Останься со мной

Да и вышколенная охрана в жизни не позволит мне к нему приблизиться без особого распоряжения!

По прошествии примерно получаса я решила: пора.

Олег как раз остановился у прилавка с каким-то проржавевшим железом, которое его хозяин, цветисто разглагольствуя и заглядывая покупателю в глаза, изо всех сил пытался выдать за антиквариат Османской империи. Охранники сгруппировались рядом, профессионально прикрывая Радевича со спины и с боков.

Я свернула в соседний коридор, быстро прошла мимо прилавков, вполголоса произнеся в динамик: «Кырмызы». По-турецки это значит «красный» – кодовое название одного из возможных сценариев действия, которое должно было вот-вот развернуться.

Получив подтверждение, я незаметно сорвала с себя динамик, выронила его на затоптанный пол и прицельно раздавила каблуком ботинка. Затем ловко свернула обратно в тот коридор, где оставила Олега. Краем глаза проверила – тот все так же стоял у прилавка с ржавыми железяками, вертя в пальцах какой-то клинок. Охранники терлись рядом.

Я остановилась шагах в двадцати от него у прилавка с тканями.

Стопки тканей самых разнообразных цветов и оттенков заполняли собой весь прилавок, а также занимали тянувшиеся чуть ни до потолка деревянные полки за спиной продавца. Гладкие и набивные, в «огурцах», цветах, горохах, полосах и звездах… Синие с золотым, оранжевые с зеленым, красные с черным, бордовые с бледно-розовым…

Мне на мгновение почему-то вспомнилось, как моя несчастная мать перекраивала выношенные отцовские штаны, чтобы смайстрячить мне черную юбку для отчетного концерта в музыкалке. Здесь бы она, вероятно, просто сошла с ума от восторга и изобилия.

Выбросив из головы все не к месту всплывавшие ассоциации и сосредоточившись, я принялась рассматривать, щупать, едва ли не на зуб пробовать ткани, живо переговариваясь с продавцом.

– А что пойдет на платье? Мне нужен сценический костюм с восточным колоритом… Вот это? Вы полагаете? А не слишком ли яркий цвет? Не будет ли забивать лицо?

Краем глаза я отметила, как в толпу туристов, горожан и просто праздношатающейся публики ввинтился юркий смуглый парень с неприметным лицом и необыкновенно светлыми белками глаз на оливковом лице. Он двигался с ловкостью и грацией профессионального карманника, почти танцевал среди множества разгоряченных жарой и торговлей тел. Отступил назад, метнулся вперед, протиснулся боком, выставив тощее плечо. Плавно скользнул рукой между телами, пригнулся – и через мгновение уже вынырнул совсем в другом месте.

Отлично, просто отлично! Володя никогда меня не подводил и присылал всегда безупречных профессионалов.

Я потерла пальцем бровь, давая пареньку понять: я его заметила, действуем по плану. И тут же снова принялась тискать отрез ткани, любуясь им, поворачивая к свету то так, то эдак и поминутно прикладывая то к лицу, то к плечам.

Больше оборачиваться и смотреть на него я не стану.

Дальше все будет сработано идеально, не подкопаться.

Парень несколько минут ошивался где-то сзади, а затем объявился точно за моей спиной, на мгновение горячо прижавшись всем телом, словно бы притиснутый толпой. И тут же я почувствовала, как в холщовую сумку, висевшую у меня на плече, проскальзывает ловкая рука.

Молодец, паршивец, сработал абсолютно точно!

Если бы ему и в самом деле нужно было вытащить у меня кошелек, он мог бы проделать это совершенно незаметно – я и не ощутила бы ничего. Но сейчас его задача состояла не в этом.

Он допустил лишь минимальную небрежность, задел меня на мгновение кончиком пальца – так, чтобы заподозрить во всей ситуации подлог было никак нельзя. Просто неудача: хитрого, ловкого, опытного карманника неловко толкнул плечом прохожий, и тот – слыханное ли дело! – слажал, чуть дернулся и привлек внимание.

Я завопила!

Отчаянно и возмущенно, как и положено орать туристке, которая обнаружила, что ее пытаются ограбить. Нет, даже чуточку пронзительнее, как следует визжать избалованной капризной звезде, внезапно осознавшей, что для некоторых она – всего лишь обычная рассеянная баба, которую не грех и обнести. Я завопила и изо всех сил вцепилась в сумку.

