрологией и своё лечение назначал и корректировал после тщательных расчётов, а именно построения гороскопа, необходимого для того, чтобы, как он считал, организм пациента вошёл в космические ритмы с Вселенной и получил энергетику звёзд.

– И как прошёл сеанс лечения?

– Мы встречались несколько раз. Сначала он выяснил у меня все нужные ему даты – помнишь, я ещё звонила тебе, чтобы уточнить час и минуты моего рождения?

– Помню.

Кира подавила подступающий приступ тошноты, потёрла ладонями виски и продолжила рассказ:

– Потом он составил мой гороскоп, всё высчитал и назвал день и время, когда мне нужно непременно быть с мужем. Благоприятный момент наступал как раз накануне моего отъезда в санаторий – первого мая, с десяти вечера и до двенадцати часов ночи. И он очень меня просил, чтобы я ни в коем случае не упустила эту возможность, иначе придётся ждать ещё целых двенадцать лет, пока снова сложится почти такое же расположение планет, но тогда шансов на зачатие уже будет гораздо меньше.

– Двенадцать лет?! – ужаснулась мать. – Шутишь, что ли?

Через двенадцать лет тебе будет пятьдесят! Какие могут быть шансы у женщины в таком возрасте?! Абсолютно никаких! Скажи, ты сделала, как он тебя научил?

Кира кивнула.

Мать посмотрела на даты в плакатном календаре, лежащем под стеклом на её письменном столе, подсчитала в уме, после чего жёстко потребовала:

– Ну-ка марш к гинекологу! Я сейчас с ней свяжусь, – и, подняв телефонную трубку, стала набирать нужные цифры.

Пока дочь ездила в поликлинику на консультацию, Нина Сергеевна навела справки о зяте и, выяснив всё, что требовалось, стала готовиться к разговору. Но для начала нужно было узнать, что выявит гинеколог.

– Мамочка, мама! – Кира кричала в трубку в чрезвычайном возбуждении, отчего проглатывала слова, поскольку её душили слёзы. Нине Сергеевне чудилось, что она видит её посветлевшее от радости лицо, дрожащие губы. – У меня… будет… ребёнок! Мама! Ты слышишь? Ребёнок!

Дочь звонила прямо из поликлиники, не в силах удержать в себе нахлынувшие волны счастья.

– Поздравляю, детка. Вот и поставим твоего Глеба на место, – повеселела Нина Сергеевна. Значит, не зря коллеги посоветовали ей этого экстрасенса! Он и впрямь творит чудеса!

Через несколько дней она вызвала зятя к себе на беседу.

Встретила его сидя за своим канцелярским столом, в милицейской форме, на которой сверкали новые полковничьи звёздочки. Нина Сергеевна уже давно имела выслугу лет, перешагнув пенсионный возраст, но с должностными обязанностями справлялась безукоризненно, выглядела не старше, чем на сорок пять, и искать ей замену начальство не собиралось.

– Ты хочешь развестись с моей дочерью? Я рада, – сдержанно кивнула она, в то время как её тон не обещал ничего хорошего. – Давай сюда паспорт. Ты сейчас же будешь выписан из Сочи и в двадцать четыре часа съедешь с квартиры. Я лично прослежу за этим, чтобы не было никаких задержек.

Глеб ошеломлённо смотрел на неё.

– Я имею право на раздел квартиры, – наконец, обрёл он дар речи.

– Ошибаешься, дорогой зятёк, – съязвила тёща. – Исходя из состава преступления, предусмотренного статьёй 117 Уголовного Кодекса РСФСР, на сегодняшний день ты имеешь только одно право: получить реальный тюремный срок за совращение несовершеннолетней. Ибо твоей Миле всего пятнадцать лет, шестнадцать будет через три месяца, в декабре, вот копия её паспорта, – и она протянула Глебу заверенный нотариально листок.

Снегирёв пробежал глазами злополучный текст, отметающий всякие сомнения в подлоге или недостоверности, и у него живот прилип к позвоночнику от страха и неожиданности.

– Нина Сергеевна, я не думал, что вам всё известно… – он упал духом. – Но клянусь вам чем хотите, я не знал, что ей ещё нет и шестнадцати… То есть до недавнего времени не знал! На вид же – гораздо больше! Лет двадцать – двадцать два. Мне и в голову не приходило, что это не так! А когда узнал, уже было поздно… И потом… она ведь не была девственницей.

– Ну, это, дорогой мой, твои трудности. И ты можешь не сомневаться, что срок не только получишь, но я постараюсь сделать так, чтобы тебя отправили в лучшее для подобных случаев место. А ты уже парень взрослый, знаешь, что делают в зоне с насильниками.

Глеб знал. Но что такое может приключиться с ним – не могло ему присниться даже в самом страшном бредовом сне.

