Горькие и сладкие цветы судьбы

– Просто живу… – Георг уловил в её голосе отрешённость и скрытую печаль, смутился и решил не задавать больше лишних вопросов.

«Наверное, поэтесса, – подумал Михаил. – И чем-то напоминает Анну Ахматову в молодости: такая же стрижка, тёмные волосы, гипнотический взгляд, гордая осанка. Только нос не как у Ахматовой, прямой, а взгляд огромных глаз такой же глубокий: в них можно утонуть».

– Как художник, хочу сказать, что вы всегда будете молоды и современны, – несколько глухим голосом произнёс Георг. – Я чувствую в вас какую-то колдовскую энергию – она просто ощутима! Разве не так?

– Возможно, – Ада посмотрела на художника проницательным взглядом. – Но не всё, что вы чувствуете, стоит озвучивать. – Она подлила в чашки чай и подала гостям печенье.

– Вы бываете на озере? – спросил её Георг, чтобы сменить тему разговора.

– Бываю. Иногда купаюсь, а в прохладные дни прогуливаюсь по берегу. Мне там очень нравится.

– Да, там чудесный песчаный пляж. В конце недели можно было бы сходить туда всем вместе и искупаться, – предложил Георг.

– Середина августа выдалась просто золотая, надо воспользоваться! – поддержал друга Михаил.

– Хорошая мысль, – согласилась Ада. – Давайте встретимся у озера в субботу в одиннадцать.

***

До субботы оставалось несколько дней. Юноши, занимаясь своими делами, постоянно вспоминали о новой знакомой и гадали: кто же она – поэтесса, актриса или… Как-то вечером Михаил сказал Георгу:

– Я заинтригован новым знакомством. Интересно, кто же эта женщина? И как жаль, что она для нас стара, я имею в виду любовь.

– Ты так думаешь? Разве возраст играет такую решающую роль? – задумчиво спросил Георг. – Знаешь, Михаил, меня не могли взволновать многие девушки модельной внешности, а эта зрелая женщина вызвала целую бурю в моей душе.

– Осторожнее – от неё действительно можно потерять покой.

– Я и сам не пойму, что со мной происходит…

***

В субботу с утра было солнечно, светло, но на горизонте зависли огромные белые облака, блистающие в лучах солнца и словно застывшие в своём великолепии.

По дороге к озеру Георг отстал от Михаила, увидев незабудки на небольшой поляне. Он наклонился и стал очень бережно собрать эти маленькие цветы: цветочек к цветочку. Пока он их собирал, как раз заметил кипучую жизнь среди листвы и травы: в этой зелени и в земле копошились жучки, паучки, муравьи… «Да здесь целый мир! – подумал он. – Видимо, у них свои законы и свои страсти. Не может быть, чтобы ими руководили одни инстинкты…».

Михаил окликнул друга:

– Что ты там делаешь? Не отставай!

– Иду! – крикнул Георг, догоняя его.

– Ты собирал незабудки? – удивился Михаил, заметив в руке Георга трогательный букетик. – Хочешь написать их акварелью?

– Нет, это подарок Аде от рыцаря печального образа, – шутливо ответил Георг.

– Хорошо помню, как кто-то недавно смеялся над такими рыцарями, – поддел друга Михаил.

– Что поделать, оказывается, человек совершенно не знает самого себя.

– Старая истина.

– Но когда она касается лично тебя, сразу делается очень новой.

Ада сидела на берегу и, завидев молодых людей, помахала им рукой.

– Вы опаздываете, юноши, – я уже минут пятнадцать вас жду! – крикнула она.

– В знак того, что вы нас прощаете, примите эти цветы, – сказал Георг, подходя к ней и подавая незабудки.

– Какое чудо! – воскликнула она. – Тут уж можно многое простить мужчине.

– Учту на будущее, – весело и беззаботно отозвался Георг.

– С незабудками у меня связаны очень личные воспоминания. Возможно, я когда-нибудь расскажу вам об этом, – тихо сказала Ада. – Почему вы сегодня такой задумчивый и молчаливый? – обратилась она к Михаилу.

– Незабудки вывели меня из равновесия – слишком хороши! – буркнул он.

– Не говори глупостей, – осадил его Георг.

– Какие вы смешные! – улыбнулась женщина. – Вы купаться собираетесь?

– А вы? – спросил Георг.

– Нет, сегодня я купаться не буду, посижу у воды и посмотрю на вас, – она поправила свою светлую блузу, которую теребил неожиданно разыгравшийся ветерок.

Над озером низко пролетали быстрые птицы. Из воды, играя, с лёгкими всплесками выпрыгивали небольшие рыбёшки. Вокруг Ады покружила цветная бабочка, почти коснувшись её плеча, и скрылась так же внезапно, как и появилась.

От соснового бора доносился тягучий медовый запах сосен, а откуда-то издалека потянуло волнующей прохладой и свежестью грозы. Молодые люди скинули одежду и стали заходить в воду. Михаил ёжился и вздрагивал, его белая кожа покрылась мелкими мурашками, а Георг, крепкий, смуглый и ладный, как древнегреческий бог, нырнул в воду, как в родную стихию, обдав при этом Аду брызгами.

– Холодновато… Хорошо, что вы не стали купаться! – крикнул Аде Михаил, проплывая вдоль берега.

А Георг, словно не чувствуя холода, поплыл к середине озера. Ада заволновалась:

– Не заплывайте так далеко! Ветер поднимается, тучи идут – посмотрите!

Георг вернулся к берегу, втайне довольный тем, что Ада за него волнуется.

Михаил, выскочив из воды, стал растираться полотенцем.

– Как бы не простыть, что-то я замёрз сегодня! – стуча зубами, сказал он.

– Одевайтесь быстрее оба – гроза приближается! Добежим до моего дома, здесь не так далеко, наверно, успеем… Я напою вас горячим чаем с кагором, а то простынете, – скомандовала женщина.

Молодые люди не без удовольствия подчинились ей и побежали следом за нею, смеясь, как дети. Купание их освежило, тела после холодной воды горели, а беспричинная радость вскипала как пузырьки шампанского.

В доме Ады стояла тишина. Художник и писатель как-то сразу притихли, присмирели от духа старины, царящего в этих стенах. Ада зажгла в гостиной камин и ушла переодеваться в спальную комнату, унеся с собой незабудки.

Юноши сели в кресла, с интересом разглядывая обстановку зала: старинную мебель, картины на стенах, книги и посуду в шкафах. Тут гром грянул с такой силой, что задрожали стёкла в окнах, и следом хлынул ливень.