Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия

То ли от нервов и переживаний, то ли от того, что она, в принципе, всегда была таковой, в ЗАГСе, прямо на церемонии бракосочетания, в самый торжественный момент обмена кольцами, когда уже нужно было надевать кольцо на палец счастливому супругу, она, не выдержав его безмерно серьёзного вида, громко расхохоталась. Да так закатилась со смеху, что заразила своим хохотом и мужа, и всех присутствующих гостей, и даже фотографа с видеооператором. А оттого, что ей было уже просто невмоготу, она притоптывала на месте обоими ножками, громко постукивая своими каблучками, хваталась за живот, то повизгивая, то похрюкивая во время всего этого бурного процесса, будучи совершено не в силах совладать с собою, чем рассмешила окружающих просто до исступления. Лишь регистраторша стояла с таким непоколебимо серьёзным выражением лица, как будто у неё что-то заклинило в мозгу, и время от времени недовольно пыхтела, глядя на ухахатывающуюся невесту. Анна Васильевна начала было понемногу успокаиваться и приходить в себя, но тут ей вдруг что-то взбрело в её шальную голову, и вместо того чтобы уже наконец водрузить это кольцо на палец мужа, она, всё так же заразительно хохоча, на глазах у всех присутствующих демонстративно забросила его себе в рот… Увидев резко округлившиеся глаза мужа и его стремительно упавшую челюсть, её мозг получил настолько мощный эмоциональный всплеск, что она прыснула со смеху с новыми силами… Но тут вдруг овальными глаза стали уже у неё… Кольцо, которое она собиралась подержать немного под языком ради хохмы, нечаянно на вздохе попало в горло и перекрыло собою дыхательные пути. Она судорожно схватилась за горло, попыталась откашляться, но ничего не вышло. Анна Васильевна начала задыхаться. К счастью молодожёнов, кто-то из гостей оказался подкован в таких вопросах, и, молниеносно оказавшись у неё за спиной, грамотно произвёл спасительный приём Геймлиха. Невеста кашлянула, и кольцо вылетело у неё из горла, благополучно прилепившись прямёхонько на лоб к замершему в ужасе жениху.

Вот так и началась их бурная семейная жизнь. Нужно непременно сказать, что Анне Васильевне иногда бывало очень стыдно за то, что она порою вытворяла, но, совсем недолго помучившись угрызениями совести, она признавалась себе в глубине души, что ей хотелось зажмурить глаза и… вытворить что-то снова… И вот теперь вы, дорогой читатель, надеемся, имеете хоть и небольшое, но более-менее внятное представление о его дражайшей супруге Анне Васильевне.

Так вот, Николай Владимирович решил сегодня больше не беспокоить стекольщика. Он рассчитывал на завтрашний свободный день и искренне надеялся, что уж завтра он точно решит этот вопрос со стеклом. Так он наивно предполагал…

Но мы пока не будем забегать вперёд и на короткое время отложим наш рассказ о приключениях несчастного Николая Владимировича с его своенравным стеклом и перейдём к следующей истории, чтобы всё было по порядку. В хронологическом смысле, разумеется…

* * * * *

В одном местном магазинчике электротоваров, расположенном в самом сердце уютного посёлка городского типа с притягательным названием Любавино, в начале июня, как это обычно бывает здесь из года в год, на подработку в помощь более опытным сотрудникам наняли молодых парней. Среди них был один особенный паренёк по имени Василий, о котором сегодня и пойдёт наш рассказ…

Василий был, прямо скажем, личностью неординарной. Обладатель весьма несимпатичной наружности, долговязый, с не очень крепким здоровьем и отсутствием каких-либо интересов, свойственных почти всем молодым людям в этом возрасте.

Ему с детства не нравилось его собственное имя, и он долгое время протестовал, требуя от родителей немедленной замены на что-нибудь более привлекательное, на его взгляд – вроде Арнольда, Гарри, Леголаса и в таком же духе. На что ему было в вежливой форме сказано, чтобы он не занимался подобной ерундой. Ведь он уже и так носил прекрасное имя, к тому же с глубоким смыслом – в честь своего замечательного деда! А это для него и так уже большая честь. И пусть он в полной мере гордится этим! На этом всё, вопрос с именем был окончательно закрыт.

Среди всех многочисленных приятелей у него был только один настоящий и проверенный друг – Витька, с которым они были не разлей вода с самого детского сада. Витька с детства всерьёз увлекался тяжёлой атлетикой. Был крепкого телосложения, мускулист, широкоплеч, невысок и упитан. Внешне они были просто до невозможности абсолютной противоположностью друг друга. Василий был кареглазым, высоким, худосочным, бледным до синюшности брюнетом, Витька же – сероглазым, коренастым, розовощёким, пышущим здоровьем блондином. Василий и Витька – два совершенно противоположных полюса, но по каким-то неведомым законам мироздания они со временем стали закадычными друзьями, настолько неразлучными, что даже не представляли свою жизнь друг без друга. Можете ли вы, дорогой читатель, представить себе ещё более забавную пару, нежели эти двое?!

