По ту сторону спорта

Меньше, чем за до того, как Катя очнулась, Мария наматывала метры на беговой дорожке, периодически присматривая влево, на тренажер, один из выступов которого обычно занимала дочка. Что-то с ней происходит, но что? Возможно, это возрастное. Хотя в любом возрасте капризы ребёнка принято считать возрастными. Да и не только ребёнка, если разобраться.

В садике вроде бы был психолог, надо проконсультироваться: как относиться к поведению дочки.

Сейчас девочка сидела на привычном месте, закрыв глаза и заткнув уши пальчиками. Мама не представляла, что на уме у её Оленьки. Демонстративное ограждение от общего веселья? От матери? Как в этом разобраться, если в ответ одна ересь про то, что спортзал – страшное место?

Или дочь все же боится, что Мария вернет былую красоту и в перспективе появится новый папа? Так многих детей вырастили отчимы. Тут главное выбрать правильного мужчину.

Задумавшись, Мария не заметила, как Оленька появилась рядом и попыталась ухватиться за бриджи на двигающихся ногах.

– Ты что творишь? Ты же можешь упасть и меня уронить. Посиди немного, мне ещё пять минут надо побегать.

– Нельзя пять минут. Мамочка, уйди отсюда. Прямо сейчас.

– Оля, хватит капризничать. Чем я быстрее выполню упражнения, тем мы быстрее пойдём домой.

– Уйди отсюда прямо сейчас! – Оленька дернула за штанину так, что над верхней резинкой показалась белая каёмка плавок.

«Ох, ну и влетит же тебе дома!» – зло подумала Мария. Она поставила на паузу таймер, подхватила дочку и понесла её в сторону выбранного места на тренажёре. Та с силой обняла маму, и Мария почувствовала, что Оленька дрожит.

Женщина с ребёнком успела сделать пару шагов, когда в сетку со стороны пустующего зала прилетел мяч. От неожиданности Мария вздрогнула. Тренер Дима со своего места видел полёт футбольного снаряда. Он стал всматриваться в тёмное пространство вокруг лунной дорожки. Снова никого! Что за чёрт? Чьи это шутки? Уже совсем не смешно.

И тут кто-то стал дергать за сетку снизу. Как маленький ребёнок изо всех сил пытается оторвать душевую шторку.

– Эй, кто там? Отцепитесь! – голос тренера предательски дрогнул. – Порвете ж сетку к чертям! Или спуститься и уши надрать?

Дима постарался выглянуть вниз, под сетку, но никого не увидел. Она будто плясала сама под непонятно чьей силой. Может, кто-то привязал верёвку и начал её дергать? Но зачем?

Мария смотрела, что происходит там, где она только что была. От этого Оленька хотела её оградить, а она ее не слушала?

Дима еще больше оттянул сетку, чтобы посмотреть вниз, как в него прилетел железный блин от штанги. Тренер с грохотом упал вместе со стулом. Одновременно обрушились темнота и звенящая тишина.

Мария сильнее прижала к себе дочку, инстинктивно спрятавшись за пластину жима для ног.

– Что за фокусы? – ворчливо крикнул Аркадьич, как в него прилетел ещё другой железный блин.

Лизка ахнула и бросилась к Аркадьичу. Влад прикрыл собой Нику, отодвинув её за перекладину одного из тренажёров.

– Мне одной кажется, или команда пропала? – прошептала Тоня.

– Какая ещё команда? – проворчала Аня.

– Да со стены, на фотке была. Мальчики-красавчики. Помнишь?

Услышавшие слова подруг вытянули шеи. Тонкая чёрная рамка на стене была пуста.

В соседнем зале скрипнули груши на железных петлях.

***

В сером полумраке играли тени в зеркалах во всю стену.

– Аркадьич, ты как? Живой? – Лизка положила голову ворчуна на колени, почувствовав кровь на тонкой лысой кожи выше бровей.

Рядом присел Никита, положил два пальца на шею.

– Пульс есть, – прошептал он.

Лизка положила свои крепкие пальчики рядом.

– Точно есть. Но он еле дышит.

– Давай его оттащим на мат, пока «скорая» едет.

– Ага, – согласилась Лизка и они вдвоем потащили здорового мужика в сторону.

– Ребята, помогу, – Вольдемар взял ровесника за ноги. Втроем было легче его переносить. Пострадавший во время транспортировки не издал ни звука.

Лизка еще раз приставила два пальца к шее – пульс прощупывался.

– Эй, в том конце зала, проверьте тренера.

– Тренер жив, но получил крепко, – ответил сам Дима. Его спасло то, что он повернул голову влево и снаряд только зацепил его.

– Надо позвонить в полицию и «скорую», – предложила Лизка и осторожно прокралась к окну, на подоконнике которого оставила свой телефон. От волнения стала набирать «911» – как постоянно говорят в американских фильмах.

– Вот черт, – выругалась на себя Лизка и стала набирать «112».

Длинный гудок успокоил девушку. Но трубку никто не взял. Перерыв перед следующим гудком казался бесконечным. Тишину сменил другой звук – писклявый, как на медицинском препарате отмеряющий пульс, на фоне уханья ударов сердца. Лизка прислушалась к ритму и с ужасом поняла, что это – ее ритм. Она бросила телефон как прокаженный.

– Ну что? – спросил Никита.

– Он… не звонит, сломался, наверное, – растерялась Лизка.

– Правильно, если кидаться, хоть что сломается.

– Сейчас, я наберу, – послышался голос Ники. У нее была привычка всегда носить с собой мобильник и быть на связи круглые сутки. Ее аппарат лежал в удобном кармашке, замаскированным под лоскуток в футболке.

Экран послушно загорелся и коготки застучали по плоскому экрану, девушка приложила к уху аппарат. И тут же поняла, почему Лизка выбросила свой. По ту сторону провода послышался хриплый мужской смех:

– Ты уже успела подготовиться к нашей встрече – там, в душевой. Хорошая, сладенькая девочка.

Ника побледнела. Связь прервалась. Она не верила своим ушам. Подумав, она нажала повторный вызов, ей ответил легкое потрескивание в тишине. Либо сбой с этим номером, или вообще с сетью.

Она набрала номер офиса. Он давно был пуст, но наличие гудков ответил бы на ее вопрос. Раздался знакомый продолжительный звук, и на этом все закончилось, на дисплее появилось сообщение об окончании вызова.

– Что-то не так со связью, – погромче сказала Ника. – У кого с собой телефоны, попробуйте позвонить.

В темноте люди зашевелились, вспоминая, где оставили свои аппараты.