Сказки о Земле. Сборник фантастических рассказов

***

Авто оказалось кстати – вода, заготовка пищи и осмотр территории перестали доставлять мне столько неудобств. Я почувствовал себя уверенней и порой, скользя вдоль озёр и управляя послушной машиной, мне казалось, что я на Земле, еду со службы домой, где меня ждёт жена и вкусный ужин. Впрочем, обгладывание веток вместо вкусного ужина быстро отрезвляло. И каждый раз, обсасывая палку, я со злостью думал, почему бы Земле хотя бы иногда, в качестве премии, не передавать для меня нормальную пищу.

Оставшись в полном одиночестве с весьма туманной перспективой возвращения домой, я совсем сник. С каждым днём усталость наваливалась всё с большей силой, и мне часто казалось перед сном, что утром я, задавленный этой тяжестью, не проснусь. Сначала подобная мысль пугала, потом стала привычной, а с какого-то времени даже желанной, и она сладко усыпляла меня не хуже колыбельной. Где-то в глубине души мне хотелось, чтобы всё побыстрее закончилось – и длинная осень, и душное пасмурное лето, и разработка тягучего истанда, но самое главное – чтобы исчезли раздирающие сон вопли.

Когда я остался в одиночестве, ужасные звуки набросились на меня с удвоенной силой. Я не представлял, что должен теперь делать, но понимал – пока я не выкачаю всё, меня отсюда никто не заберёт. И мне в голову пришла блестящая, на мой взгляд мысль. Узнать, что истанд закончился могут только с помощью приборов – их показания каждый раз снимает курьер. На приборах светилось 40%, но я не мог ждать, пока выкачаю ещё 60. Я подумал – это всего лишь машина, которую можно обмануть.

Принцип работы машины был таков – поплавок держался у поверхности истанда. Он сканировался и одновременно посылался импульс ко дну озера. Таким образом соизмерялось положение поплавка и расстояние от него до дна. Я нашёл валун самый большой, какой смог, обвязал его верёвкой, спустился на тросе к поплавку, закрепил на нём свободный конец верёвки, поднялся обратно по тросу и столкнул валун вниз. Несмотря на вязкую сущность истанда через полчаса прибор показал 100%. Насос вздохнул совсем по-человечески и замер.

Я был уверен, что курьер не станет тащиться к озеру, чтобы убедиться в осушении озера и доверится показаниям дистанционного счётчика.

Спустя неделю я понял, что не слышал после остановки насоса ни одного крика…

***

До прибытия курьера оставалась неделя, и я от нечего делать развлекал себя разглядыванием фото местности, которые ежедневно передавал спутник.

Однажды я заметил – лес поменял цвет. Когда мы только прилетели, стволы были фисташкового цвета, теперь меня окружали бледно-серые деревья. Первое: что подумал я – истанд! Мы выкачали слишком много и деревья погибают! Чёрт! Ещё и это. Закачать обратно истанд, конечно, невозможно, но я обрадовался хотя бы тому, что прекратил добычу и может быть часть деревьев будет спасена – не весь же истанд откачали. Я решил отправиться на поиски уцелевших деревьев. Отыскать их я намеревался в Треугольной долине, что начиналась сразу за озёрами. Я помнил, что когда-то проезжал мимо долины и мельком увидел нечто, напоминающее небольшую рощу.

Я сел за штурвал и вдруг поёжился от странного нахлынувшего ощущения неминуемой беды. Такого со мной не случалось, даже когда я жил в ожидании криков. Я отогнал дурные мысли и выжал ускоритель до отказа.

Автомобиль скользил по дороге сквозь лес, убаюкивая меня журчанием мотора и вздохами влажных листьев под колёсами. И, хотя я прекрасно знал, каким обманчивым бывает здесь умиротворение природы, я постепенно поддался очарованию древнего леса, позволил себе расслабиться и, откинувшись на спинку сидения, едва касался штурвала.

Повернув на дорогу, пролегающей рядом с долиной, я действительно заметил издалека несколько деревьев. Как мне показалось светло-зелёного цвета. Я прибавил скорость…

То мгновение я запомнил навсегда – выстрелом прозвучал крик, почва под машиной раскололась пополам, и мы с автомобилем на полном ходу рухнули в бездну.