Они вели себя порой совершенно непредсказуемо, а иной раз, как это бывает в юношестве, даже на грани безрассудства. Но особенно странным и эксцентричным, как вы уже поняли, в этой живописной парочке был главный герой этого рассказа – Василий. Его отец с трудом уговорил своего старого друга Евгения Владимировича, директора магазина электротоваров, взять сына к себе на работу и сделал все возможное, чтобы он был устроен хотя бы на лето. И, как только что мы вам рассказали, Василий был парнем довольно-таки чудным и своеобразным, с внешностью, уж простите, чем-то напоминающей вампира. Но что было гораздо важнее – он вполне неплохо ладил с людьми и в свои полных восемнадцать лет был в полной мере пригоден для выполнения несложной работы.

Ах молодость! Безрассудные поступки, эксцентричное самовыражение через необычную одежду и не только, невероятные мечты, желания, неистребимая вера в прекрасное будущее и, конечно же, предвкушение первой настоящей любви! Ну ладно… мы немного отвлеклись…

Так вот, в минувшие дни отправился в иной мир местный деятель искусств Серафим Никифорович, дедушка весьма преклонных лет, очень почитаемый и уважаемый в округе человек со сложной героической судьбой. Пышные похороны, назначенные на пятницу, несмотря на произошедший коллапс с электричеством, никто отменять не собирался. Директор магазина электротоваров, как человек, очень почитающий Серафима Никифоровича, решил внести свою скромную лепту в расходы на предстоящие похороны. Расходами заведовало одно ответственное лицо, которое по собственной инициативе организовало сбор средств в своём кабинете в местной администрации. Василию было поручено бережно доставить эту самую лепту, аккуратно уложенную в запечатанный конверт, этому самому лицу. Толку на работе от Василия всё равно было немного, а сам Евгений Владимирович сегодня никак отлучиться не мог, поскольку решил использовать внезапно выпавший выходной с большой пользой и устроить небольшую перестановку в магазине, совмещённую с давно откладываемой генеральной уборкой, и он неотлучно намеревался руководить самолично всем этим важным процессом.

– Знаешь ли, где находится наша администрация? – поинтересовался он у Василия, увлечённо жующего жвачку и одновременно слушающего какую-то гремящую музыку в одном беспроводном наушнике, торчащем из уха.

– Не-а… – отрицательно замотал тот головой, продолжая жевать.

– Тогда слушай и запоминай… И выплюни ты уже эту жвачку, когда с тобой начальство разговаривает…

– Сщас, одну секунду… – быстро кивнул тот, изобразив собою само внимание и послушание и выплюнув жвачку в ведро с мусором.

– Выйдешь сейчас из магазина, повернёшь направо, потом по тротуару прямёхонько пройдёшь до перекрёстка, перейдёшь дорогу, возьмёшь левее и метров через двести упрёшься в двухэтажное светлое здание – так вот это и будет наша администрация. Поднимешься на второй этаж, прямо перед тобой будет дверь. Зайдёшь, отдашь конверт и скажешь, что это на похороны. Всё понял?

– Ага… – бодро кивнул Василий, забирая конверт из рук Евгения Владимировича.

Беспечной пружинящей походкой он отправился выполнять порученное ему задание, покачивая головой в такт гремящей в одном ухе музыке.

Где-то минут через двадцать в кабинете директора раздался гневный звонок телефона по стационарной связи. Евгений Владимирович когда-то предусмотрительно сохранил проводную телефонную связь, так, на всякий случай. И вот, надо же, пригодилась… Немного погодя, после недолгого телефонного разговора, из кабинета выскочил раскрасневшийся и пыхтящий, как кипящий самовар, Евгений Владимирович.

– Представляете! Вы знаете, кто мне сейчас позвонил?!! – не дожидаясь ответа от своих озадаченных подчинённых, сонно наводящих лоск на полках и под ними, он в сердцах возопил: – Прокурорша!.. Прокурорша нашего района!.. Злая, как ведьма, и спрашивает меня: «Зачем ты меня так?! Чего я тебе плохого сделала?!» Я стою, слушаю, ничё не понимаю! А она мне: «Зачем ты мне смерти желаешь?! Деньги зачем мне на мои же похороны передал?! Что за произвол, Евгений Владимирович?! Что это вы там себе позволяете?!» И тут до меня доходит!.. Этот обалдуй Васька каким-то образом перепутал здание администрации с прокуратурой! Где администрация и где прокуратура?! – Евгений Владимирович окинул вопрошающе-возмущённым взглядом свой немногочисленный коллектив и, с удовлетворением обнаружив на их лицах ожидаемое им недоумение и даже некоторое возмущение от этой вопиющей, мягко скажем, ситуации, возмущённо продолжил: – Вот придёт сейчас – убью его прямо на месте! Нет, сначала пусть расскажет мне, чего он там наговорил этой прокурорше, а потом убью! А потом тоже передам на его похороны! Лично! Обрадованному отцу прямёхонько в руки! А его благодарный отец меня ещё и расцелует за это!

