Домашнее насилие. Так будет не всегда

• Примерно одна из пяти девушек переживала физическое или сексуальное насилие со стороны партнера (Fisher, Cullen, & Turner, 2000)

• Домашнее или партнерское насилие может происходить в отношении любых социальных групп (насилие происходит в детско-родительских отношениях, братско-сестринских отношениях, дружеских отношениях, романтических отношениях любых пар (как пар из квир-сообщества, так и в полиаморных отношениях, гетеросексуальных отношениях или любых других вариациях (Farley, 1996; Renzetti, 1992), насилие может происходить в юном возрасте, но также может происходить в зрелом/пожилом возрасте, насилие может происходить независимо от этнической принадлежности, культурных особенностей, экономического статуса, высокого или низкого уровня жизни людей.

• В 2008 году на сайте APA выходит статья под заголовком «A little slap is a violence», в которой Американское Психологическое Сообщество четко говорит о том, что любой толчок, пощечина или наказание ребенка расценивается как акт насилия.

• По американской статистике, в среднем в день погибает около 3 женщин вследствие актов насилия со стороны супруга или партнера.

Многими исследованиями были выявлены факторы, которые повышают вероятность попадания в ситуации домашнего или партнерского насилия, но важно понимать: эти факторы не являются обязательными, и точно также не факт, что вы попадете в ситуацию насилия, если какие-то из них совпадают. Мне кажется, этот чек-лист можно использовать как некоторую «лакмусовую бумажку» по отношению к своей собственной ситуации, она может помочь вам чуть больше осознаться в вашей конкретной реальности. Итак, ваши риски попасть в ситуацию партнерского или домашнего насилия повышаются, если вы:

• имеете низкий уровень достатка / находитесь за чертой бедности

• имеете низкий уровень образования (в частности, приводится пример о людях, которые не закончили среднюю школу)

• находитесь в юном возрасте: гипотеза заключается в том, что у вас может быть меньше опыта распознавания ситуаций психологического (или другого) насилия, и вы можете быть более восприимчивы к манипуляциям со стороны других людей)

имеете женскую гендерную социализацию: гипотеза о том, что патриархальные установки в обществе влияют таким образом, что женщины чаще «терпят» нарушение личных границ со стороны других людей (совершенно не обязательно мужчин), чаще пропускают мимо сексуализированные комплименты, чаще подвергаются нападениям и т. д.

• живете в неблагополучном районе, где в целом менее развиты структуры помощи и реагирования на ситуации насилия, где более высокий уровень преступлений

• имеете алкогольную или наркотическую зависимость: никакое ваше состояние не может быть оправданием для автора насилия, но случаи насилия часто фиксируются, когда человек, переживший насилие, находился в аффекте.

Еще раз повторюсь, что нет социальных групп, которые были бы точно защищены от насилия, но могут существовать факторы, которые повышают вероятность попадания в подобные ситуации.

Естественно, фокус многих исследователей также направлен на то, чтобы изучить, какие последствия психологического характера могут быть в случае переживания ситуаций партнерского/домашнего насилия. Наиболее частотным последствием является возникновение тревожных/фобических состояний, обострение ощущения выученной беспомощности, посттравматического стрессового расстройства (Barnett et al., 1997). Чаще всего тревожные или фобические состояния проявляются в двух формах: страх остаться в отношениях и еще раз пережить насилие (если проще говорить, то «я боюсь, что он_а снова меня ударит); страх, что если человек уйдет, то автор насилия прибегнет к сталкингу или причинит еще больший урон («если я уйду, то он_а меня найдет, он_а меня убьет» и т. д.). В случае переживания выученной беспомощности (Maier & Seligman, 1976; Walker, 1977) исследователи говорят о возможном формировании модели поведения на основе того, что люди, переживающие насилие, чаще всего имеют долгую историю невозможности выхода из подобных отношений. Я думаю, что мы с вами хорошо понимаем, что любой выход из отношений требует эмоциональных сил, требует решимости, и практически никогда это не бывает легко даже в тех случаях, где нет элементов насилия или абьюзивных отношений. В случае с партнерским насилием зачастую выход из отношений осложнен большим количеством страха в связи с угрозами, в связи с эмоциональной привязанностью, а если в эту систему включены дети или экономические отношения, то процесс выхода чаще всего становится растянутым на долгие годы. Гипотеза о выученной беспомощности также еще может быть связана с тем, что люди действительно ко всему привыкают, даже к самым чудовищным условиям: люди выживали в концлагерях, вспомним хотя бы известного психолога, логотерапевта Виктора Франкла, люди иногда показывают совершенно фантастическую возможность пережить или перетерпеть практически все, что угодно; а также никто не исключает возможность своеобразного Стокгольмского синдрома. Ведь зачастую «свои проблемы, свое болото» – оно понятнее, с ним ясно, что делать, даже если оно только затягивает глубже и глубже и не оставляет возможности жить и дышать полной грудью. Иногда людям очень страшно представить свою жизнь вне привычной системы, так как часто ее приходится выстраивать с нуля, приходится возвращать самому себе себя.

В этот момент мне хотелось бы разбавить данные исследований и общей терминологии фрагментами интервью, которое я брала у психологини Зары Арутюнян. Зара не первый год работает с людьми, пережившими домашнее насилие, и наш разговор был о том, как поддерживать себя при выходе из абьюзивных отношений, и о том, с какими сложностями сталкиваются люди:

Анна: как вы думаете, как люди могут поддержать себя во время переживания эпизодов домашнего насилия?

Зара: на самом деле, главное в таких ситуациях все-таки понять, все зафиксировать: «со мной происходит психологическое насилие». Именно на это уходит большая часть времени, сил, раздумий, переживаний. Если мы будем исходить из того, что человек уже осознался, идентифицировал, что он_а находится в такой ситуации, например, послушал много лекций на эту тему, почитал много книг, действительно понял, в какой ситуации он_а находится, то следующий шаг – это признаться себе, что он_а находится теперь на войне, и есть одна задача: выжить. Надо перестать надеяться (то, на что часто уходит очень большое количество лет), перестать вести переговоры, идти на компромиссы, перестать делать все то, к чему тебя принуждают, что не нравится тебе, но что по какой-то причине являлось для тебя повседневной нормой. Именно тогда, когда человек зафиксирует эту точку: «да, по всем признакам это насилие», мы переходим к дальнейшей работе. Это совершенно не значит, что мы берем бейсбольные биты, пушки, вертолеты и кидаемся в бой на врага, это значит, что мы переходим в режим того, что наша главная задача – это выжить и остаться в живых. Цель этого этапа: максимально сохранить себя, потому что психологическое насилие разрушает нас, оно действует, как дементоры в книгах про Гарри Поттера, оно забирает наши жизненные силы. Именно образ дементоров стоит у меня перед глазами, когда я слушаю запросы женщин, когда их буквально съедают по кусочкам изо дня в день, по каждому мелкому поводу. И да: первое, что нужно сделать, это понять, что это так. В этот момент у человека больше не должно быть задачи договориться, помириться, создать в доме уют, наладить какие-то отношения, это все невыполнимые задачи. Абьюз – это процесс, который ведет бесконечную игру. У нас есть задача – сохранить саму или самого себя. И на самом деле об этом очень сложно помнить. Человек будет втягивать себя в размышления о том, что так было не всегда, что когда-то было лучше, что, может быть, что-то можно исправить. Каждый раз нужно возвращать себя в реальность, что теперь она другая. Одна из очень хороших техник: со всем соглашаться.