Х-безумие

– Теперь рассказывай.

– Да рассказывать-то нечего. Я на работу пошёл с утра. Дворник заболел, пришлось подменить. Смотрю – возле мусорки у магазина рюкзачок лежит. Странно, думаю, вроде не рваный, не потрёпанный. Взял посмотреть.

– Как он лежал? Будто аккуратно поставили или бросили?

– Скорее бросили, может, даже из машины, дорога-то совсем рядом, асфальта чуть больше метра. Рюкзачок на ступеньках лежал, полубоком.

– Напиши название и адрес, – Голдин дал листок с ручкой. Парень принялся писать.

– Только я номер дома не знаю. Схему нарисую, найдёте. Там табличка такая с белыми буквами, что-то на иностранном написано.

Голдин накинул на пальцы платок и открыл рюкзачок.

– Что брал отсюда?

– Ннни… н-ничего, – парень покраснел.

– Наличку из кошелька?

Тот опустил голову.

– Там и брать-то было нечего – всего 250 рублей.

– Опять началось?! – рявкнул отец.

– Я только посмотрел, не брал. Чего мараться-то.

– А рюкзак зачем взял?

– Так всё равно валялся.

– И дальше что хотел сделать?

– Объявление дать, что найден. Документов-то внутри не было никаких. Почем знаю – чейный он. А потом по телеку увидел… И батя увидел – и рюкзак в шкафу, и новости. Вот, привёл меня сдаваться.

– За это большое спасибо, – Голдин посмотрел на отца.

– И что сейчас ему будет?

– Вы о почете и уважении или наручниках и решётке?

Отец промолчал.

– Если всё правда, то ничего не будет. Камеры проверим в округе, надеюсь, работают.

Голдин взял листочек и посмотрел схему. Вот так совпадение – дом Старицких буквально в квартале от магазина.

Проверили видеозаписи. Как на грех фонарь в этом месте перегорел, видны только очертания чёрного седана, номера не разобрать. Из окна мелькнула рука в чёрной перчатке и что-то выбросила.

Однако записи с камер у дома Старицких подтвердили, что сын приехал поздно и до утра не выезжал. Машина у парня видная. По высоте и посадке без экспертизы ясно, что у магазина была другая.

Отпечатки на рюкзачке не стерли. «Пальчиков» «мажора» среди них не оказалось. По другим сложно определить – или убийцы, или случайных соседей, к примеру, по переполненному автобусу. Выбросивший же был в перчатках.

***

При обыске в шкафу Ксении нашлось спрятанное бельё, в каком только на свидания ходить.

– Это дорого стоит, – присвистнул молодой следователь Пашка Мерцалов.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил Голдин.

– Хотел подарить своей девушке.

– А чего не подарил?

– Решил, что лучше колечко – недорогое, по акции.

– Согласен. Хотя развратные труселя, как и маленькое чёрное платье, должны быть в гардеробе каждой женщины, – резюмировал следователь.

Единственный богач в окружении убитой был Роман Старицкий. Однако он баловал только цветами. И то дважды: на следующий день после той самой вечеринки, где всё закрутилось, и перед прощальным сексом. О существовании чёрного комплекта – смеси кружев, бахромы и дырок – «мажор» не знал.

На белье же нашлась ДНК, но не Старицкого. Такое же ДНК у зачатого ребенка. Кто он, таинственный отец, – пока не было ни единой зацепки.

В распечатке звонков были номера Романа, завкафедрой, подруги, родителей, других студентов (с которыми были чисто дружеские отношения). Плюс номера библиотек, служб различных услуг и прочее.

Проверка ноутбука также не пролила свет. Ксения действительно готовила научную публикацию. И она знала о беременности. Поисковые запросы касались первых признаков, возможности установить срок. У некоторых ссылок цвет заголовков отличался от общей ленты. Под ними была указана дата, когда пользователь заходил по ним – в 20-ых числах. Где-то за неделю до гибели.

***

…Спустя две недели после выступления перед студентами Голдин не нашел девушку с пышным каре и вернулся на кафедру. Вишнякова вызвали в ректорат.

– Это надолго, – сказала правду или соврала, обидевшись на утреннее, секретарша.

Ладно, в конце концов есть телефон. Можно будет позвонить, узнать, что за девушка.

Голдин направился к выходу. Завёл машину и, пока она прогревалась, закурил на улице. Ему предстоял тяжёлый визит – к родным жертвы. Второй жертвы.

Он затягивался, не чувствуя ни вкуса, ни удовольствия от любимой вредной привычки. Повернувшись к корпусу, построенному еще где-то в 70-ых годах, стал смотреть на окна. Окна были тёмными и пустыми, кроме одного. Светлое пятно-рубашка привлекла его внимание. Секретарша. Она наблюдала за действиями Голдина и была чем-то встревожена.

Еле скрипнула массивная деревянная дверь, и из «аквариума» вышла девушка маленького роста. Голдин узнал в ней Софочку. Она была в чёрном кашемировом пальто, пережившем не один сезон. Но оно выглядело очень элегантно: приталенное, с широким поясом, большими пуговицами, чуть расклешённым подолом. За воротником с округлыми краями спрятана серая косынка, которой студентка прикрыла прическу. На ногах ботиночки на квадратном каблуке. Снова у следователя возникло чувство, что это девушка из прошлого, прибывшая неизвестно на какой машине времени в наши дни. Однако сейчас она направлялась к вполне современной машине.

У темно-синего, почти чёрного, седана иностранного производства студентку ждал здоровяк – муж? Тёмно-рыжие волосы торчали в разные стороны, подбородок покрывала противная реденькая бородка. Лицо и фигура оплыли. Ожидавший был в простой чёрной куртке с капюшоном, из-за лишнего веса казавшейся маловатой, и серых тренировочных штанах.

Увидев следователя, Софочка чуть замедлила шаг, затем ускорила его. Стремительно, не оставляя возможности её остановить, что-то сказать, студентка направилась к переднему пассажирскому сиденью. Боров перевел недобрый взгляд в сторону Голдина, также внимательно осмотрел его машину, взглянул на номера. Следователь в ответ посмотрел на номера седана, запоминая три буквы и три цифры на них. Регион был указан местный.

Иномарка со странной парочкой направилась к выезду с парковки. Голдин вынул телефон и сфотографировал её. Сам не зная, зачем. По привычке, наверное, фиксировать всё во время расследований.

Выбросив окурок, Голдин сел в тёплый салон и набрал номер Паши Мерцалова.