Продавец ахнул из-за прилавка, но вмешиваться не стал. Туристы прыснули от нас врассыпную. Кто-то рявкнул:

– Полиция!

Парень, филигранно разыгравший замешательство, вцепился в сумку с другой стороны и изо всех сил рванул ее на себя. Меня швырнуло вперед. Разумеется, в обычной ситуации я удержалась бы на ногах, догнала его, высвободила свою собственность, да еще и скрутила бы нападавшего.

Но сейчас я красиво потеряла равновесие, выпустила из пальцев край сумки и отлетела в сторону. Чувствительно приложившись скулой об угол прилавка, я осела на пол.

Парень, ухватив мою сумку, канул в толпу. На мгновение мелькнула его обтянутая зеленой майкой тощая спина, показалась черная вихрастая голова – и через секунду мой грабитель уже смылся.

Я прижала ладонь к щеке. Сквозь пальцы струилась кровь, капая на рубашку.

Великолепно. Красное на белом, как страшный, болезненный цветок…

Он не скоро это забудет.

Сначала ко мне двинулся охранник Радевича, но тот что-то быстро сказал ему и двинулся вперед сам. Через пару секунд Олег был уже около меня, присел на корточки и положил руки на плечи. У него были крупные, очень теплые ладони. Длинные, филигранно вылепленные пальцы. Такие руки некогда рисовал да Винчи – красивые, сильные, но не грубые. Словно самой природой созданные для того, чтобы обнимать женщину, дарить ощущение надежности и тепла, укачивать ребенка, удерживая его крепко и вместе с тем нежно…

На мгновение я даже пожалела, что не нахожусь в состоянии шока на самом деле. Приходить в себя в его руках могло бы быть невероятно приятно.

– Вы в порядке? – требовательно спросил Олег, наклоняясь ко мне.

От него замечательно пахло свежей отглаженной рубашкой, легким, чуть древесным ароматом одеколона и почему-то металлом – ах да, это от рук, он же только что вертел в пальцах какие-то железяки.

Я вскинула голову и посмотрела на него рассеянным, плывущим взглядом. Словно бы не вполне понимала, где я нахожусь, и кто он такой.

– Айла, вы меня помните? – настойчиво спрашивал он, в то же время бережно придерживал меня за плечи. – Меня зовут Олег Радевич, мы познакомились с вами в посольстве. Вы помните, что произошло? Голова не кружится? Посмотрите, сколько пальцев вы видите? Айла!

Он выпустил мое плечо – я тут же ощутила неприятный укол внутри от того, что его горячая ладонь перестала меня касаться – и показал мне два пальца.

Ох, ну конечно!

Любой солдат, побывавший на поле боя, наверное, умеет оказывать первую помощь пострадавшему. Олег проверял, не получила ли я сотрясения мозга.

Нет, я не настолько глупа и плохо обучена, чтобы наносить себе серьезные повреждения. Даже ради дела. Рассеченной кожи вполне достаточно – наглядно и впечатляюще.

– Айла! – снова окликнул он.

Я отозвалась слабым голосом:

– Меня зовут Алина. Айла – сценический псевдоним.

– Алина, – повторил он.

У него как-то удивительно необычно выходило произносить мое имя – мягко и глуховато. Впрочем, мне сейчас следовало заострять внимание вовсе не на этом. Черт, почему же я никак не могу сосредоточиться на главном? Неужели теряю хватку?..

– Со мной все в порядке, спасибо, – сказала я. – И я помню… Кажется, на меня напал уличный воришка, правильно?

– Все верно, – подтвердил Радевич. – Не волнуйтесь, я уже отправил за ним своего человека. Вскоре его поймают и вам вернут сумку.

«Вот это вряд ли», – усмехнулась про себя я.

Наверняка Володина группа разработала для него надежный путь отхода. И пока человек Радевича, пыхтя от старания, прочесывает многочисленные закоулки и переходы Гранд Базара, мой сегодняшний ассистент уже докладывает Володе о том, как прошла операция.

– Вы не могли бы… помочь мне встать? – попросила я.

Этакая трогательная смущенная беспомощность. Он должен был на это клюнуть – он ведь сильный и несгибаемый герой, защитник слабых и угнетенных!