***

Дни в больнице были тягучими и вязкими, как истанд. Все считали, что мне повезло, а я днями напролёт валялся на кровати, уткнувшись взглядом в потолок. Вдали от дома я так мечтал о той минуте, когда окажусь на Земле, но теперь испытывал лишь горькое разочарование – я не мог избавиться от ощущения, что высосал из планеты жизнь. Но я понимал, что по большому счёту мне, действительно, повезло – курьер должен был приехать неделю спустя, но возникли какие-то накладки, и он прибыл часа через два после того, как я упал в пропасть. Курьер, увидев неизвестно откуда взявшуюся впадину чудовищных размеров, принялся разыскивать меня и вскоре обнаружил без признаков жизни на каменном выступе в нескольких метрах от края разлома…

Меня доставили на Землю, и вот я здесь. Оказалось, ничего серьёзного – пару рёбер сломано и трещина указательного пальца. Хуже обстояло дело с головой – меня буквально терзали кошмары и вопли – я вскакивал в холодном поту, раздираемый снами, от собственного крика. Медсёстры говорили, что я ужасно пугаю их. Мне всё это порядком надоело. Я дал себе слово, что никогда больше не ступлю на чужую планету, и каждый день мысленно просил прощения у Истанда в надежде вымолить спокойствие.

***

– Он вернётся? – дерево протянуло серые скрюченные ветви к своему сородичу.

– Нет.

– Мы чуть не убили его. Он может мстить.

– Мы никогда не убиваем. Он не будет мстить – он так и не понял, что мы живые. Никто ещё не понял. Никто не вернулся.

Серый лес зашумел, заволновался, обсуждая землянина, но если бы кто-нибудь посмотрел на лес со стороны, ему показалось бы, что просто налетел ветер. И он пошёл бы своей дорогой с уверенностью, что планета необитаема.

Полночь на задворках истории

Повинуясь приказу серых клавиш, наёмник в синей майке отполз за скалу. В этот момент мимо проплыла круглая пуля и врезалась в бетонную стену. «Yes!» Палец придавил клавишу, солдат выглянул из-за укрытия и прицелился. Четыре коротких выстрела. Пули попали в цель; противник рухнул замертво, и под ним расползлось кровавое пятно. «Серый» появился неожиданно, и расстрелял «синего» в упор. «Fuck!». Одним наёмником меньше. Но для беспокойства не было причин; у Майкла в запасе ещё оставалось пять отлично вооруженных боевиков и несколько десятков дешёвых солдат. К тому же, игра уже подходила к концу – почти всю территорию контролировали люди Майкла.

Перед заключительным боем он решил проверить ресурсы и здоровье солдат. Из семи раненых двое успели умереть, четверо после лечения были боеспособны, над седьмым загорелась табличка: «Этот солдат вам больше не поможет». Майкл тут же вернул аптечку на место – глупо тратить медикаменты на инвалида. Майклу осталось отвоевать химзавод. Особого труда это не составило; силы врага были на исходе, и вскоре алые пятна под неподвижными телами солдат в сером «украшали» экран монитора. Главарь сдался в плен и был посажен в тюрьму. «Всё! Здесь больше некого убивать!» – возвестил один из наёмников. Разочарованный Майкл закончил игру и выключил компьютер. Всегда одно и то же, думал Майкл. Слишком быстро наступает момент, когда «больше некого убивать».

Друзья завидовали Майклу, уважительно называли «компьютерным монстром». А Майкл был не доволен; солдаты передвигались слишком медленно – только слепой может промазать, все эти заводы слишком малы, чтобы тратить на них много времени, а наёмники тупы и послушны, и всё делают за тебя – невозможно понять, умеешь ли ты также ловко обращаться с оружием или просто хорошо тычешь в клавиши.