Евгений Владимирович жадно отпил воды из пластиковой пол-литровой бутылки (у него от возмущения в горле пересохло) и с неиссякаемым запалом и в подробностях продолжил расписывать всю эту кошмарную картину срочно побросавшему все свои дела обеспокоенно внимающему коллективу:

– Я сейчас как дурак объяснялся перед прокуроршей, что эти деньги предназначались не на её похороны, а для нашего Серафима Никифоровича, что Василий, оболтус этот, перепутал и здания, и этажи, и кабинеты. Ходи теперь, объясняйся с ней, какого хрена я ей деньги на её похороны передал, да ещё при жизни! Цветов, что ли ей послать?

Коллектив дружно неодобрительно загудел и в ужасе замахал руками.

– Ах, ну да, теперь, в данном контексте, она воспримет это как форменное издевательство!

Коллектив согласно закивал головами.

Раздосадованный Евгений Владимирович, сделав мощный вздох, удалился к себе в кабинет, отдав на ходу указание, чтобы, как только появится этот душегуб, его сразу же отправили к нему. Весь коллектив, услужливо разом кивнув головой, сразу же отложил всю свою «бурную» деятельность на потом. Они с нетерпением ожидали продолжения развития этого прецедента и, перейдя к оживлённому обсуждению происходящего, мгновенно позабыли, для чего, собственно, в полном составе они сегодня все вышли на работу.

Василий же решил, видимо, не томить никого долгим ожиданием. Всё так же покачивая головой в такт безумной музыке, звучащей у него в ухе, он вошёл в помещение притихшего магазина. Коллектив сразу оживился и в едином порыве уставился на него широко раскрытыми глазами в предвкушении чего-то захватывающего. Василий с важным видом молча прошествовал мимо них в кабинет к директору, чтобы лично доложить об успешно выполненном поручении, на ходу с лёгким недоумением разглядывая застывшие лица коллег. Как только за ним захлопнулась дверь, они единодушно на цыпочках подкрались к дверям директорского кабинета и, прижавшись к ним у кого чем получилось, с замиранием сердца стали прислушиваться к тому, что происходило за ними.

– Василий, – едва сдерживаясь, начал Евгений Владимирович, – я тебя просил найти какое здание?

– Администрации… – недоумевая, ответил тот.

– Так какого же чёрта ты оказался в здании прокуратуры??!

– ??? – Василий посмотрел на него непонимающим взглядом, изобразив всем своим видом немой вопрос.

– Ты как вообще туда прошёл? Там же везде охрана! Но это ладно, хрен с ним… ты мне лучше скажи, мой дорогой Василий, что ты там сказал нашему многоуважаемому прокурору?

– Ну-у… я-я-я… – замялся было Василий.

– Ну! – прикрикнул на него начальник.

– Ну, я увидел двухэтажное здание, поднялся на второй этаж, как вы сказали, зашёл в кабинет, там тётка в кресле за столом сидела, бумаги какие-то читала, ну, я подошёл, конверт на стол положил и сказал: «Это вам на похороны от Евгения Владимировича». И всё, ушёл…

Евгений Владимирович мгновенно представил в своей голове эту живописную картину и вздрогнул от ужаса перед тем положением, в котором он оказался! Внешний вид Василия, его поведение и немного странная манера говорить, все это в данном контексте вызвало бы у любого человека однозначную реакцию – прямая угроза жизни! Не больше и не меньше!

– Да ты понимаешь, в какое положение ты меня поставил?! Болван!.. Я сегодня же поговорю с твоим отцом. Выручил, называется, друга! Устроил к себе его сыночка! Пусть теперь помогает мне налаживать мосты с нашей прокуроршей! Которая, между прочим, по твоей милости мне только что названивала и предъявляла серьёзные претензии по поводу того, что я ей смерти, понимаете ли, желаю и ей на похороны деньги передаю с каким-то типом маргинального вида! Теперь это проблема и твоего отца тоже! Ну надо же… у такого умного, ответственного человека такой… Сын!.. Свалился же ты на мою голову! Вон с моих глаз! Чтобы духу твоего тут не было. А к отцу твоему я сегодня же зайду…

Василий слушал грозную тираду со стороны начальства, и до него с трудом начало доходить понимание того, что он сделал что-то не то и даже, наверное, очень сильно не то. Он медленно попятился к дверям и хотел было быстро ускользнуть, исчезнуть через дверной проём, раствориться в воздухе, но тут неожиданно наткнулся на столпившуюся у дверей бесцеремонно подслушивающую кучку коллег.