Зубной городок

Ну а кариес – барсук.

Почему барсук не может быть другом человека – он не уточнил. Вероятно, его знания о барсуках вообще были поверхностные. В любом случае, барсуки очень удивились бы такой постановке вопроса.

Кореш – ближайший друг Клычка, – с опаской заглянув под свою подушку, сказал прямо:

– Слушай, Кариес! Ты лучше, это… уходи. Мы тебя не звали.

Он вообще боялся всякой заразы и инфекции. А в том, что Кариес водится с мелкой шушерой вроде микробов, уже не оставалось никаких сомнений.

Но и его слова не возымели действия. В конце концов, Кариес вырос ещё, растолстел, обнаглел, и явно уже не собирался никуда уходить. Ведь давно известно – заболеть гораздо легче, чем избавиться потом от болезни. Тётка Зубная Щётка ходила мимо, поджав губы, и молчала, расстроенная и подавленная.

Вот так Зубки и познакомились с Тётушкой Бормашинкой. Обитала она в старом таинственном замке с бежевыми стенами и осыпающейся кое-где штукатуркой, за дверью кабинета, на которой висела загадочная табличка «Стоматолог». И ниже: «Без сменной обуви не входить!»

Должно быть, на старозубном славянском языке это значило: «Колдун, изгоняющий злостный кариес с помощью волшебных пенделей и талисманов».

То, что стоптанные тапочки могли оказаться волшебными талисманами, вызывало большие сомнения, но колдуны – вообще очень странные люди.

Может быть, в этом здании лечили свои зубы древние рыцари или цари, но и они не смели войти за дверь кабинета без таинственных талисманов на ногах. Эта мысль привела Молли в восторг, но все последующее вызвало только неприятные ощущения.

Утешало одно – и цари, и рыцари наверняка вопили не меньше всех остальных посетителей.

Тётушка Бормашинка, обнаружив во рту мирно посапывающий на подушечке Кариес, сразу принялась за дело. Вероятно тот звук, который она издавала, был тоже частью ритуала «изгнание Кариеса», – он был настолько ужасен, что Зубки сомкнулись плотными рядами, а Молли громко запротестовала:

– М-м! (что означало: «Только не это!»)

А Близнецы-Резцы:

– М! М-м-м! (что означало: «Ни за что на свете, лучше убейте нас сразу!»)

А Кариес ехидно сказал:

– Вот и ладненько, – и развалился на подушечке, поглаживая круглый животик.

Тётушка Бормашинка была, в сущности, очень усталой бабушкой, которую никто на свете не любил и все боялись. Плохо, когда тебя никто не любит. Злые языки за её спиной поговаривали, что она душится старыми, немодными духами, напоминающими запах корвалола. Тяжело вздохнув, Тётушка с грустью сказала Молли, что из-за зубного страха перед звуком, изгоняющим Кариес, у неё не осталось ни одного не покусанного пальца.

– О! – спросила Молли заинтересованно, – неужели ни одного? Даже на ногах? – и принялась заразительно хохотать. Такая смешливая!

Тётушка Бормашинка, не долго думая, громко жужжа, забежала в рот, вцепилась мёртвой хваткой в Кариес, и он, перепугавшись, выскочил наружу, держа под мышкой подушку.

– Кошмар! – вопил пёсик, улепётывая и колыхая откормленным брюшком. – Никогда больше не пойду в этот рот!

И исчез в неизвестном направлении. Хоть бы подушку оставил, нахал.

– Ай! – воскликнула Тётушка Бормашинка: Молли, конечно, поступила, как большинство – не удержалась и крепко укусила её за палец.

Не на ноге, конечно. Палец оказался невкусным.

– Извините, – Молли от волнения спряталась за Язык и облилась слюнями.

– Ладно, – сказала Бормашинка, привычными движениями поглаживая в сотый раз укушенный палец. Наверное, все кусали именно его, и там уже была мозоль или что-то вроде этого, – но это ещё не всё.

Молли округлила глаза, изучающее посмотрела на своё место и обнаружила вместо любимой подушки (таки забрал, мерзавец!) круглую ровную дырку. Пока она размышляла, откуда взялась дыра и что теперь делать, во рту появился странный товарищ в спецодежде строителя-ремонтника. В руках его была плоская лопатка и ведёрко, до краев наполненное странным белым пластилином. Надпись на нём гласила: «Пломба волшебная, антидырк. Здоровье вашего дома».

– Р-р-разр-р-решите! – звонко сказал строитель, сморщив лоб и изучая дупло. И, набирая лопаткой белого пластилина, добавил: – Одну мину-у-утчку!

Наконец, дырка исчезла, заделанная этим волшебным антидырком, и строитель с чувством исполненного долга удалился, насвистывая: «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер!»

Походя он шлёпнул Клычка по спине мастерком, и тот от неожиданности произнёс:

А у нашей бормашины

Нет руля и нету шины.

Не успела Молли опомниться, как Тётушка Бормашинка, всё ещё потирая укушенный палец, сказала:

– Всё. Можете идти, – и добавила, хитро улыбаясь, – соскучитесь – заходите!

И все Зубы, как один, завопили:

– Не-е-ет!

А Язык пощупал пломбу и сказал:

– А мне понравилось…

С тех пор Конфетка и Ириска перестали посещать Зубной Городок и его обитателей. Гораздо чаще там стали появляться старые знакомые: радостные Морковки, жёлтые круглые Репки, толстые Кочерыжки, румяные Яблоки и сочные сладкие Груши.

По утрам и вечерам снова стала захаживать Тётка Зубная Щётка: она побывала в отпуске, купила новую швабру на батарейках, поправила своё здоровье и выглядела похорошевшей. К тому же она перестала ворчать по поводу липких пятен, по-прежнему была трудолюбива, и Зубки опять засверкали ослепительной белизной, как и прежде.

Всем нужен отдых, хотя бы иногда.

Глава вторая, где Клычок знакомится с Кошкой Лизой

Однажды в доме появилось странное мохнатое чудовище. Кроме топорщившихся в разные стороны усов, ярко-медовых глаз, вечно путающегося в дверях хвоста и когтей, неизвестно откуда появлявшихся и неизвестно куда исчезающих, у него тоже были зубы, и они умели разговаривать.

– Эй! Как тебя зовут? – спросил у Чудовища общительный Клычок.