– Ну, чего ты ждёшь? Давай сюда паспорт, – невозмутимо продолжала Нина Сергеевна и протянула руку, раскрыв ладонь. – Уж лучше пусть Кира родит и воспитывает ребёнка одна, и пусть этот малыш никогда не узнает, что его отец кончил жизнь «петухом» в зоне.

– Простите… Я не ослышался? – ухватился он за соломинку и вперил умоляющий взор в тёщу. – Мне не показалось? Неужели… Неужели вы хотите сказать, что Кирочка ждёт ребёнка?!

– Разве это имеет теперь хоть какое-то значение?

– Имеет! Конечно же, имеет! Нина Сергеевна! Никогда и ни за что я не брошу Киру, если небеса нам послали такое счастье! Я боюсь поверить своим ушам… Неужели это действительно так? Ведь столько лет ждали… И всё напрасно… И вдруг теперь… Боже, какое счастье! Неужели и вправду у нас будет малыш?!

– Во-первых, малыш будет у Киры! А тебе небеса посылают тюрьму, – строгим голосом напомнила ему тёща. – Да-вай-ка паспорт! Я жду!

– Ну какая тюрьма? Какая статья? – запсиховал Глеб.

– Какая статья? – Нина Сергеевна одёрнула китель и смахнула с погона невидимую соринку. – Статья 117. За совращение несовершеннолетней!

Глеб собрал в кулак всю свою волю и напряг интуицию. Понимал: каждое слово, которое он сейчас произнесёт, будет на вес золота. Сможет либо спасти его, либо утопить окончательно.

– Да поймите вы, Нина Сергеевна! – взмолился он. – У нас с Кирой любовь и полное взаимопонимание! Кира – это человек, с которым можно прожить всю жизнь. А Мила – это пустышка, у неё и образования-то нет! Ничего не умеет – ни шить, ни готовить! Я уже извёлся питаться по столовым! Если быть откровенным, я хотел только одного: чтобы ребёнок родился при мне, при отце, а потом бы всё равно с ней развёлся! Молодость – это ведь ещё не всё. Нужен духовный контакт с женщиной, нужно, чтобы она о тебе заботилась. Ничего этого у Милы нет. И не будет! Это уже понятно! Я бы никогда не женился на ней, если бы не ребёнок, которым она меня теперь шантажирует. Но раз беременна Кира, то я, конечно же, буду рядом с Кирой!

– А как же Мила?

– Я объясню, что буду помогать и ей, и ребёнку материально, если она перестанет шантажировать меня и никогда не станет докучать Кире.

– Нет, зятёк, этого мало.

– Что нужно ещё?

– В сложившихся обстоятельствах я не могу больше доверять тебе. Поэтому предлагаю условия твоего возвращения к моей дочери.

– Какие? Я согласен на все сразу! – торопливо воскликнул Глеб. – Вы умная женщина и плохого не посоветуете, – польстил он тёще.

– Разумеется, – натужно улыбнулась она. – Так вот. Ты перепишешь квартиру, дачу и машину на Киру. Тогда я хоть буду уверена, что при любом раскладе событий моя дочь и будущий внук не останутся на улице без гроша в кармане. Я должна быть уверена, что никто из твоих внебрачных детей не будет судиться с ними из-за дележа имущества, которое ты нажил вместе с Кирой. И это условие должно соблюдаться тобой неукоснительно.

– Вы правы, Нина Сергеевна, – покаянно опустил голову Глеб. – Это будет справедливо по отношению к Кире и нашему с ней малышу. Мы столько лет трудились с Кирочкой вместе, рука об руку…

– Да, и к тому же – чтоб моя дочь не знала о твоих шашнях! Ей нельзя нервничать! Уж будь добр, убереги её от нервных срывов! И помни: ты в ответе за моего внука! – завершила назидание тёща.

Глеб был рад, что удалось избежать тюрьмы, рад, что не потерял прописку. Но только тогда он понял, ощутил на собственной шкуре, какой он ничтожный клоп, несмотря на все свои продвижения по служебной лестнице, по сравнению с Ниной Сергеевной, работающей на высокой должности в правоохранительной системе.

В тот же вечер он пришёл со своим чемоданом к Кире.

– Я как подумал, что здесь будет жить кто-то другой, так у меня всё внутри оборвалось, – сказал он, пытаясь поцеловать её в шею.

Кира увернулась от поцелуя.

– Ну, не сердись. Я был неправ, – он состроил самую уморительную рожицу, на какую был способен, чтобы жена рассмеялась. И она, как ни пыталась быть строгой, всё же не выдержала, улыбнулась.

– А теперь бери все документы – на квартиру, дачу, машину, бери свой паспорт, и поедем к нотариусу. Я уже договорился, нас там ждут, – продолжал он, стараясь придать голосу торжественность.

– Зачем туда ехать? – подозрительно посмотрела Снегирёва на мужа.