Майкл задумчиво побарабанил кончиками пальцев по клавишам «мышки». Нужно проверить себя в деле. Да! Конечно! Как это раньше ему не пришло в голову? В деле! Отцовское охотничьё ружьё давно пылилось на стене. Майкл бережно снял его, вытер пыль, осторожно взвесил в руке. Приятная тяжесть вселила уверенность в себе. Майкл сжал оружие покрепче. Ему показалось, что он стал выше и шире в плечах. Почувствовал, что сейчас любой подчинился бы его приказу. Надо проверить! Майкл взглянул на часы. Стрелки приближались к полуночи – в игре это время контрольного обхода территории. После недолгих поисков Майкл обнаружил коробок с патронами в ящике, за стопкой носовых платков.

Холодок ночи забрался под куртку. Майклу вдруг стало отчаянно весело и захотелось расстрелять тишину. Но нет. Нельзя. Опытный солдат до поры ничем не выдаст своего присутствия, чтобы подкараулить непрошеного гостя. Майкл уверенно двинулся вверх по улице, то прижимаясь к стенам домов, то перебегая от дерева к дереву. Так, как это делали его виртуальные наемники. Когда Майкл устал быть осторожным, послышались шаги. Наглые звонкие шаги. Майкл замер. Вскинул ружье и взвел курки. Из-за угла резко вывернул человек и стремительно направился в сторону Майкла. Фонари хорошо освещали улицу, и он готов был поклясться, что рубашка человека была серой. Майкл улыбнулся и прицелился. Грянул выстрел. Второй. «Серый» взмахнул руками и рухнул навзничь. «А где же кровавая лужа?» – нахмурился Майкл и подошел ближе. Человек лежал неподвижно, из ран на груди сочилась кровь. Майкл удовлетворенно хмыкнул и перезарядил ружьё.

Свернув в переулок, Майкл нагнал вскоре двух приятелей. Благодаря меткому выстрелу один послушно упал лицом вниз и затих. С другим пришлось повозиться – он пытался удрать, и ружьё пришлось перезаряжать на ходу.

Четвёртый противник только что поставил машину в гараж и направился к дому, беспечно вертя ключи на указательном пальце. Он оказался самым подготовленным; Майкл промахнулся, и тот выхватил пистолет. Но, впрочем, воспользоваться им не успел – компьютерный монстр уложил «серого» со второй попытки.

Последним был «вражеский» старик, который не отстреливался и не пытался бежать, лишь удивлённо посмотрел на Майкла и упал рядом со своей тростью.

«Всё! Здесь больше некого убивать!» – констатировал Майкл, вскинул на плечо ружьё и с чувством выполненного долга отправился домой. Его ждала новая игра.

Пустыня

Рэльф осторожно провел кончиком пальца по подоконнику. За пальцем потянулась чистая дорожка. Он недовольно поморщился; сейчас только 7 часов утра, а город уже полон песка. Песок везде – на столе и книжных полках, на тротуаре и крышах домов, в утреннем чае и, как кажется Рэльфу, даже в его мыслях.

Люди борются из последних сил: ежедневно вычищают город – метр за метром, до самой узкой трещины в асфальте. Они ложатся спать с надеждой, что вокруг не осталось ни песчинки. Но едва сомкнутся глаза последнего страдающего бессонницей, как эти мошки – жёлтые, прозрачные, гладкие, острые – прокрадываются в спящий город. Они завоевывают пространство и удобно устраиваются, отыскав подходящее место. И с каждым новым днём на войну с песком приходится затрачивать все больше времени и сил. Рэльф ненавидел песок.

Много лет назад люди решили, что им больше не нужны огромные километры бесполезного песка, и началось наступление на Пустыню…

Предки Рэльфа могли бы долго рассказывать о радостном возбуждении, охватившем Человечество при виде цветущих садов на месте покорённых пустынь. Его родители поведали о радости гораздо меньше – деревья засыхали, цветы увядали, по жёлтой кромке, плотно сжимающей сады, сновали молодые вараны.

Рэльф не по книгам знает, что испытывает человек, в утреннем кофе которого вместо сахара оседает песок. А вот слово «дерево» ассоциируется у него лишь с большим зелёным пятном на картинке учебника по биологии…