Дьявольский Трокадеро

Спутница улыбнулась необычной аллегории. Мужчина продолжил:

– Я, кстати, не люблю сладкое, но ведь это совсем не значит, что гадкого в конфетах для меня должно быть больше.

Молодые люди весело засмеялись.

– А я люблю сладкое, – разоткровенничалась Мила. – Мне никто и никогда не дарил трехлитровую банку варенья. Признавайся, где взял?

– Да разве это сложно, сделать приятно хорошему человеку?

Еще раз, уяснив себе, как хороша, она внимательно посмотрела на Егора. Удивительно, но такой морозной зимней ночью он был одет не по погоде – обувь на тонкой подошве, лёгкая куртка, без головного убора. Даже её теплая шубка уже начала отдавать тепло, а он, казалось, не мерз, будучи практически раздетым. «Нужно непременно связать ему шарф», – неожиданно для себя подумала Мила, – «… и варежки, чтоб не замерз в самые лютые морозы».

– Ты не любишь фотографироваться? В чате я не видел твоих изображений, – вдруг произнёс Егор. – Мне порой кажется, что фотография останавливает течение жизни, чтобы сохранить в вечности. Казалось бы, кусочек бумаги, переживающий время и человеческую память. Такой своеобразный флирт со смертью – тебя уже нет, а картинка, где ты улыбаешься, есть.

– А ты знаешь, что давным-давно была развито такое направление, как посмертная фотография? – спросила Мила. – Люди жили меньше, чем сейчас, а маленький детки вообще могли не иметь прижизненных фотографий, покидая родителей в раннем детстве. Мастера этого дела пытались создать иллюзию, что человек просто спит. Правда, существовали четко регламентированные символы, что изображенный мертв – перевернутая роза, надломленный стебель цветка, ивовые ветки.

Девушка бегло взглянула на собеседника, пытаясь понять его отношение к теме, и стоит ли продолжать. Егор задумчиво слушал, не прерывая рассказа.

– Кажется, что это всего лишь сон, который может прекратиться. Ведь мы живы, пока жива память о нас, а фотография – это форма памяти. Да и отношение к смерти раньше было иным. В первой половине 19 века смерть чаще всего заставала дома в окружении родных и близких. В отличие от наших современников сознание тех людей фокусировалось на потере, на разлуке с любимым человеком, а не на мертвом теле. Поэтому фотография покойного считалась не напоминанием о смерти, а скорее сувениром, хранящим память об усопшем.

Заметив глубокую задумчивость спутника, девушка поняла, что увлеклась и замолчала. Повисла неловкая пауза, которую нарушил Егор:

– У меня мама год назад умерла. Я, когда прихожу на кладбище, чувствую себя иначе, словно, время там идет по-другому, как будто окружающий мир перестаёт существовать… Там спокойно думается. Грустно, что есть много вещей, которые я бы хотел не помнить…

Милу захлестнуло внезапное желание обнять большого и сильного мужчину, прижать его к себе и материнским жестом погладить по голове. Она резко остановилась и, буквально набросившись, обвила руками его шею. Пару секунд девушка пристально смотрела в растерянные от неожиданности глаза, не решаясь пошевелиться в ожидании его реакции на столь импульсивное действие. Но Егор, недолго думая, одной рукой аккуратно притянул ближе её лицо и нежно поцеловал, привлекая другой рукой к себе.

Казалось, что весь мир вокруг перестал существовать. Когда она открыла затуманенные от долгого поцелуя глаза, Егор, как ни в чем не бывало, произнес:

– Ты знаешь, лучше скажу сразу – я вредный и противный человек, осознаю это и понимаю, что мало тех, кто сможет меня терпеть. У меня есть дурное качество: я помню всё плохое и никогда не прощаю. Это, как концентрат, как ядерные отходы – вечно. Я до сих пор помню все мелочи, которые были, и не могу простить… не могу!

– Егор… – прошептала Мила, прерывая слова поцелуем.

7

Егор был хорош собой. Регулярно посещая тренажерный зал, он добился неплохих результатов. В свои 30 выглядел мужественно и впечатляюще: крепкие, рельефные мышцы причудливо сочетались с разносторонним развитием и уникальным даром собеседника. Он был начитан и образован, и не мог не нравится девушкам. К этому времени имел неудачный, по его словам, брак. Жена в разговорах изображалась глупой истеричной женщиной, доводящий любой разговор до скандала. После той самой встречи он сообщил, что уходит от нее и больше не вернется. Так должна была начаться новая страница жизни, яркая и красочная.

Влюбленная девушка летала от счастья, мало спала и проводила всё свое свободное время с новым знакомым. Его автомобиль с завидной регулярностью каждый вечер невероятным образом материализовывался под её окнами. И если раньше она любила в одиночестве сидеть на подоконнике, вглядываясь в пустоту, то сейчас на это просто не было времени. Молодые люди упивались общением – они много разговаривали, выясняя друг о друге всё новые подробности.

