Пигалица

– Малая! – это Саша.

Догоняет меня, когда я пересекаю стоянку. Обхватывает тело руками и тянет на себя.

– Попалась, – выдыхает в ухо.

Дышит рвано, окутывая меня алкогольными парами.

– Пусти…

– Отпущу, когда Мот придет.

Я сдуваюсь. Расслабляюсь и перестаю сопротивляться, потому что сама хочу уехать отсюда с братом.

Он появляется почти сразу же. Вылетает их подъезда, находит нас взглядом и трусцой бежит в нашу сторону.

– Поехали, – берет меня за локоть и ведет к своей машине.

С тревогой глядя в лицо, помогает сесть на переднее сидение. Я хмуро молчу, обхватив себя руками, слепо смотрю через стекло.

– Давай, рассказывай.

– Что?

– Все, – заводит двигатель и включает печку. На улице по-осеннему холодно, – что между вами происходит, и что он тебе обещал.

Положив голову на подголовник, прикрываю глаза, а перед ними тут же всплывает картинка, как крепкие ягодицы Дена напрягаются с каждым толчком в вагину Светки.

Дышать становится больно. Я судорожно втягиваю воздух, но вдох не приносит облегчения. Легкие горят огнем.

– Ничего между нами нет и не было. И ничего он мне не обещал.

– Эля, – голос звучит устало, – давай поговорим.

– О чем?

– О нем.

Я заранее знаю все, что он может мне сказать. Но впервые это не вызывает отторжения.

– Эль, посмотри на меня.

Я послушно поворачиваю к нему голову и замечаю разбитую губу.

Ден, сволочь.

– Между вами что-то было? – приподняв брови, вкрадчиво спрашивает Матвей.

– Я все еще целка, если ты об этом.

Брат быстро кивает. Смутившись, отводит взгляд.

– Что он тебе обещал?

– Сходить со мной на свидание, – проговариваю тихо и сама вдруг понимаю, как глупо это звучит.

– На свидание? Ден? Серьезно?..

Господи, вот я овца! Перед мысленным взором мелькают кадры, как я нарядная и разукрашенная как кукла бегу, попискивая от счастья, на озеро, и мне реветь в голос охота.

Закусив губы, прячу лицо в ладонях. Чем я думала, дура?! Головой или тем местом, которое вчера так старательно вылизывал Тюменцев?

– Эль, да он сроду на свидания не ходил.

– Я знаю, – всхлипываю жалобно.

– Не плачь только.

Но я уже не могу сдерживаться. Спазм сильно сдавливает горло. Слезы начинают литься сами.

– Элька, перестань, – звучит совсем рядом голос Матвея, а затем меня обнимают его большие руки.

Я прижимаюсь лицом к его рубашке и совсем расклеиваюсь. Не стесняясь, рыдаю в голос. Мотя терпеливо ждет, прижимая к себе, гладит по голове.

– Эль, послушай меня, – говорит мягко, когда я начинаю успокаиваться, – не распыляйся на него.

Молча киваю, продолжая к нему жаться.

– Он этого не оценит… Ты лучше него и достойна большего, чем кобель – автомеханик.

Часто шмыгая носом, впитываю каждое слово. Впервые слушаю и верю.

– Тебе нужны серьезные отношения… человек, который будет любить и уважать тебя… слышишь?

– Угу…

– Ты же понимаешь, что это не про Дена?

Понимаю.

– У тебя вся жизнь впереди. Все самое интересное только начинается, – продолжает говорить брат, – университет, новые знакомства… нормальные парни.

Я с ним, конечно, согласна. Только сильно сомневаюсь, что место подонка Тюменцева в моем сердце сможет занять кто-то другой. Слишком уж долго он там живет, пророс корнями в него, обустроился как у себя дома, гад.

Его если и гнать оттуда, то кардинально. Выдирать с корнями или травить дустом, как тараканов.

– Не верь ему никогда, не ищи в его поступках и словах скрытого смысла. Их там нет. Он примитивный, как отвертка.

Здесь я бы тоже поспорила. Не так Ден прост, как кажется Матвею, но убить свою молодость на то, чтобы разгадывать его ребусы… нет, увольте-с…я поищу занятия поинтереснее.