Х-безумие

Лера набрала номер полиции.

– Дежурный Миронов, что у вас случилось?

– Мне кажется, я нашла тело, – Леру начало трясти. Она с трудом улавливала вопросы, которые звучали на том конце провода, что-то отвечала. Кажется, попросили подождать.

Ждать рядом она боялась. Перешла через дорогу и села на крылечко закрытой галереи, обняв себя руками.

Машина с мигалкой подъехала достаточно быстро. Какой-то человек подошёл к спортсменке, она видела его смутно, словно через пелену. Всё происходило как в кошмарном сне, когда пытаешься от кого-то убежать, что-то прокричать, но не можешь пошевелиться и произнести хоть звук.

– Вон, там, – она указала пальцем к обрыву, услышав собственный голос словно из другого измерения.

Человек что-то сказал, его голос успокаивал. Мужчина аккуратно поднял девушку и повёл её к служебному автомобилю.

– Всё хорошо, по крайней мере у нас. Сейчас мы сядем в машину, включим печку, чтобы согреться, – полицейский понимал, что девушка находится в шоке, не хватало усугубить.

***

Позже на место вызвали Голдина. Он с берега посмотрел путь, который преодолела бегунья, направляясь вверх. Скорее всего она шла, ползла, бежала по той же траектории, по которой скатывался труп. Внизу на выступе он подскочил и отлетел к берегу.

Погибшая была красавицей. Рыжие волнистые волосы ниже плеч, немного веснушек, зелёные глаза открыты. На шее поперечный след – от верёвки или чего-то подобного. Такие же следы на пальцах, видимо, убитая пыталась ослабить хватку и спастись. Ссадины от падения или от борьбы с убийцей.

Девушка была в легких джинсах, удобных ботиночках, синяя куртка с капюшоном расстегнута, под ней белый свитер в крови. Голдин осторожно попытался его поднять. Ткань послушалась только частично, дальше её держала прилипшая кровь.

– Не трогай, – сказал судмедэксперт Мирон Степанович. – Ещё неизвестно, что там сохранилось.

Сумочки или рюкзачка при убитой не оказалось. В карманах куртки пара сотен, несколько монет и проездной студенческий на имя Ксении Гудковой.

Так Голдин впервые переступил порог местного университета (сам он учился в другом городе) и познакомился с профессором Вишняковым.

Заведующего кафедрой настолько потрясла новость об убийстве, что он с трудом удержался на ногах. Настенька засуетилась у аптечки, отмеряя капли со специфическим запахом лекарства в прозрачный стакан.

Убитая училась у него пару семестров, дополнительно занималась на факультативах. А после успешных выступлений на научных мероприятиях её саму определили в студенческое жюри. Судьей хрупкая Ксения оказалась строгой. Поэтому даже ребята со старших курсов побаивались её острого – хотя и по делу – языка.

Летом они перезванивались – Ксения консультировалась по научной литературе «для домашнего чтения», а потом готовила статью в журнал.

Глядя на растерянного профессора, Голдин в сотый раз почувствовал, каким толстокожим стал на своей службе.

***

Семья Гудковых жила в одном из первых микрорайонов города, где старые «хрущёвки» с пошарпанными пансионатами соседствовали с новостройками. По интернет-карте следователь нашёл нужный адрес. Панельная девятиэтажка оказалась рядом со спорткомплексом и местным гипермаркетом. Голдин вышел из машины и посмотрел на окна. На четвертом этаже шелохнулась шторка. Возможно, та самая квартира, где жила убитая.

В домофон звонить не пришлось: дверь с писком открылась, и на пороге появилась старушка с мохнатой болонкой. Открыла было рот с вопросом «вы к кому?», но, посмотрев в глаза высокого незнакомого мужчины, передумала спрашивать и, что удивительно, пошире открыла дверь, пропуская незнакомца.

Он решил подняться пешком до нужной 12-ой квартиры. Заодно осмотреть подъезд – вдруг есть что-то, имеющее отношение к убийству. По пути задумался: сколько раз ему приходилось приносить дурные вести. Эта семья последние минуты живёт своей обычной жизнью. И ему предстоит разрушить эту гармонию и надежду, что с девочкой может быть всё в порядке, даже если она не позвонила и не пришла ночевать.

Нужная квартира находилась на третьем этаже. После мелодии звонка блестящая деревянная дверь открылась. На пороге стоял полноватый мужчина с пышными усами. Вид помятый: ночь, наверное, не спал. Рядом появилась невысокая женщина. На её миловидном лице с серым оттенком застыла тревога.

Голдин достал удостоверение.

– Семья Гудковых? – спросил следователь.

Женщина посмотрела на удостоверение, и слезы покатились из глаз.

– Что случилось?

– Можно, я войду? – не дожидаясь ответа, следователь перешагнул порог и прикрыл дверь. Интуитивно они уже знали: что именно им сообщит незваный гость. Это всегда сложно произнести, каким бы толстокожим себя не считал. Молчание, казалось, длилось вечность, когда он произнес самые страшные слова:

– Вашу дочь убили.

Отец обнял жену, чтобы быть ближе в этот горький момент и опасаясь, что та может лишиться чувств. Оба пытались осознать значение этих трёх слов. Вашу дочь убили. Её больше нет. Ничего нельзя исправить.

Мать завыла, уткнувшись в грудь мужу. Тот смотрел на Голдина из-под бровей, которые практически закрывали глаза.

– Вы уверены?

– В университете подтвердили.

– Как это произошло? – прохрипел отец.

– Сейчас выясняем все обстоятельства. Предварительно – удушение.

– Она… не мучилась?

Что ответить родителям? Скорее всего, дочь пережила настоящий ужас, прежде чем умереть. Пока неизвестно, что под свитером с запекшей кровью.

Мать с отцом ждали ответа. Женщина на миг замолчала, с надеждой смотря на следователя.

– Боюсь, что это не так, – следователь решил ответить честно и сразу. Легче один раз пережить шок, чем вдвойне травмировать и без того несчастных людей. Всё равно рано или поздно узнают обстоятельства смерти их дочери.

Они ещё некоторое время стояли в коридоре: отец прижимал мать, плечи которой тряслись в рыданиях. Следователь не торопил.

Самое страшное для родителей узнать о смерти их детей. Самая большая несправедливость – хоронить тех, кому жить и жить, но жизнь которых оборвала рука убийцы.

Через несколько минут отец похлопал жену по плечу, словно маленького ребенка, которого нужно успокоить.

– Алевтина, Алевтина, следователю нужно задать свои вопросы, чтобы разобраться во всём, найти убийцу.

Голдин коротко кивнул. Не отпуская жену, хозяин направился в ближайшую комнату – зал, жестом предлагая следователю последовать за ними.

Убедившись, что дверь закрыта (по привычке – и от воров, и от подслушивающих), Голдин разулся и прошёл в гостиную.

***

В комнате было уютно. Здесь сохранилась мебель-«стенка», один из главных атрибутов советских квартир; «дутые» диван и кресла – писк моды 90-ых; мягкий коричнев0-бордовый ковёр и портьеры в тон ему. Над диваном развешаны фотографии в больших рамках, центр занимал портрет счастливой Ксюши.

– Меня зовут Голдин Сергей Александрович, я старший следователь.

– Савелий Матвеевич. И Алевтина Васильевна.