Мила была любимым и в меру балованным ребёнком, выросшим в полной семье – Егору повезло меньше. Семейные проблемы добавили периодически обостряющиеся приступы мигрени и россыпь седых волос в его густую шевелюру. Родители давно развелись, мама умерла, а с братьями чувствовалась напряжённость в общении. Недолюбленный и недоласканный, в душе ребёнок, подчас в своих рассказах захлёбываясь обидами, говорил с досадой о самом, казалось бы, прекрасном времени – детстве. Но девушка, будто не замечала этих проблем, наоборот, сильная и амбициозная, она обладала уверенностью, что всё пройдет, и её тепло и ласка помогут почувствовать Егору то, чего он был лишен. Слушая его печальные истории, кажущиеся ей дикими и малоправдоподобными, жалела и сочувствовала сильному с виду мужчине, которого в такие моменты просто хотелось прижать к себе и отогреть. Наивно представляла себе, как окружит его заботой и вниманием ради того, чтоб они оба могли быть счастливы – она в своем проявлении женской сущности всепонимания, а он – в теплоте и уюте настоящих человеческих отношений.

Роман Егора и Милы развивался стремительно. Он дарил цветы и неожиданные подарки, придумывал варианты, где и как провести вместе время, окружал вниманием. Частенько с очередным букетом курьер привозил конверт, в котором лежали билеты в кино, театр или на очередную интересную выставку. В свою очередь, она, удивленная отсутствием у благоверного теплых вещей суровой зимой, старательно вывязывала замысловатые узоры шарфиков, носков и варежек. Взрослый мужчина менялся в лице и радовался, словно ребёнок, согревающим тело и душу подаркам. И Мила привыкала к нему, придумав себе, что это именно Он, тот самый, о ком просила у Вселенной, сидя на окне той темной и холодной ночью. Девичье сердце стучало часто и громко, стараясь насладиться каждым моментом нового ощущения.

Она строила грандиозные планы, записывая мысленно всё в сценарий идеального развития отношений. Просчёт действий вообще был характерен для Милы – мечтательная по натуре, она слишком часто выдумывала то, что якобы должно произойти в будущем. И когда реальность расходилась с уже одобренным ею сценарием, девушка, словно режиссёр, до хрипоты в голосе готова была возмущаться, что всё идет не так.

На смену холодной, но счастливой зиме пришла весна, а их отношения трансформировались, приобретая новые грани. К тому времени Егор получил тактичный, но прозрачный намек, что стоит окончательно расставить все акценты и прекратить ставший по сути фиктивным официальный брак. Развод оказался трудным испытанием для мужчины: бывшая супруга стала требовать раздела имущества и долго не соглашалась на предлагаемые варианты. Но всё казалось не так важно, когда рядом с ним была Она, его Мила.

8

Уютная и светлая гостеприимная квартира подруги была наполнена задорным девичьим смехом и периодическим звоном бокалов. Заимствованная из иностранных фильмов идея пижамных вечеринок пользовалась у подруг невероятным успехом. Повсюду валялись разбросанные подушки и неизменный атрибут подобных мероприятий – пушистые мягкие игрушки. Девушки, сидя на толстом ворсистом ковре, большими ложками прямо из банки уплетали мягкое кофейное мороженое, а загадочная Мила и вовсе на вечер стала барменом и провела мастер-класс «как приготовить фирменный коктейль-форт», намешав, наверное, месячный запас напитка.

Теперь она разместилась на огромном мягком диване цвета марсала, поджав под себя голые ноги. Для этого вечера Мила, не задумываясь, выбрала маечку на тонких бретельках и короткие шорты невероятно жизнерадостной расцветки, как и теперь вся её жизнь после знакомства с Егором. Девушка держала в руке бокал с «Трокадеро», щедро набитый ледовой крошкой, и задумчиво улыбалась, параллельно разглядывая полку с коллекционируемыми хозяйкой снежными шарами, привезёнными из различных городов и стран. Маленькие, среднего размера и большие стеклянные шары, наполненные снежными хлопьями, завораживали своей идей мгновенного погружения в волшебный, уютный мир, где царит спокойствие, всегда красиво, и по одному движению руки начинается умиротворяющий и чарующий снегопад.

Наконец, после стольких лет тоски Мила смогла обрести душевное равновесие и спокойствие, необходимое для комфортной безоблачной жизни. Сейчас, когда мужчина оставался у нее в гостях, она обожала засыпать в крепких объятьях любимого, уткнувшись в его широкую грудь. Ей казалось, что более безопасного места невозможно выдумать. Как следствие, ей снились невероятно красочные и яркие сны, выманить из которых мог только утренний поцелуй.

Воспоминания о прогулках под луной, о трепетных словах и признаниях дарили ощущение счастья. Рядом был сильный, заботливый мужчина, который любил, холил, лелеял и в буквальном смысле носил на руках. Жизнь наполнялась смыслом, сочными красками и эмоциями. Вселенная, в конце концов, услышала и исполнила безграничное желание стать самой значимой в чьей-то жизни.

