Я кивнула, ловя себя на мысли, что колени от его улыбки и взглядов слабеют. Да и сердце делало кульбит. Надо же, мое творчество оценили!
Арн быстро открыл портал, куда-то нырнул и вскоре вытащил корзину с едой. Оттуда торчало горлышко бутылки с вином, остальное было прикрыто полотенцем.
Он первым прошел за магическую завесу, наложил какие-то заклинания. Я через время последовала за ним.
– Отец и братья уже в замке. Не хочу, чтобы нам мешали. Пусть отдыхают.
Хм…
– Они что, сбежали от своих суженых? – не удержалась я. – Я про твоих братьев.
– Есть такое. А отец просто устал и хочет побыть в моем тихом, – на этих слова Арн хмыкнул, – и спокойном замке.
Расстелил на песке скатерть, разложил продукты, разлил по бокалам вино.
– За тебя, моя радость. Судьба подарила мне ведьмочку, и я собираюсь принять ее сюрприз.
– Взаимно, – смутилась я, чуть касаясь своим бокалом его.
Вино было сладким, со вкусом ежевики и малины. И за первым бокалом последовал второй. И мы с Арном неожиданно разговорились. О его детстве и моем, об учебе в Академии Магии, которую я закончила, и о его попытках удержать силу, когда она впервые вырвалась. Вино давно закончилось, а звезды все сияли и сияли. Море шепталось, касалось босых стоп и отступало. Кто из нас первым потянулся друг к другу? А кто отозвался?
Его губы коснулись моих осторожно, пробуя на вкус. Арн боялся спугнуть. И от этого его нежность казалась пронзительнее, до комка в горле. И я ответила тем же, изучая и позволяя себе раствориться в этом первом, самом сладком, пахнущем вином, морем и морозом, поцелуе.
Мы остановились вместе и выдохнули в полураскрытые губы друг друга.
– Ни с кем. И никогда. Так. Как сейчас с тобой, – прошептал Арн.
И снова меня поцеловал. Уже не боясь, не тая своей силы и желания. Нас оплетала магия, разрисовывая тело узорами, так похожими на росчерки мороза. Мы шептали друг другу нежности и целовались. Жадно. Взахлеб. Не в силах оторваться.
Вот разве так бывает? Случайно ожившая снежная сказка. Настолько восхитительная, настолько моя… И я не смогу отказаться от ее чар.
Затихшие, не пришедшие в себя после поцелуев, не осознавшие произошедшее, мы с Арном сидели, обнявшись, и разглядывали над головой звезды.
– Ты знаешь, а я нашла в вашем городке работу, – созналась я.
– Кто-то ищет повод остаться? – улыбнулся Арн, поворачиваясь и смотря в глаза.
Они у него снова пронзительные, манящие, как метель, распахнувшая объятья. Я тону. Я схожу с ума. Я не знаю, как без этого едва знакомого мужчины, теперь жить.
И почему у ведьм все так непросто?
– Ты даже не спросишь, какую?
– Елочные шары у тебя получаются великолепно.
– Не угадал.
– Хм… Лягушек заколдованных станешь продавать?
– У тебя плохо с фантазией.
Арн наклонился, чмокнул меня в кончик носа и заявил:
– Сдаюсь.
– Шоколад буду делать.
– Мне уже хочется попробовать. Угостишь, моя снежная радость?
Пришлось согласиться. И стоило Арну сделать глоток, как мы снова начали целоваться. И если у счастья бывает вкус… то наше пахло шоколадом. Мое так точно.
* * *
Я проснулась, когда рядом послышались голоса. Отодвинулась от такого удобного плеча снежного принца и заметила, как по залу бродят его братья.
– Заклинание ослабло. Я до рассвета ставил, – заметил Арн, приподнимаясь и потягиваясь.
Вчера, вволю наговорившись и нацеловавшись, мы так и уснули в обнимку на песке.
– Класс, ведьмочка! – заявил Фрай, проскальзывая к нам. – А мне такое сотворишь?
– Но-но! Я первый на очереди, – возмутился король Эфраил, показываясь из-за трона.
Арн хмыкнул и ласково потрепал мою макушку.
– Боюсь условия для создания подобного зала слишком уж… неподходящие.
– О! Тут и золотые рыбки?
Дарий опустился на пол, пополз вдоль стены, а Эфраил шагнул к нам и поинтересовался:
– Это какие же? И чем так пахнет?
– Шоколадом! – заявил Арн. – Изобретением моей… суженой.
– Неужели связь подтвердилась? – выдохнул король и уставился на меня.
Я покраснела и кивнула.
– О, да! Еще как! – довольно рассмеялся Арн.
Фрай и Дарий отвлеклись от всех дел, оказались рядом.
– Рассказывайте!
Я вздохнула, создала всем по чашечке шоколада и отчаянно захотела сбежать.
Арн не отпустил. И столько тепла и любви было в его взгляде, что мне грозило разучиться дышать.