Захмелевшие подруги, сменив занятие, раскрашивали друг другу ногти в яркие цвета и непринужденно болтали о жизни.

— Это крайне возмутительно! – начала возмущаться Анюта. – Завтра вечером я улетаю в отпуск, а собраться не могу – вещи даже в мой чемодан размера L не помещаются. Смотрите: фен нужен, плойка обязательна – люблю прически с кудрями, ну и как обойтись около моря без утюжка для выпрямления волос? Щетки-расчески, баночки-скляночки, косметика! А мой ненаглядный спутник, как и всегда, закинет в багаж зарядное устройство, зубную щетку, сменную пару носков, трусов да футболок. Возможно, в числе вещей будет еще станок для бритья.

Девицы понимающе закивали. Вероятно, каждая из них мгновенно представила свой боекомплект, необходимый для стратегических операций в войне за звание самой обаятельной и привлекательной.

– Ты права! – фыркнула Маша. – В природе все иначе: именно самцы чаще всего имеют яркий окрас, пушистый хвост или ветвистые рога! Они вьют гнезда, преподносят подарки, устраивают невероятные по красоте танцы. А серые самочки наблюдают и выбирают. И ни одной из них не приходит в голову записаться на шугаринг[3 - Шу?гаринг (от англ. sugar – сахар) – это способ эпиляции, выполняемый с помощью густой сахарной пасты. Пасту распределяют по обрабатываемому участку кожи и удаляют вместе с волосками.]!

– Эх, жаль, что у людей немного устроено иначе, – подхватила зачинщица бунта против несправедливости. – Только представьте, что все наоборот: завтра я появляюсь в аэропорту с небольшим рюкзачком на плече, а мой напомаженный друг тянет за собой гигантские чемоданы уже со своими вещами, собранными для привлечения моего внимания. Он ведь сильный, ему физические нагрузки полезнее!

Подруги дружно покатились со смеху, представляя нелепость нарисованной картины. Отдышавшись, они язвительно подметили, что не все поддались приступу бурного веселья. Логично, что следующей темой на повестке дня стала притаившаяся в углу Мила, витающая в своих грезах.

– Милка, расскажи, в конце концов, о нем, – просили они.

– Егор… он такой… такой хороший, – и девушка расплывалась в блаженной улыбке. – Мне невероятно хорошо с ним. Кажется, я нашла свою вторую половину.

– Мы так рады за тебя! – наперебой щебетали девушки. – На свадьбу не забудь пригласить!

Мила громко расхохоталась и запустила диванной подушкой в стайку подруг.

9

Он часто задавал один и тот же вопрос, с невыносимой настойчивостью, крепко сжимая любимую в своих объятьях. Казалось, что ему просто необходимо было услышать нужный ответ.

– Мила, ты моя? – спрашивал он и прижимал её еще крепче. – Ты моя?

Но девушка, не сопротивляясь подобному проявлению силы, только кокетливо улыбалась или, что еще хуже, начинала звонко смеяться. Такое поведение злило Егора, мысль о необходимости полного обладания этим человеком сводила его с ума. Мужчину преследовало навязчивое желание стать самым важным и главным действующим лицом в её сценарии, в её выдуманной сказке.

Егор знал, что его Мила нравится мужчинам, которые окружают её всегда и везде. Когда она мило болтала, рассказывая истории своей жизни, внутри него зарождалось необъяснимое чувство. Словно изнутри прожигал грудь огонь. Ревнивец пытался себя успокаивать мыслью о том, что именно его девушка выбрала в качестве постоянного спутника жизни, но вечные подозрения не давали ему покоя. Ему казалось, что у него за спиной любимая флиртует с кем-нибудь, используя всё свое природное обаяние на полную катушку, стреляя изумрудными глазами наповал.

Вот и в это утро, разбудив избранницу поцелуем, Егор задал свой излюбленный вопрос.

– Мила, ты моя?

Девушка сонно улыбнулась, зажмурившись от яркого солнца, так нахально заглядывавшего в окна. Она сладко потянулась и, наконец, ответила:

– Конечно, Егор, я твоя.

Так начался День её рождения.

Егор долго и тщательно выбирал подарок. Ему хотелось удивить так, как никто до него раньше. В голове он прокручивал десятки вариантов, подбирая нужный. Этим утром он рано проснулся, заехал в самый лучший цветочный магазин города, разбудив сонную продавщицу, и долго пытался придумать свой самый лучший букет. Потом по дороге к любимой он трепетно оглядывался на заднее сидение автомобиля, где под слоем крафт-бумаги ждали своего выхода благородные благоухающие цветы.

И когда девушка, разбуженная нежным поцелуем, наконец, открыла глаза широко и окончательно, она смогла рассмотреть возле кровати тяжелый букет высоких темно-красных роз.